Борель. Золото (сборник) - Петров Петр Поликарпович
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Гурьян загадочно улыбнулся. Вандаловская поправляла шляпку.
– «Эмпайру» еще нельзя особенно доверять, Иван Михайлович.
– А почему нельзя? – кольнул глазами главный инженер.
– Аппарат больно капризный. За границей, например, в почете бурение «Кийстоном», большой популярностью пользуется даже станок «Крейлиуса».
– Ну, это зависит от породы… К сожалению, других аппаратов у нас еще нет…
Инженеры и директор спустились в шахту.
Работы велись на двадцатом метре. При слабом свете лиц шахтеров нельзя было различить. Сквозь крепление просачивалась мутная жижа.
– Вот эта штука когда-нибудь покажет себя, – указал Гурьян.
– Да, плохо отведена вода, – согласилась Вандаловская.
Они прошли шесть забоев и остановились в последнем.
Два забойщика и откатчик курили, сидя на готовой кучке руды. Молодой густобровый парень толкнул бородача и шепнул:
– Кто это?
– А кто ее знает… Инженерша, видать…
– Во, брат, бабец… Мотри какая…
– Не охальничай, – сплюнул бородач.
Бутов поднял фонарь и отколупнул комок породы.
– Вот куда пошла жила, – ткнул он пальцем на дно забоя. – Значит, надо углубляться и подаваться прямо…
– А внизу камень, – вставил Клыков.
– Ну и что ж… Надо пробить и, как я смекаю, скорее распластнуть увал канавой…
– Рано еще, Нил, – отозвался Гурьян.
Вандаловская повернулась к директору и поддержала шахтера:
– По-моему, товарищ хорошую мысль подает. Это он толкует о бремсберге с бесконечной передачей.
– Во-во, – обрадовался шахтер.
Главный инженер шевельнул усами и открыл рот, но спорить, видимо, раздумал. После производственного совещания он, казалось, смирился, только по загадочно блестевшим глазам можно было понять, что инженер нетерпеливо ждал решения треста и партийной организации рудника.
Забойщики взялись за кайлы, и подземелье вдруг ожило, вздрогнуло, железный гул полетел к стволу шахты и дальше, к плохо греющему сентябрьскому солнцу. Откатчики сталкивались тачками в узких коридорах, грозно покрикивали:
– Эй, шевелись, шевелись!
– Закрой рот, а то ворона залетит.
7
Катя быстро шагала по своей чисто прибранной комнате и жестикулировала:
– Как не стыдно, Костя. Пьянка, карты, грязь. Фу! Связался с шайкой Алданца, этого глота… Ты парень не тот, а он сделает из тебя опять ширмача. Ну, возьми нас с Павлом Пинаевым… Ведь так же начинали с лопаты… Среди старателей большинство хороших ребят, но ты схлестнулся с теми, которые по «легкой» ударяют.
Мочалов путал загрубелыми пальцами непокорные вихры волос. В острых глазах парня таились обида и насмешка.
– Ну и научилась ты языком стукать… Хорошо говорить, когда в тепле живешь и за пайком не стреляешь.
– А тебе, кто ворота закрыл? Почему ты с ними путаешься?
На коня зарабатываешь, как Хлопушин?
– На черта он мне вместе с Алданцем…
– То-то и есть.
За перегородкой скрипнули дверью, зашеборшали спичками, раздался кашель.
– Это ты, Катюха?
– Я, товарищ Стуков.
– Мочалова просвещаешь? Жарь, из него толк будет.
Костя потел, торопливо заматывая вокруг шеи шарф, жадными глазами смотрел в полыхающее лицо «воспитательницы». Катя приглаживала стриженные в скобку волосы.
– Если желаешь, то можешь идти к Бутову. А там и угол найдем.
– Видно будет. Дай очухаться.
На улице они попрощались. С севера тянул холодный сквозняк. Шум тайги был похож на звон ломающихся тонких льдинок.
– Пошли в клуб? – предложила Катя.
– Нет, сегодня я дежурю около коней.
– Ну, в другой раз обязательно.
…У коновязи бродил с вилами ровесник Кости, толстяк и тоже бывший беспризорник, Ларька Супостат. Кони гнулись от пронизывающего ветра, громко хрумкали крепкое солончаковое сено. Завтра нужно было передать их в рудоуправление.
– Тебя не волки ли загнали? – Ларька поднял навильник и остановился.
– Не фигурь, – отгрызнулся Костя.
– А ты что пузыришься? Не отшила ли комсомолка-то? Зря, Костя, страдаешь. Там, говорят, другой фатеру снял.
Мочалов сжал кулаки и шагнул к Супостату.
– Замолчи, пока я тебе голову не сшиб!
Супостат бросил вилы и отскочил.
– Ты белены, видно, объелся. Вот, чудак, шуток не понимает…
– Знай край и не падай…
Костя зашел в избушку. От железной печки полыхало жаром. В котлах ворчливо кипела вода. От пропоченных портянок, от трубок и нечистого белья стоял тошнотный чад. Старатели курили, лежа на нарах, тесно прижавшись друг к другу. Хлопушин, по обыкновению, сидел на отдельном топчане и до крови чесал ноги. Его лысина опрокинутой тарелкой блестела в полумраке избушки. Рядом с бородой, похожей на клок конопли, расстегнув грязную бумазеевую рубаху, сидел орловец Иван Морозов.
Тщедушный сосед пропустил Костю к стене, замигал подслеповатыми глазами.
Разговор начал Хлопушин.
– Я теперь – одно звание, а не хозяин. Справил было пару коней и коровенку с подростком, – монотонно тянул он, шкрябая ногтями икры.
Подслеповатый глухо подкашливал:
– Ну и что ж, Савелий?
– А то, что все широким кверху вышло… Пропил… Ведь сколько дураку говорили: иди в колхоз, дак нет…
– И зря не пошел, – вторил подслеповатый. – Я тоже на бродягу подался из колхоза, а теперь затылок чешу.
– Бить вас некому, – басом заметил молодой парень, отходник. Голос у него выходил, как из рупора. – Путаники вы, я посмотрю. Там не прилипли и здесь болтаетесь.
Сосед Кости притих. Он соглашался со всеми. Но в беседу вмешался Морозов. Орловец говорил мягко, беззлобным грудным голосом, несоразмерным с его мощной фигурой, – будто мял руками вату. Говорил он чужое, откуда-то навеянное, неосмысленное.
– Эх, ребятушки. Да чаво там. Нету-ти нынче мужика и нечаво толковать о нем. И все мы не знаем, для чего живем. Без мужика все сохнет, как вот эта осока. Я, бывало, у помещиков Орловых плотничал и говорю вам: пожил бы теперь у барина, да где его взять…
– Правильно, лапоть, – хрипнул из угла Алданец. – Не все ли равно, кто нас жучит. Для человека должна быть воля – слабода, а ее у нас собаки слопали.
– Ты, Морозов, для вшей живешь, потому что два года в бане не был, – сердито бросил Костя. Он поднялся с нар и жадно отпил из котла холодной воды. – Без мужика, – передразнил он. – Знаю я мужиков твоих, сам из деревни. А если надо помещика, то катись за границу. Болтаешь только зря.
– А ты чаво скобелился? – удивился орловец.
– Вертись колбаской, – поднялся Алданец. – Начинили его там… Лакей!
– Не треплись, – отшиб Костя.
Подслеповатый снова закашлялся, а отходник скрипнул нарами и поднялся между Алданцем и Костей.
– Ложитесь, – грозно сказал он.
Хлопушин бросил чесать ноги и, зевнув, робко укрылся полушубком.
– Хвалить неча и кулацкую сословию, – сиплым тенором врезался проснувшийся Рома Цыганок, которого в артели звали Пегашкой.
Хлопушин и Морозов замолкли. Кости они побаивались, но и с бесшабашным Алданцем дружить не могли. А больше всего они опасались, что Мочалов уйдет к шахтерам и уведет за собой лучших ребят из артели.
Костя туго подтянул опояску и скрипнул дверью.
– И вот же самондравный, – ухмыльнулся орловец.
– Просто сволочь, – сплюнул Алданец.
Супостат дремал, полулежа на связке сена. Он поднял голову и пугливо поднялся.
– Кто тута?
– Иди спать, а я останусь, – сказал Костя.
Ларька закурил трубку и, чтобы не сыпались искры, зажал ее в кулаке.
– Окаянная жистянка, – проворчал он.
Из избушки доносился ядреный храп. Ветер утихал.
Глава четвертая
1
Тягучая, как китайская халва, поползла сплетня среди почитателей главного инженера.
– Конечно, Вандаловская сядет на теплое место.
– Несомненно… Видите, с какими новаторскими замашками приехала.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Похожие книги на "Борель. Золото (сборник)", Петров Петр Поликарпович
Петров Петр Поликарпович читать все книги автора по порядку
Петров Петр Поликарпович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.