Камень духов - Кердан Александр Борисович
Прочитав это, император порывисто встал, подошел к Татищеву и обнял:
– Ты, генерал, проник в мою душу. Полагаю, что многие впутались в бунтовское предприятие не по убеждению в пользе переворота, а по легкомыслию… Надобно отделить тех от других.
Татищев, просияв от царской ласки и отеческого «ты», победно глянул на Бенкендорфа, который отвел взгляд, а Николай Павлович тем временем вернулся за стол и продолжил чтение:
– «Возлагая на комитет столь важное поручение, мы ожидаем, что он употребит все усилия точным исполнением воли нашей действовать ко благу и спокойствию государства». – Император на минуту задумался, потом что-то вычеркнул в тексте и что-то вписал в него. Поднял глаза, снова ставшие стальными, на Татищева: – Извольте переписать указ набело с моими замечаниями и поутру представьте мне на подписание.
Военный министр, получив проект, с поклоном отступил к двери. Бенкендорф, решив, что аудиенция окончена, тоже поклонился императору, собираясь последовать за Татищевым, но был остановлен монархом:
– Александр Христофорович, задержитесь…
Ни одному человеку, находящемуся в здравом уме, не понравится, если кто-то придумывает порядки, отличные от привычных, и вынуждает следовать им. Недовольный начинает роптать. Сперва про себя. Потом делится своим возмущением с женой, с братом, с соседом, с товарищем по службе. И, не приведи Господь, находит тех, кто с ним солидарен. Единомышленниками сначала ведутся общие разговоры, затем составляются планы действий, которые переменили бы ситуацию… Так и возникают тайный сговор, тайное общество, от которых и до открытого бунта недалеко.
Против всех несогласных у государства всегда находится то или иное средство: топор палача или виселица, ссылка или каторга. Рождением же политического сыска Россия, как и многими другими переменами, обязана Петру Великому. Преображенский приказ на Яузе, возглавляемый князем Федором Юрьевичем Ромодановским, возник куда раньше прочих петровских новшеств: армии, флота, ассамблей… Преобразователь понял, что без политического сыска с его кнутом и доносами патриархальное Отечество не перестроить. Последующие правители России сделали немало для развития его инициативы. В 1731 году приказ был переименован в «Канцелярию тайных розыскных дел». Под новым именем он просуществовал до 1762 года, когда по указу Екатерины Великой функции политического сыска перешли к тайной экспедиции при Сенате. Павел Первый эту экспедицию ликвидировал, а решение сыскных задач возложил на 1-й и 5-й департаменты Сената. Александр Павлович в сентябре 1802 года создал Министерство внутренних дел, в котором был образован департамент полиции. Ему-то с 1811 года и предстояло стать новой исполнительной инстанцией.
Размышляя над поручением царя, граф Бенкендорф мысленно возвращался к истории сыскного ведомства, пытался там отыскать подсказку, каким должен стать отныне политический сыск. Искал и не находил. Старая мудрость, что все новое – это хорошо забытое старое, в данном случае оказывалась бессильной. Будучи искушенным политиком, граф понимал, что после событий на Сенатской должны измениться не только характер управления империей, но и сама философия власти. Ежедневно общаясь с молодым царем, он сделал вывод: государь не собирается ориентироваться на европейский опыт и склонен вернуться к патриархальным методам управления. Выступая в роли отца нации, император хочет быть осведомленным обо всем, что делается на огромных просторах земли Российской и вне ее пределов, везде иметь свои глаза и уши. А посему новая структура должна объединить в себе функции тайной полиции, жандармерии и военной разведки. Кроме всего прочего, граф был убежден, что государь хотел бы сделать сие ведомство и полицией нравов…
Для обсуждения и выработки проекта новой организации Бенкендорф пригласил чиновника корпуса внутренней стражи Михаила Яковлевича фон Фока – старого знакомого по совместной службе в особой канцелярии графа Чернышева и в ведомстве Александра Ивановича де Санглена, до недавних пор выполнявшем функции военной разведки. За годы службы Михаил Яковлевич снискал себе среди сослуживцев и в свете славу человека доброго, честного и твердого, что было совсем не просто в жандармском звании. Ибо ни в одном обществе не любят людей, знающих все обо всех. Фон Фок был исключением из правил. Он добился такой репутации благодаря уму, такту и даже – внешнему облику. Такой же тучный, как известный баснописец Крылов, Фок, в отличие от оного, обладал изысканными манерами и умением слушать собеседников. Эти качества уже много раз помогали ему не только справиться с трудными поручениями, но и сохранить свое лицо. Скажем, в случае с поручиком Семеновского полка Шубиным, который произошел еще при прежнем царствовании. Этот офицер вздумал выслужиться и получить награду за открытие небывалого заговора. Однажды вечером он прострелил себе руку, а на допросе показал, что его давно приглашают вступить в тайное общество, имеющее целью убить государя. За отказ подчиниться заговорщикам в него, дескать, и выстрелил из пистолета неизвестный человек в Летнем саду. Стали искать злоумышленника, но все розыски были напрасны. Тогда Фок сумел разговорить поручика. Так и открылось, что всю историю тот выдумал. Поручик был лишен чинов и сослан в Сибирь, а Фок повышен по службе. Бенкендорф вспомнил также, что именно Михаил Яковлевич через своего агента Фогеля информировал правительство и о готовящемся заговоре четырнадцатого декабря. Список злоумышленников, составленный фон Фоком, был обнаружен в записной книжке тяжело раненного Милорадовича, почему-то ничего не предпринявшего для их ареста. Подозревать старого товарища в сговоре с бунтовщиками Бенкендорфу не хотелось, но вопрос в душе остался…
После подавления восстания фон Фок сразу же включился в расследование, по личной инициативе предпринял первые шаги для поиска и задержания главарей. Одним словом, он был именно тем специалистом, в чьем мнении и помощи нынче так нуждался Бенкендорф.
Добродушный толстяк, каким казался Фок при первом знакомстве, на деле отличался быстрой сообразительностью, цепкой памятью и решительностью. Он понял Бенкендорфа с полуслова, но начал, как всегда, издалека.
– Хе-хе, ваше сиятельство, а ведь у нас с вами есть одна подсказочка… – глаза Фока лучились, словно он вспомнил какой-то анекдот.
Граф знал, что Михаил Яковлевич мастер рассказывать разные забавные истории, гуляющие потом по петербургским гостиным, но поморщился: мол, не до анекдотов теперь.
Фон Фока эта гримасса, похоже, только утвердила в желании блеснуть остроумием.
– Мне на ум пришло одно поучительное происшествие с батюшкой вашим Христофором Ивановичем. Проезжая через один губернский город, зашел он на почту проведать, нет ли писем на его имя. «Позвольте узнать фамилию вашего превосходительства?» – спрашивает его почтмейстер. А батюшка ваш страдал, как вы помните, забывчивостью.
Бенкендорф кивнул. Его отец – генерал от инфантерии Бенкендорф – и впрямь хорошей памятью не отличался.
– Так вот… – продолжал Фок. – Не сумев вспомнить свое имя, батюшка ваш вышел на улицу и ходил там до той поры, пока один из знакомых его не окликнул: «Здравствуй, Бенкендорф!» – «Как ты сказал? Ах, да, Бенкендорф!» – воскликнул Христофор Иванович и тут же побежал на почту…
– История забавная, – остановил Фока граф, – но позвольте, милейший Михаил Яковлевич, в чем же урок?
– В одном высказывании вашего почтенного родителя. Не знаю, слышали ли вы от него, а мне доводилось слыхивать не однажды, как Христофор Иванович говаривал: лучшие учителя в жизни – это враги…
– Что же нового в батюшкином суждении? Еще Петр Великий так говорил о шведском короле Карле… – долгая преамбула Фока начинала раздражать графа, но он сдерживал себя, понимая, что собеседник еще не сказал главного.
– Так вот, ваше сиятельство, вчера мне доставили из штаба Второй армии документы арестованного месяц назад полковника Павла Пестеля…
Похожие книги на "Камень духов", Кердан Александр Борисович
Кердан Александр Борисович читать все книги автора по порядку
Кердан Александр Борисович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.