Воевода Дикого поля - Агалаков Дмитрий Валентинович

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86

Но на деле государь Московии не сдержал слова…

Полоцк представлял богатую добычу, поэтому удержать от грабежа ворвавшиеся в город войска оказалось сложно. Все золото и серебро у горожан было отобрано, а кто не хотел отдать его добром, тот был убит или покалечен. Понятно, что православные храмы русские не тронули, но католические были разграблены, к тому же казаки и татары перебили и монахов-бернардинцев, защищавших свои алтари. Все «черное» литовское католическо-протестантское население Полоцка – мужчин, женщин и детей – увели на положении рабов в Москву, где раскидали по боярским вотчинам и дворянским усадьбам. Хуже других пришлось иудеям. Если католиков и протестантов Иоанн еще терпел (как-никак, они верили в Христа), мог он смириться и с мусульманами (они признавали Спасителя христиан одним из пророков, правда, уступающим Магомету), то иудеям смерти Божьего сына московский царь простить никак не мог! Всех иудеев Полоцка, а их тут было немало – именно они во многом помогли стать городу процветающим торговым центром Восточной Европы, – царь велел вывести к Двине. Несколько тысяч иудеев, окруженные стрельцами, казаками и татарами, жались друг к другу, пока русский царь в сопровождении конной свиты приближался к ним.

– Ваши предки моего Господа распяли, а вы, знаю, распяли бы Его еще раз, явись Он сейчас на землю! – сказал грозный царь иудеям. – Так вот, я милостив и милосерден, а потому даю вам право искупления великого греха: откажитесь от вашей бесовской веры, креститесь немедленно, сейчас же, на глазах моих, в этой реке, которая станет вам Иорданом! В ледяной Двине крещеными станете: Господь милостив – не захвораете! – В свите посмеивались. – А кто откажется, на голову того кару великую обрушу! Решайте, кто вам нужен, священник православный или казак с пикой!

Царь подал знак, и вперед вышли священники, готовые выполнить ритуал крещения. Но следом шагнули и стрельцы с казаками, вооруженные копьями. Иудеи зароптали, в страхе стали перешептываться между собой, кто-то уже рыдал, иные завыли в голос.

– Не гневите меня – решайте сейчас! – потребовал царь. – Креститесь или умрите!

И большинство иудеев, плача, поплелись в ледяную Двину, где черные люди заботливо разгоняли тонкий лед. Под рев и плач священники крестили половчан-иудеев, и новопосвященные, ежась от холода и все так же рыдая, засеменили обратно. Но несколько сотен так и остались на берегу. С ужасом взирали они на царя, но страх перед своим Богом оказался куда сильнее! И тогда царь махнул рукой, и казаки со стрельцами, выставив копья вперед, вдоль всего берега стали надвигаться на иудеев. Те попятились к воде. Но ряды московитов были плотны и непреодолимы, а копья остры и страшны. Иудеи, вопя и причитая, вошли в воду, а острые копья все толкали их вперед, в глубину. Иные пытались плыть, но, коченея от холода, тонули, другие рвались назад, но копья победителей отправляли их обратно, в Двину. Так они там и остались – и скоро уже несколько сотен трупов плавало среди льдин, а их родичи, силком принявшие крещение и метавшиеся по берегу, ждали, когда можно будет вытащить своих близких и похоронить.

Повезло только военному сословию поляков и наемников-немцев – тем, кто защищал Полоцк. Ротмистрам царь приказал пожаловать по дорогой шубе, артиллеристам предложил идти к нему на службу. Да и прочие польские и немецкие дворяне были поставлены перед выбором: служить победителю или ждать иной судьбы. Но какой?..

Многие попросились к царю, ибо знали, что мигом могут стать военнопленными, отправленными в далекие края, где никто из родных никогда не отыщет тебя и не выкупит. А то возьмут и здесь же, ночью, в Полоцке, утопят в Двине, как евреев. Кому враг на воле нужен? Тем более что русский государь покладистых иностранцев, что с поклоном к нему и уважением, жаловал и платил им хорошо: умел ценить европейский опыт! С деда брал пример: сколько иностранцев и прежде, еще со времен Ивана III, находило приют на Руси! Вот только Станислава Довойну вместе с женой и самыми приближенными людьми за сопротивление и отказ подчиниться до штурма Иоанн отправил в Москву на правах пленников.

Ратный почин был совершен, и мысли царя, возвращавшегося в Москву с новым титулом «Великий князь Полоцкий», отныне занимала столица Литвы – Вильно.

Григорий ехал в Москву с основным войском – подлечиться. Он лежал под шубами в подрагивающей телеге и смотрел на чужое весеннее небо. Армия возвращалась на Русь медленно. Московиты оставили в Полоцке немало орудий, но везли с собой в десятки раз их превосходивший по тяжести обоз из трофеев – награбленного польско-литовского добра. Григорий же думал только об одном: как поправит здоровье – сразу попросится к царю, бросится в ноги, на свой страх и риск станет умолять разрешить ему венчаться с Марией Воротынской. Царь и сам любил и страдал, значит, должен был понять его – и сердцем, и душою!..

А мимо текли и текли конные люди – обгоняли тысяцкого; ржали лошади, гоготали стрельцы и казаки, охал посошный люд. Еще до границы с Русью с телегой Засекина поравнялся всадник, который дремавшему Григорию показался знакомым – тот вырос на фоне яркого солнца и, кажется, так и тянулся к раненому русскому князю.

– Чего тебе, басурманин? – услышал Григорий суровый голос Пантелея. – Слышишь, чего надобно? Князь почивать изволит!

Григорий, его дела шли на поправку, встряхнулся, взглянул и глазам своим не поверил:

– Штаден?!

Рядом ехал немецкий ландскнехт Карл фон Штаден в своем пластинчатом доспехе.

– В полон везут, в Московию? – сочувственно спросил Григорий. Сейчас ему не хотелось лишних бравад. – А вы, я погляжу, веселы. Что ж, это правильно – проигрывать надо с достоинством.

– Отчего же в полон, князь? – спросил Штаден. – Вовсе не так. А то, что проиграл король Сигизмунд, еще не значит, что проиграл я. Могу представиться: я – новый солдат русского царя Иоанна Васильевича!

– Что?! – изумился Григорий, только тут рассмотрев, что молодой наемник при мече и кинжале.

– То, что слышали, князь: отныне мы служим вместе с вами одному государю.

– А как же честь, Штаден?!

Ландскнехт слегка склонился над телегой:

– Честь нужна всякому, согласен, но когда у тебя ее слишком много, слишком мало остается жизни! И ты голоден и сир. А я люблю жить – и жить хорошо! К тому же ваш… наш государь, – поправился он, – обещал немцам и полякам хорошее жалованье. Я – последний сын в семье своего отца, мне дали рыцарское военное образование, но – ни серебряной марки в наследство! Едва мне исполнилось пятнадцать, как меня выставили из дома служить и самому себе зарабатывать на жизнь – зарабатывать мечом! – Он опять выпрямился в седле. – Только это я и умею!

– Была бы моя воля – прогнал бы я вас, Карл фон такой-то, в три шеи! – метнул на него грозный взгляд Григорий. – Ей-богу!

– Верю, князь, верю! Но судьба распорядилась иначе. Так что не прощаюсь надолго, моя новая часть уходит вперед, свидимся в Москве! – И, пришпорив коня, Штаден поскакал вперед, но крикнул вслед, и слова его насмешкой резанули слух раненого тысяцкого: – Отныне рядом будем биться во славу земли русской – вашей великой земли!

Но и Григорий успел ему ответить – все силы вложил:

– Бороду отращивай, Штаден! А не то на Руси тебя за бабу примут, попользуют еще, не приведи Господи!.. Ушам не верю, – укладываясь обратно под шубы, пробормотал все еще изумленный Григорий. – Что скажешь, Пантелей?

– Вот леший! – сплюнул ординарец, очень точно выразив их общее мнение.

Но вскоре внезапное появление Штадена стало стираться из памяти. Вновь всплывало перед глазами одно-единственное милое лицо, которое он не видел уже два года. Но таким ясным оно было! Мария улыбалась, глаза ее сияли… Только бы до Москвы добраться, поскорее окрепнуть!

Армия шла и шла на восток, с великой добычей, растянувшись на долгие версты. Новые горизонты виделись царю, новые победы грезились русским дворянами и бесконечные походные тяготы – посошным людям. Но еще никто из русских не знал, что победа под Полоцком окажется последней значимой победой русского оружия в затянувшейся Ливонской баталии, что отныне эта война станет вязким и смертоносным болотом, все глубже затягивающим в себя Москву. А поражения, которые были уже не за горами, повлекут за собой великие беды для всей русской земли.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86