Времени нет - Бажанов Олег Иванович

Секретарь кинула на странного просителя равнодушный взгляд, затем, видимо что-то припомнив, посмотрела на Хокимару более внимательно:

— Ваша записка лежит в папке для доклада. Господин Тошита последние дни был очень занят и оставил просмотр документов на конец недели.

— Но как… Я же сделал отметку на записке «Очень важно»! — растерянно пролепетал Хокимару.

— Документов проходит много, — безразлично бросила секретарша, упираясь взглядом в монитор компьютера на своём столе. — И все очень важные…

Длинными пальцами с ухоженными ногтями она с мягким пощёлкиванием клавиш принялась профессионально быстро набирать текст очередного документа, а подавленный Хокимару, тяжело переставляя непослушные ноги, направился к выходу.

Прежде чем прихватило сердце, Хокимару успел дойти до своей лаборатории и объявить сотрудникам о решении руководства…

Он ещё находился в сознании, когда приехали врачи…

Хокимару открыл глаза. Ему снился прекрасный сон, в котором он на зелёной лужайке играл с кучей маленьких щенков на берегу неширокой чистой речки. Шустрые щенята лизали его руки и ласково покусывали их. Ему было легко и радостно, и это переполняющее чувство заставляло его смеяться, как ребёнка…

Первой, кого увидел Хокимару, открыв глаза, была Сайхо. На фоне стен больничной палаты одетая в голубой медицинский халат Сайхо была похожа на врача.

— Ты доктор? — почему-то спросил Хокимару, будто увидел женщину из сна.

— Я твоя жена, — глядя на него глазами, полными слёз, чему-то улыбалась Сайхо. Он почувствовал тепло женских пальцев на своей руке, и это прикосновение напомнило ему ласковое покусывание щенков из сна.

— Что со мной? — взяв её пальцы в свою руку, спросил он.

— Всё в порядке, — продолжала сквозь слёзы улыбаться жена. — У тебя инфаркт, но сейчас уже всё в порядке.

Хокимару ясно вспомнил последний свой день на работе и разговор с директором. Сразу же в левой стороне груди появилась и стала расти тяжесть. Словно почувствовав его состояние, Сайхо тихо, пряча добрую материнскую улыбку, произнесла:

— Не волнуйся. Тебя оставили в Агентстве. Мне сказал один господин из правительства, что ты сразу можешь выходить на работу, как позволит состояние здоровья. И ещё, что тебя ждёт повышение.

Хокимару не верил тому, что слышал, но боль в груди стала отступать…

Когда Хокимару после больницы появился в лаборатории, сотрудники встретили его цветами и радостными улыбками. По такому случаю был накрыт стол с чаем и сладостями. Но Хокимару ещё не успел попробовать ни кусочка от большого белого торта, как последовал вызов к руководителю Агентства.

К своему удивлению, в приёмной Хокимару увидел новую секретаршу. Та, услышав имя вошедшего, поднялась со своего места, почтительно раскланялась и сама открыла перед учёным дверь в кабинет. Хокимару даже растерялся — он не привык к подобному обращению. Творилось что-то странное.

В кабинете директора его уже ждали. Невысокий плотный господин лет пятидесяти в тёмном костюме с интеллигентным загорелым лицом, на котором ярко выделялись светлые умные глаза, поднявшись из-за стола навстречу вошедшему, первым поприветствовал Хокимару, как только тот переступил порог директорского кабинета. Учёный с лёгким поклоном поздоровался в начале с незнакомцем, потом с сидящим в кресле директора господином Тошитой.

— Господин Хокимару, — излишне громко произнёс Тошита, — прошу принять мои искренние извинения по тому недоразумению, которое произошло здесь три недели назад. Я… — Тошита растерянно взглянул на плотного господина в дорогом костюме, — … мы тут во всём разобрались… Вы продолжаете работать в нашем институте. Приказ о вашем увольнении отменён… — Тошита осёкся.

После многозначительного взгляда и кивка головы плотного господина в костюме Тошита оставил кабинет, бесшумно притворив за собой дверь.

— Как ваше здоровье, господин Хокимару? — поинтересовался незнакомец.

— Спасибо, полон сил и желания приступить к работе после длительного отдыха, — пытался пошутить учёный. Но на лице незнакомца не обозначилось даже подобия улыбки. Умные азиатские глаза прямо смотрели на учёного, и казалось, что от них ничего нельзя скрыть.

— Сердце не тревожит?

— Нет. Вы же знаете возможности нашей медицины. Сделали шунтирование так, что пожаловаться не могу, — будто отчитываясь, доложил Хокимару, всё ещё чувствуя скованность от непривычного обращения.

— Хорошо. Чай или сок? — по-хозяйски пригласил господин в тёмном костюме, жестом указав в сторону накрытого на две персоны столика возле большого дивана у стены под картиной, изображающей распускающиеся цветы на фоне заснеженной вершины горы Фудзияма.

— Спасибо, чай, — выбрал Хокимару, с облегчением отводя от незнакомца взгляд.

— Тогда присаживайтесь. Я тоже выпью чаю. Разговор у нас серьёзный, и он должен остаться между нами.

Они расположились на диване так, чтобы было удобно вести приватную беседу.

— Меня зовут Ошива, — представился незнакомец. — Вас я знаю, господин Хокимару, не только со слов ваших коллег. — Ошива посмотрел долгим взглядом в глаза собеседника. — Мне пришлось изучить ваше личное дело. Поэтому можно сказать, что знаю о вас и вашей семье всё или почти всё.

— Чем обязан такому вниманию с вашей стороны? — Хокимару, стараясь меньше встречаться взглядом с собеседником, разлил по тонким прозрачным чашечкам чай из высокого и такого же прозрачного чайника.

— Только своей светлой голове учёного, — без улыбки чуть поклонился Ошива. — Я, в прошлом физик-ядерщик, защитил докторскую степень, ныне являюсь советником премьер-министра по вопросам, связанным с… в том числе и с вашей деятельностью, господин Хокимару. Курирую это Агентство.

Хокимару, в свою очередь, ответил уважительным поклоном головы.

— Я знаю про неприятное недоразумение, господин Хокимару, произошедшее между вами и господином Тошитой, — продолжил Ошива. — Жаль, что меня поздно поставили в известность. Приношу извинения от имени вышестоящего руководства. Сегодня же вам будет компенсирован и финансовый, и моральный ущерб.

— Спасибо, — учёный с искренней благодарностью взглянул в светлые умные глаза. Деньги сейчас ему были нужны. Жена, для того чтобы дежурить три недели у постели больного, вынуждена была оставить работу в фирме по продаже недвижимости.

— Ваш доклад на последнем совещании заинтересовал кое-кого из военных. — Ошива сделал три первых глотка чая и выразительно поднял вверх указательный палец. — Информация дошла до меня. Я ознакомился с материалами и, признаюсь, был крайне удивлён тем объёмом работы, которую вам удалось проделать. Но меня просто поразили её результаты. Я попросил перепроверить ваши расчёты. И знаете что? Они — безупречны! И это что-то из области совершенно неизведанного. Как вам удалось всё это проделать одному?

— Обязанность каждого учёного — познавать неведомое, — скромно ответил Хокимару. — А тут мне представилась такая исключительная возможность.

— И вы не ошиблись, воспользовавшись ей! — поддержал Ошива. — Теоретически мы были давно готовы к подобному открытию… — Заметив вопросительный взгляд собеседника, Ошива уточнил:

— Мы — это ряд узких специалистов, занимающих высокие посты в науке и в руководстве государством. Уточню: дальновидных специалистов. Итак, мы ждали этого открытия. И его удалось совершить вам, уважаемый Хокимару! Заметьте, — дружески улыбнулся Ошива, — на учёном совете, прослушав ваш доклад, никто из присутствующих даже и не понял всей величины свершившегося! Это доказывает ещё раз то, что вокруг нас много посредственностей, величающих себя «учёными». Да, они неплохие исполнители, но двигать науку вперёд могут только личности! И вы, Хокимару, вне всякого сомнения, одна из них!

— Благодарю вас за столь высокую оценку моей скромной работы, — склонил голову Хокимару. — Я лишь делаю своё дело.

— Все бы так выполняли свои обязанности! Но слово к делу не подошьёшь, уважаемый вы мой! — бросил Ошива. — По-настоящему ваши заслуги оценят Императорский совет и сам Император! И это будет достойная оценка, поверьте. Но сейчас я хотел бы поговорить с вами о другом. — Тон речи Ошивы из дружеского поменялся на деловой, взгляд снова стал твёрдым.