Завещание великого шамана - Колупаев Александр Алексеевич

– Королю – слава! – прохрипел Чуал, оторвав голову от стола. – А Фарану – вот, – и главнокомандующий несуществующей армии, скрутив кукиш, сунул его в сторону посланника святого ордена!

– Пьяная свинья! – капитан схватился за эфес шпаги. – Проткнуть его и за борт, к акулам!

– Не спешите, капитан! Он нам ещё очень даже пригодится!

– Чем нам может быть полезна эта прокисшая пивная бочка?

– Все свои будущие неудачи мы легко переложим на него, и тогда – ему не отвертеться от гнева короля. А орден может скромно постоять в сторонке.

– Тысяча акул мне в глотку! Мне не пришла в голову такая мысль! Как далеко простирается ваша мудрость, святой отец! – капитан вложил шпагу в ножны.

– Однако, до нашего вознесения на самый верх знатных фамилий, окружающих короля, нам нужно очень много переделать дел. В том числе и неприятных. Сегодня меня сильно огорчила монастырская братия! Мало того, что они отказались помочь делу нашего святого ордена, так ещё и с благосклонностью приняли колдовской дар сатанинских отродий!

– Монахи отринули святую веру?! На кол их! Сварить в кипятке и мясом накормить бродячих лайвов!

– Немного не так! Вы, храбрейший капитан забываете, что это не только монахи, но и войны святого ордена! Я думаю, что каждый из них стоит вашего матроса! Потеряем своих людей. Тут надо действовать хитростью… Давайте дождемся вечера, я думаю что ни с пропуском, ни с проходом в гарнизонный пакгауз у нас не будет проблем! Вот он нам и поможет, – Жедал кивнул в сторону генерала.

– Восхитительная мысль! Часиков через пять он протрезвеет и будет искать новую порцию выпивки. Вот тут мы и сопроводим его в кабак, а привезем в пакгауз, часовые пропустят генерала. Не только пропустят, но и помогут нам погрузить с десяток зарядов для огнеметных машин.

– Не могу постичь ход вашей мысли. У нас нет огнемётных машин! А тащить на себе тяжелые трубы из оружейных складов…

– Кто сказал, что мы будем обстреливать монастырь из огнемётных машин?

Мы просто принесем огненную смесь, обольем ею дьявольскую машину и несколько комнат монастыря. Пусть все думают, что пожар возник сам по себе.

– Отлично придумано! Мне останется подобрать с десяток матросов, вот только…

– Никакого только! Вот в этом кошельке пятьсот сентамов, думаю, что это подогреет храбрость твоих матросов! А сам капитан Азигет получит такой же кошелек после наказания этих отщепенцев от веры. Передайте матросам: тот, кто доставит ко мне живым туземца, который управляет этой дьявольской машиной, может позвенеть сотней сентамов в своем кармане!

– Слопай меня кальмар! Я и сам не против, чтобы монеты эти зазвенели в моем кармане! Мои храбрые матросы принесут вам этого дикаря. Нежно и бережно, словно это не грязный туземец, а пышная дама из храма любви!

– Тогда за дело! И да поможет нам создатель!

– Хвала создателю! Располагайтесь, святой отец, и не обращайте внимания на этого пьяного борова. А я пойду к матросам.

Вечер в тропиках не то, что в средних широтах. Легат святого ордена преподобный епископ Жедал стоял на высокой корме фрегата и смотрел, как диск горячего Солима коснулся океанских вод. Вот последний лучик окрасил далекий горизонт в немыслимо розовый цвет и все – прощай, великое светило, до завтрашнего дня. Да и доживем ли мы до завтра? «Ох, смутные настали времена, ой – тяжелые!» – вздохнул слуга ордена. Темнота нахлынула сразу – как будто порыв ветра резко задул свечу. Епископ ещё раз вздохнул и обернулся к берегу.

– Что это? – не мог он сдержать возгласа. – Пожар?!

Над поселением, что с непостижимой быстротой построили эти наглецы, светилось зарево. Это был колдовской свет, словно кусочек Солима висел в воздухе и свет его блестел на крышах диковинных домов, играл разноцветными бликами в широких и чистых окнах.

– Нет, брат мой, это не пожар! Так эти слуги сатаны разгоняют тьму над своим мерзким городом! – страдающий от похмелья главком Чуал равнодушно взирал на зарево.

– Не завидую я им! Комары да москиты тучами налетят на этот свет!

– Так на то они и слуги дьявола. Договорились с комарами, заплатили москитам, и они даже близко не подлетают к их поселку! Дьявольское отродье, одним словом… Наконец-то капитан соизволил прислать за нами карету!

Тот же служка помог подняться епископу и генералу в карету.

– Трогай! – приказал он кучеру. Карета не успела подъехать к воротам резиденции епископа, как от стены отделился человек и ловко вскочил в распахнувшуюся дверцу.

– Капитан Азигет! Вы тоже решили присоединиться к нашей компании? – главком несуществующей армии Афеции узнал капитана фрегата.

– Не могу оставить вас одного, отважный генерал! Мои матросы тоже решили посетить злачные места этой заморской дыры!

– Не скажите, капитан, в этой дыре есть очень неплохие питейные заведения с отличным выбором вин! А уж жрицы любви! – главком смачно причмокнул толстыми губами.

– Эй, болван! Ты куда нас привез?! – генерал Чуал высунулся в окно кареты.

– Это же армейский пакгауз! Эй, часовой, ко мне!

Мушкетер, стоящий на карауле, выдернул один из факелов, закрепленных в специальных гнездах стены, огораживающей пакгауз, и приблизился к карете.

– Это вы генерал? – вытянулся он, узнав главнокомандующего армией.

– Мушкетер! Открывай ворота! Видишь, генерал спешит! – капитан без всяких хитростей приставил пистолет к брюху генерала. – Спокойно, адмирал, спокойно! Делай, что мы тебе скажем, и через полчаса будешь пить красное дорское вино!

– Капитан! К чему угрозы? Если вам нужно оружие, то забирайте хоть всё! Эй, мушкетер! Открыть ворота! Вызовите начальника караула! Да уберите вы ваш пистолет! Я сам помогу вам погрузить нужные предметы.

– Разумно! – капитан убрал пистолет и внимательно наблюдал за суетой караула.

Погрузка десяти зарядов для огнемётных машин прошла без особых осложнений.

– Капитан, вам нужно было всего лишь сказать мне, что вам нужны эти заряды, мы давно уже мирно сидели бы за столом!

– Благодарю вас, генерал! Мы скоро сядем за стол, вот только заедем кое-куда.

Глава двадцать седьмая

После трапезы и вечерней молитвы монахи не спеша разошлись по кельям. Тут и там затрепетали слабые огоньки свечей. Свечи берегли, их выдавали только тем, кому поручено разбирать туземные записи, да тому, кто копил мудрость высказываний и толкования заповедей священных скрижалей. Записи вели на длинных свитках из грубой бумаги, которую выделывали ремесленники, здесь же, на монастырском дворе. Окон не открывали. Тропическая мошкара в это время суток была настойчива в своих попытках проникнуть в кельи. Другое дело – после полуночи: ветер начинал дуть в сторону океана и отгонял крылатых тварей.

Ворота, запертые крепкими засовами, охраняли двое прислужников и парочка домашних лайвов. Монастырь насчитывал тридцать два монаха, включая настоятеля и восемь прислужников, сон которых был чутким – мешала духота. Только после полуночи прохлада давала желанный сон и покой. Поэтому до глубокой полуночи во дворе можно было наткнуться на бредущего монаха: отхожее место было в глубине двора, скрытое густыми оливами.

В этот вечер монастырская братия, казалось, успокоилась рано. Слабый дождь принес прохладу, и аромат цветущих азалий обволакивал притихший монастырь.

За воротами послышался шум несколько грубых мужских голосов потребовали открыть двери:

– Эй, монахи! Требуется причастие! Наш матрос умирает: его укусил скорпион и скоро он предстанет перед очами создателя! Не дайте грешной душе уйти без покаяния! Эй, настоятель! Помогите!

– Кто там? – послушники успокоили шипящих от ярости лайвов.

– Два матроса фрегата «Заря» и капитан Азигет! Попросите настоятеля запустить нас!

– Эй, там, у ворот! Пропустите матросов и капитана!

Ворота заскрипели, и во двор ворвалась ватага моряков с пылающими факелами. Блеснули палаши, ударил пистолетный выстрел. Один прислужник был сражен наповал, зато другой, увернувшись от удара шпагой, схватил бамбуковую палку и ловко орудуя ей, отбивался от трех наседавших на него моряков. На помощь ему кинулись лайвы. Вцепившись острыми зубами в ноги нападавших, они заставили их на минутку остановиться. Этой минутки хватило, чтобы часть монахов, похватав свои посохи, выскочили во двор.