Король медвежатников - Сухов Евгений Евгеньевич
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Дверь с грохотом захлопнулась. Фу-ты, кажись, пронесло на этот раз!
Парамон Миронович выслушал пленника, не перебив ни разу. Только иной раз старчески крякал и натужно покашливал. И поди тут разберись, какие лукавые мысли бродят в эту минуту в его сморщенной, словно печеное яблоко, голове. Рядом со стариком выстаивал все тот же огромный детина и почти любовно, с глуповатой улыбкой, посматривал на своего благодетеля. Наклонившись и оттого потеряв в росте, сейчас он уподобился доброму джинну, что готов немедленно исполнить любое, даже самое необыкновенное, желание старика.
И оно последовало!..
– Вот что, милок, – самый чуток повернулся Парамон Миронович к своему слуге, – ты все слышал, что он мне сказал?
– А то! – обрадованно протянул громила, да так громко, что непроизвольный возглас, ударившись в кирпичную кладку, отколол от нее самую малость. Красная крошка, шурша, обрушилась к ногам старика. – Говорит, будто бы утопла у него картинка-то в море.
Старик брезгливо отряхнул кирпичную крошку и молвил глуховатым старческим фальцетом:
– Похоже, что мои слова его никак не проняли. Ты это вот что... Двинь-ка ему по зубам, авось поумнеет.
Детина будто бы только того и ждал. Мгновенно вынырнул из-за спины старика, закрыв собой не только вольготно разместившегося на стуле Парамона, но и дверь, и проем, всю комнату, оставив для обзора лишь крохотное пространство с тусклой лампой в самом углу.
Хрясь!
Голова, будто отделившись от тела, откинулась назад, увлекая за собой ноги. Рот мгновенно наполнился кровью, затруднив дыхание. А над Георгием, склонившись, стоял улыбающийся детина, причем лицо его выглядело настолько располагающим, будто вместо тумаков он только что угостил Чернопятова мягким кренделем.
Язык наткнулся на что-то острое и колючее. «Осколки зубов!» – в тоске догадался Чернопятов. Выплюнув, он увидел на полу два обломанных зуба. Обидно, зубы всегда были главным предметом его гордости, и за раскрошенный резец он готов был отдать половину жизни.
Посмотрев наверх, Георгий натолкнулся на сочувствующий взгляд.
– Ой, милок, как же тебя пришибло-то, – голос Парамона Мироновича был переполнен состраданием. Еще секунда – и из глаз брызнут крупные слезы. – Вон и губу как разворотило. Зубов вот теперь лишился! Долго еще сухарей жрать не будешь. Э-хе-хе! – вздохнул тяжко старик. – Людям хорошего желаешь, а они постоянно упрямятся. Сказал бы, где картину запрятал, да и пошел бы своей дорогой... здоровьице поправлять. Мы тебя не знаем, и ты про нас ничего не ведаешь. Что ты скажешь, милок, на такой расклад?
Кровь, казалось, хлестала, как из крана, не успел сплюнуть, а она вновь заполнила собой весь рот.
– Все бы вам чужими руками жар загребать! – прошепелявил Георгий. – Нет у меня картин.
Старый Парамон обескураженно взглянул на детину, продолжавшего невинно лыбиться.
– Что-то я его не понимаю, тогда на кой ляд звал-то? Ты вот что, милейший... – Голос у старика был ласковый, глаза переполнены нешуточной добротой. – Топорик-то приберег? – повернулся он к громиле. – Устал я с ним возиться.
– А как же? – не на шутку обиделся громила, шевельнув покатыми плечами. – У дверей он прислоненный. И тазик там стоит приготовленный, куда кровищу потом сливать.
Громила говорил просто, безо всяких интонаций, как о чем-то самом обыкновенном. И возможно, оттого его слова произвели на Чернопятова нешуточное впечатление.
– Позвольте, это что же такое получается?!
Старик уже не обращал на пленника внимания, будто речь велась о чем-то постороннем.
– Дело! – одобрительно кивнул он, крякнув. – Главное – кровищу не расплескать. А то потом вонища поднимется, а ее ой как трудно вытравить. Разве что хлоркой. – По его сосредоточенному лицу было заметно, что опыт в этом деле он имеет немалый и с удовольствием готов поделиться им. – Только чтобы все путем было! – строго наказал старик, помахав скрюченным перстом. – Беспорядок я не люблю! Давеча что произошло? – укорил он.
– А что же, Парамон Миронович? – плечи детины удивленно взмыли вверх.
– А то, лапоть ты серый! В прошлый раз топор в кровище оставил! А за тебя, дурья твоя башка, Дуняша его отмывала! Каково это бабе-то!
– Виноват-с, – по-лакейски протянул верзила, невзначай покосившись на побелевшего Чернопятова. – В другой раз не повторится. Сам все помою.
– Ну, уж ты постарайся. Учишь, учишь их, – ворчливо проговорил старик, – и все не впрок. А ежели кто увидит? Заподозрит, чем мы здесь занимаемся. Тогда беды не миновать!
– Послушайте!! – вскричал Чернопятов. – Я все расскажу! Все, что знаю, только, ради всего святого, не убивайте меня!
Старик выглядел малость озадаченным.
– Не убивать, говоришь?
– Да! Да! Я все расскажу!
– Так мы вроде бы все решили, – кивнул Парамон в сторону двери, где стоял огромный топор с широким и массивным лезвием, таким впору разрубать смерзшиеся мясные туши. Кто бы мог подумать, что он предназначен совершенно для других целей. – Ты-то что, Василек, скажешь? – обратился Парамон к верзиле.
Детина лишь неопределенно хмыкнул, как бы демонстрируя свою полнейшую нейтральность. Дескать, дело-то хозяйское, а мы люди привычные. Скажут простить – простим, а ежели нет, тогда уж не обессудьте, – разрубим на куски да по мусорным кучам разбросаем.
– Эх! – обреченно махнул рукой старый Парамон в сторону застывшего в ожидании Василька. – Поддержал бы человека, молвил бы чего-нибудь доброе. Может быть, ему жить охота. Ты посмотри, как его всего колотит! Будто бы лихоманкой какой болеет. Ты бы не переживал так шибко, родимый, так ведь и помереть можно со страха. – Парамон Миронович заговорил каким-то трогательным голосом: – Добрый я человек, меня всяк уговорить может. Человека затрясло от страха, а мне его уже жалко. Милосердие во мне немерено, это мой крест! Вот через него всю жизнь и страдаю. Я людям доброе делаю, а они мне все гадости норовят преподнести. Ну, так слушаю я тебя, мил человек, ты бы присел-то, разговор у нас с тобой, чует мое сердце, долгий будет. – И когда Чернопятов разместился на подставленном табурете, он вытянул из кармана платок и, припустив в голос жалости, проговорил: – На, мил человек, утрись. А то кровища-то из тебя хлещет, как из порося. Не побрезгуй, платок-то совсем новенький. Моя Дуняша его за три рублика купила. Дорогущий! Но разве для хорошего человека что-нибудь жалко? – отчаянно рубанул он рукой.
Георгий взял платок и бережно промокнул им разбитый рот. И тотчас скривился от боли:
– Ыыыы!
– Видал? – показал старик Васильку на скукожившегося Чернопятова, который продолжал вытирать кровь. – Как ему теперь говорить? Небось все зубы выбил.
– Парамон Миронович, – жалостливо протянул громила, – так ведь для пользы дела.
Теперь на лице Василька отразилось неподдельное участие. Такое впечатление, что он готов был отдать на благое дело собственные зубы.
– Ну, сказывай! – приказал Парамон, когда Георгий, скомкав платок, швырнул его в угол комнаты.
– Картину... я уже отдал! – И, стараясь погасить возможное неудовольствие старика, Чернопятов быстро продолжал: – Я не знаю, к кому она попала, но мне известен человек, который заказывал мне украсть их.
– Кто он и где его можно найти? – светились добротой глаза старого Парамона.
Чернопятов невольно посмотрел в угол, где стоял топор.
– Кто этот человек, я не знаю... точнее, я знаю его ненастоящее имя. В коммерческом банке в Париже, где я работал, он имел ячейку. Именно от него я и узнал, что там находятся картины. Он приходил два раза в месяц, чтобы удостовериться в том, что все в порядке. Хотя зачем ему это было нужно, не знаю! Ведь наш банк был самым надежным во всей Франции. Однажды он со мной разговорился и сказал, что стоимость каждой из этих картин составляет пять миллионов долларов. Признался, что эти картины не его, а очень серьезного человека, который не должен светиться и поэтому не приходит в банк. Он мне предложил украсть эти картины...
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Похожие книги на "Король медвежатников", Сухов Евгений Евгеньевич
Сухов Евгений Евгеньевич читать все книги автора по порядку
Сухов Евгений Евгеньевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.