Ошибка разбойника (СИ) - Шмелева Диана

Вывод из горячности дона Стефано был очевиден: в жизни кабальеро появилась сильно увлёкшая его женщина, и это не сеньорита Лусия Альмейда. Кто она? Без сомнения — дворянка, причём единственный ребёнок в семье, имеющий право перевести мужа и детей в благородное сословие. Сеньор дель Соль последнее время стал часто ездить в провинцию, говорил о Тагоне и интересовался делами Хетафе. Конечно, по этим сведениям найти нужную особу всё равно что иголку в стоге сена, но одну возможность казначей мог сразу проверить. Он вызвал своего подчинённого, которого отправлял в Хетафе с инспекцией, чтобы узнать — действительно ли дела в селении настолько плохи, как написал в прошении на имя короля идальго Алонсо Рамирес.

— Вы, любезный, мне распинались, что нельзя окончательно разорять бедствующее селение. Такое поведение непохоже на обычное для чиновников финансовых ведомств.

— Я сказал чистую правду! — воскликнул глуповатый, но добросовестный человек.

— А нет ли у этого идальго хорошенькой дочки?

Подчинённый покраснел, и сеньор Мендес понял — попал в точку. Продолжать допрос было неинтересно, однако выставить инспектора из собственного кабинета стоило казначею труда — тот вещал о почтенной семье сельского дворянина, о сущем ангеле — красавице-сеньорите, и «вы не подумайте чего-нибудь не того».

Оставшись один, казначей пробормотал себе под нос:

— Посмотрим ещё, дон Стефано, кто кого крепче ухватит.

***

Дон Стефано тем временем с трудом унял гнев. Он сам не ожидал, что воплощение мыслей о подставном муже для сеньориты Инес ввергнет его в неистовство. Чтобы привести себя в чувство, кабальеро решил размяться в зале для фехтования, хотя не блистал в этом искусстве. Завершив несколько схваток на рапирах, дон Стефано остался смотреть другие поединки и неожиданно разглядел смазливое лицо дона Хуана.

Юноша был рассеян, пропускал удары, потом, выслушав сердитую тираду соперника, сосредоточился. Фехтовал он неплохо, но явно последнее время проводил больше времени за развлечениями, чем в тренировочном зале. Пока дон Стефано размышлял, стоит ли подходить к бывшему приятелю, тот тоже заметил его и приблизился сам. Сеньор дель Соль смог оценить перемены — юноша стал гораздо серьёзнее, а на несостоявшегося соучастника в соблазнении доньи Марии де Медина смотрел недоверчиво и сердито. Дон Стефано в ответ принял самый любезный вид:

— Рад видеть вас, дон Хуан. Вы находите сегильских фехтовальщиков сильнее тагонских?

— Куда фехтовальщикам до интриганов, — сквозь зубы процедил молодой человек.

«Барашек строит из себя волчонка», — подумал про себя дон Стефано, не меняя приветливого выражения лица, а вслух негромко отметил:

— Надеюсь, вы не претендуете на исполнение моей части договора, вы свою ведь не выполнили.

— Я не участвую ни в каких договорах с вами!

— Господи, что за тон! Вы, кстати, какими судьбами в Сегилье? — нарочито безразлично спросил бывшего приятеля сеньор дель Соль.

Дон Хуан не ответил. Он надеялся предупредить донью Марию о гнусной торговле ею её любовником, но не представлял, как встретиться с герцогиней. В Тагоне юноша действовал бы через прислугу, но здесь боялся нарваться на верного герцогу человека. Сеньор дель Соль продолжал:

— Решили исправить в Сегилье неудачи в тагонских сердечных делах?

Юноша вспыхнул.

— Нельзя считать неудачей, когда молодая дворянка оказалась достойна своего звания.

— Вот оно что…

Дона Стефано встревожила горячность дона Хуана при защите доброго имени сеньориты Рамирес. Рассудив, что влюблённость в герцогиню, которая для молодого красавца больше плод воображения, чем реальная женщина, пройдёт так же быстро, как нахлынула на юного кабальеро, разбойник подумал — в сердце дона Хуана могут возникнуть, если ещё не возникли, серьёзные чувства к Инес. Отец юноши, глубоко озабоченный влиянием на сына дурной компании, наверное, будет не прочь, если это влияние уступит любви к достойной девице, а затем уважению к тестю. Усмехнувшись, дон Стефано продолжил гораздо задиристее:

— Считаете, дама, поразившая вас в Сегилье, своего звания недостойна?

Оскорбления своей богини молодой человек не стерпел, к тому же он помнил, какую опасность дон Стефано представляет для сеньориты Инес, а обещание защищать её как сестру стало для него не пустыми словами. Негромко, но внятно юноша произнёс:

— Мне легче назвать недостойного своего звания дворянина.

— Вот как? Если я правильно понял намёк, это серьёзное оскорбление.

— К вашим услугам!

Формальности поединка оказались соблюдены. Кабальеро вышли из зала для тренировок на небольшую площадку, отгороженную от площади, и взялись за шпаги. На стороне дона Стефана были его недюжинная сила и хладнокровие, но дон Хуан — юный и вёрткий, стал ему достойным соперником. Несколько схваток прошли без последствий — прежде всего, из-за выбранной доном Стефано тактики измотать противника. Юноша разгорячился, понадеявшись на удачу и ловкость, и стал наступать. Не оценив своих сил, на миг открылся — и стальной клинок пронзил его грудь. В последний момент отпрянув, дон Хуан получил не смертельную рану, но упал, истекая кровью. Серые глаза его были закрыты. Вокруг юноши уже хлопотал хирург, слуги готовили носилки и переговаривались: как жаль, такой молодой и красивый, какой удар для отца, если не выживет…

Поразмыслив, дон Стефано решил — оно и к лучшему, что мальчишка останется жить. Конечно, поединок был честным, никаких формальных обвинений не будет, но когда зрелый человек убивает юношу, тем более единственного у отца сына, на убийцу, если его имя станет известно, многие будут коситься.

Сеньор дель Соль, выразив сожаление, что ссора привела к серьёзному ранению его противника, спокойно дождался, пока стражник составит протокол, записав имя противника на отдельном листе.

По обычаю, если сомнений в честности поединка не возникало, в официальных бумагах имён не записывали, тем более схватка не закончилась смертельным исходом. Дон Хуан проведёт в постели не меньше месяца — этого достаточно, чтобы он не смог вмешаться в дела дона Стефано. Вполне удовлетворённый исходом, кабальеро направился в собственный дом, время появления в котором хозяйки пока не назначил.

32. Живи и дай жить другим

Сегилью взбудоражил приезд нового следователя инквизиции. Занимавшие эту должность мужчины были обязательно не женаты, как правило, через несколько лет принимали сан и продолжали карьеру в святом суде. Должность считалась почётной и важной, следователи пользовались большим влиянием в городе, занимавших их людей, даже простолюдинов, остерегались задевать.

В этот раз назначение оказалось весьма примечательным, а по мнению губернатора — из ряда вон. Дон Себастьян де Суэда — не просто дворянин, а настоящий аристократ, сын барона, хотя и младший. Но внимание он привлёк не этим. Молодой человек оказался необычайно красив. Давая понять, что намерен стать священником, дон Себастьян не носил ни бороды, ни усов, и тем сильнее его чисто выбритое лицо привлекало внимание. Одновременно городу стало известно, что сын дона Эстебана де Суэда поступил на военную службу, но через несколько лет вышел в отставку в чине лейтенанта, перешёл на службу к святому суду и сейчас считается протеже великого инквизитора.

Приехав в Сегилью, дон Себастьян нанёс только официальные визиты: губернатору, в казначейство и коменданту. Светского общества новый следователь избегал. Любопытство горожан, особенно дам, было распалено, и когда прошёл слух, что сеньор де Суэда посетит фехтовальный зал, любопытная публика до отказа набила трибуны. Дон Стефано тоже решил посмотреть на занимательную персону и занял место недалеко от кресел герцогской четы.

Надо сказать, молодой инквизитор поразил искушённых зрителей. Фехтовальщиком он был превосходным и, к своему разочарованию, достойного соперника не нашёл. Войдя в зал, дон Себастьян выглядел сдержанным и бесстрастным, но едва кто-либо из его противников оказывался интереснее других, улыбался, вызывая вздохи внимательно следящих за ним дам.