Дорога в Рим - Кейн Бен

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98

Интересно, какую судьбу предсказала бы Сабина Ромулу, если бы ее не остановили? Фабиола то жалела, что не дала жрице договорить, то холодела от страха при мысли о том, чем могло обернуться предсказание.

Спасаясь от метаний, Фабиола поспешила на кухню. Один из столов уже покрыли простыней, чтобы окровавленное тело Доцилозы не лежало на голом дереве, и теперь Фабиола, отослав всех рабов, с помощью Виканы уложила на нем Доцилозу ногами к выходу, сняла с нее одежду и принялась обмывать тело, заодно выпытывая у Виканы подробности происшествия.

— Он злился с самого начала, когда еще выбирал партнершу, — рассказывала британка. — Сказал, что моя светлая кожа ему по вкусу. И все равно глядел хмуро.

— А потом? — спросила Фабиола, споласкивая губку.

— Снял одежду, я предложила массаж, он отказался. — Викана вздохнула. — Ну, я начала гладить член, чтобы встал. Бесполезно.

Фабиола пожала плечами — среди клиентов, особенно выпивших, такое случалось нередко.

— Взяла в рот, тоже без толку, — продолжала британка. — Как будто ему и не надо. Потом он что-то забормотал про себя.

— Ты слышала о чем? — заинтересовалась Фабиола. Ромул годами служил Мемору — даже самый мелкий след мог оказаться ценен. — Вспомни хорошенько.

— Слышала, но не поняла. Что-то про Цезаря и про то, что замена эфиопского быка обойдется в целое состояние. И что в гибели быка Мемор не виноват.

Неужели рогатый монстр издох раньше, чем попал на арену? Такое случалось — Фабиола не раз слышала, что дикие звери не выносят страха и погибают прямо в клетках под амфитеатром. Но как это касается Мемора? Он ведь ланиста, а не бестиарий? Как ни крути — выходила бессмыслица.

— Я спросила, все ли с ним в порядке. — Викана тронула отекшую и разбитую в кровь нижнюю губу. — Он начал вопить, что я во всем виновата, и ударил меня по лицу.

— Тогда ты крикнула.

— Не выдержала, — всхлипнула Викана. — И вдруг он достал кинжал — хотел меня ранить, пока я его ублажаю. Вот тогда-то я закричала в полный голос.

Старый извращенец, подумала Фабиола. Хорошо, что с ней он никогда на такое не покушался.

— Его уже нет. — Фабиола потрепала британку по плечу. — А ты, хвала богам, осталась невредима.

Викана постаралась кивнуть поубедительнее.

— Ступай, постарайся уснуть, — велела ей Фабиола. — С Доцилозой я сама управлюсь.

Оставшись в одиночестве, девушка задумалась. Что так разозлило Мемора? Неужели гибель эфиопского быка? Не найдя разумных объяснений, она решила спросить у Брута. Позже. Сейчас надо обрядить Доцилозу для путешествия в загробный мир.

Более печального занятия Фабиола за всю жизнь не знала, и на нее разом нахлынули давние горькие воспоминания. Однако она была даже рада — слезам, стоявшим в глазах слишком долго, пришла пора пролиться.

Фабиола любовно натирала тело служанки оливковым маслом, жалея, что не могла сделать это для собственной матери. Рабы, лишенные в жизни слишком многого, не получают уважения и в смерти: тело Вельвинны, как тюк ненужного барахла, кинули в заброшенную шахту или оставили на растерзание грифам. Девушке немедля захотелось вытащить Гемелла из темного угла, где он прячется, и убить — медленно и мучительно. Она пообещала себе, что при случае велит привратникам его найти, хотя поиски отнимут немало сил: разорившийся купец вынужденно продал дом на Авентине значит, укрыться мог где угодно. Сейчас, правда, ей было не до Гемелла: в первую очередь предстояло заняться Цезарем.

Тело Доцилозы еще не остыло. Фабиола, стараясь не вспоминать о кинжальных ранах, прикрытых теперь лучшими одеждами, глядела на служанку как на спящую — и как могла отсрочивала миг, когда придется исполнить все положенное по ритуалу. Наконец, вздохнув, она закрыла Доцилозе глаза и положила ей в рот монету — заплатить перевозчику Харону.

Погребение будет завтра вечером: бывшим рабам не полагается восьмидневное публичное прощание, да и никто не придет ее проводить, кроме Сабины и самой Фабиолы. Остальное же будет как подобает: процессия с плакальщиками и музыкантами, достойная гробница. Простая женщина, ставшая для Фабиолы родной, заслужила почетное погребение. Былой гнев Фабиолы испарился, его сменили горечь и боль, напоминающие о себе с каждым ударом сердца.

— Фабиола! — раздался чей-то голос, и в дверь постучали.

По уровню масла в ближайшей лампе девушка поняла, что прошло несколько часов. Лупанарий жил даже ночью. Неужели ее не оставят в покое?

— Войдите.

На пороге показался явно нервничающий Веттий, и Фабиола насторожилась.

— Что такое?

— Пришел Антоний.

— Который час? — На Фабиолу вдруг навалилась чудовищная усталость.

— По водяным часам — последняя ночная стража.

— Боги, он ненасытен, — пробормотала Фабиола. Заниматься любовью сейчас уж точно не хотелось.

— Йовина предложила ему девочек — отказался. Требует тебя. Говорит, что пришел на всю ночь.

Сердце Фабиолы вновь сжалось от ужаса. Йовина до сих пор в приемном зале… И приход Антония истолкует одним-единственным способом…

От Веттия не укрылся ее страх.

— Выставить его? Пьян до бесчувствия.

Готовность привратника не могла не тронуть Фабиолу, однако выхода не было.

— Антоний — начальник конницы. Пьян ли, трезв ли, он имеет право сюда войти.

— Конечно, госпожа, — пробормотал Веттий. — Куда его проводить?

— В мой кабинет, — ответила Фабиола, собравшись с мыслями. По крайней мере, там нет постели, в глазах Йовины визит сойдет за деловой, а потом надо отослать старую каргу поскорее. — Принеси туда вина и стой у двери на случай надобности.

Веттий ни о чем больше не спрашивал.

Фабиола тяжело вздохнула. Выставить Антония — для раба значит заработать порку, а то и хуже, но все же стоит ей повелеть — и Бенигн с Веттием безропотно исполнят ее волю. Девушка порой чуть ли не жалела, что стражники подчиняются так слепо: их безоговорочная преданность не позволяла ей взглянуть на свои решения чужими глазами. Доцилоза, в отличие от других, прямо говорила, что думает. Даже если Фабиола, как в случае с Антонием, не принимала советов служанки, то хотя бы видела, что Доцилоза не одобряет ее опрометчивости.

Теперь ей вновь осталось полагаться лишь на себя.

Коридор тянулся почти бесконечно. У комнаты, где Викана принимала Мемора, девушка остановилась — тело ланисты, прикрытое одеялом, с порога казалось лишь рыхлой комковатой глыбой. Бенигн, оттирающий пол от крови, почуял присутствие Фабиолы и поднял голову.

— Его еще нельзя вынести?

Фабиола помедлила. Лучше бы избавиться от трупа без свидетелей, но Антонию упрямства не занимать: коль объявил может остаться и до утра, тогда тело Мемора не выбросишь до следующей ночи. Она решилась.

— Пришел Антоний. Выжди полчаса: если все тихо — значит, он пробудет здесь долго. Тогда можешь выносить.

Бенигн кивнул.

Наспех пригладив волосы, Фабиола направилась в зал. После всех тревог она выглядела изможденной, однако сейчас это было даже кстати: чем раньше уйдет Антоний, тем лучше. Тогда можно будет если не поспать — сон к ней вряд ли придет, — то хотя бы прилечь и обдумать ближайшие действия.

Повыше прикрыв туникой ложбинку на груди, она вошла в зал. Антоний, прислонясь к стене, водил пальцами по изображению женщины, сидящей поверх мужчины, Йовина возвышалась за столом, осуждающе сложив руки. При виде Фабиолы она тут же вскочила.

Сердце Фабиолы бешено заколотилось: как ни немощна телом Йовина, разум у нее прежний, острый — и она успела заметить что могла. Если Антоний явился среди ночи — старуха решит, что они любовники. И только богам известно, кому она пойдет об этом докладывать.

Не меняя обыденного выражения лица, Фабиола вопросительно приподняла бровь.

— Сказал, что будет говорить только с тобой, — шепнула старуха. — Девочек велел услать.

Антоний, заметив движение, повернулся.

— Фабиола! — воскликнул он, отлипая от стены и делая шаг вперед. Судя по походке, пил он целый день — с тех самых пор, как вышел отсюда утром. — А я тут позы разглядываю. Хочешь вот эту?

Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98