Кровь Валтасара (ЛП) - Говард Роберт Ирвин

Тихо, как только возможно, Кормак вытащил свой тяжелый меч из ножен. Затем, когда зловещие звуки возобновились, он напрягся, сделал быструю оценку местоположения и прыгнул, словно огромный тигр, ударив стремительно и страшно в темноту. Он рассудил верно и почувствовал, как меч ударил во что-то твердое, прошел через плоть и кости, а тело тяжело упало во мраке.

Нащупав кремень и сталь, он запалил трут и зажег факел, а затем подошел к замершей на полу фигуре в центре комнаты и остановился в изумлении. Человек, который лежал в растекающейся малиновой луже, был высоким, крепкого сложения и волосатым, как обезьяна, — Кадра Мухаммад. Ятаган лура был в ножнах, а опасный кинжал зажат в правой руке.

— Он не ссорился со мной, — проворчал Кормак недоуменно. — Что… — Он снова остановился. Дверь по-прежнему была закрыта изнутри на засов, но когда он бросил случайный взгляд на соседнюю стену, то различил там зияющий чернотой проем — тайный путь, которым пришел к нему Кадра Мухаммад. Кормак прикрыл его, а затем натянул капюшон и надел шлем. Потом, подняв свой щит, он открыл дверь и шагнул вперед в освещенный светом факелов коридор. Вокруг была тишина, нарушаемая только топотом его железных ног по голым плитам. Звуки веселья стихли, и призрачная тишина нависла над Баб-эль-Шайтаном.

Через несколько минут он стоял перед дверью комнаты Скола Абдура и обнаружил то, что и ожидал. Нубиец Абдулла лежал на пороге, выпотрошенный, а его пушистая голова была почти отделена от тела. Кормак толчком открыл дверь; свечи еще горят. На полу в луже крови у разорванного дивана лежало изрезанное и голое тело Скола Абдура, Мясника. Труп был страшно изрублен и искромсан, но для Кормака было очевидно, что Скол умер в пьяном сне, не имея ни единой возможности бороться за свою жизнь. Это была какая-то странная истерия или фанатичная ненависть, которая охватила его убийцу или убийц, чтобы так изуродовать труп. Одежды Скола лежали рядом с ним, разорванные в клочья. Кормак мрачно улыбнулся, кивая.

— Значит, Кровь Валтасара выпила и твою жизнь до конца, Скол, — сказал он.

Вернувшись обратно к двери, он осмотрел тело нубийца.

— Убийц было больше, чем один, — пробормотал он, — и нубиец порезал одного из них, по крайней мере.

Чернокожий по-прежнему сжимал в своих руках большой ятаган, и острый край его был в зазубринах и окровавлен.

В это время раздался быстрый стук шагов по каменным плитам, и испуганное лицо Якова показалось в дверях. Его глаза вспыхнули, он широко открыл свой рот, и раздался оглушающий пронзительный визг.

— Заткнись, дурак, — прорычал Кормак с отвращением, но Яков лишь дико забормотал:

— Не берите мою жизнь, самый благородный лорд! Я никому не скажу, что вы убили Скола… Я клянусь…

— Молчи, еврей, — проворчал Кормак. — Я не убивал Скола и не причиню тебе вреда.

Это несколько успокоило Якова, глаза которого сузились от внезапной жадности.

— Вы нашли камень? — щебетал он, бегая по комнате. — Быстрее, нужно отыскать его и бежать прочь… Я не должен был кричать, но я боялся, что благородный лорд убьет меня, может быть, никто и не слышал…

— Услышали, — прорычал норманн. — И сейчас здесь будут воины.

Послышался торопливый топот множества ног, и через секунду в дверях показались бородатые лица. Кормак отметил, что мужчины моргают и зевают, как совы, больше разбуженные от глубокого сна, чем пьяные. С мутными глазами, они держали свое оружие и представляли собой неровную, ошеломленную толпу. Яков отшатнулся, пытаясь вжаться в стену, в то время как Кормак смотрел на них, стоя с окровавленным мечом в руке.

— Аллах! — воскликнул курд, протирая глаза. — Франк и еврей убили Скола!

— Ложь, — прорычал Кормак угрожающе. — Я не знаю, кто убил этого пьяницу.

Тисолино ди Строзза зашел в комнату, следом за ним и другие вожди. Кормак увидел Надир Туса, Кодзи Мирзу, Шалмар Хора, Юсефа эль Мекру и Юстуса Зера. Тогрул-хана, Кай Шаха и Мусу бин Дауда нигде не было видно, а где находится Кадра Мухаммад, норманн хорошо знал.

— Сокровище! — воскликнул армянин взволнованно. — Давайте взглянем на камень!

— Молчи, дурак, — отрезал Надир Тус, свет безумной ярости вспыхнул в его глазах. — Скол лежит раздетый, тот, кто убил его, и взял камень.

Все взоры обратились на Кормака.

— Скол был жестоким хозяином, — сказал Тисолино. — Отдайте нам драгоценный камень, лорд Кормак, и вы сможете продолжить свой путь в мире.

Кормак сердито ругнулся; он подумал, прежде чем ответить, почему это глаза венецианца расширились, когда он взглянул на него?

— У меня нет вашего проклятого камня. Скол был мертв, когда я пришел к нему в комнату.

— Да, — издевался Кодзи Мирза, — и кровь еще не высохла на твоем клинке. — Он указал осуждающе на оружие в руке Кормака, голубая сталь которого, украшенная норвежскими рунами, была окрашена в тусклый красный цвет.

— Это кровь Кадры Мухаммада, — прорычал Кормак. — Он тайком пробрался в мою комнату, чтобы убить меня, и сейчас его труп лежит там.

Его глаза были устремлены на ожесточенное напряженное лицо ди Строззы, но выражение венецианца не изменилось ни на йоту.

— Я пойду в его комнату и посмотрю, правду ли он говорит, — сказал ди Строзза, а Надир Тус улыбнулся беспощадной улыбкой.

— Ты останешься здесь, — сказал перс, и его головорезы угрожающе окружили высокого венецианца. — Иди ты, Селим. — И один из его людей ушел, тихо ворча. Ди Строзза метнул быстрый взгляд, полный страшной ненависти и скрытого гнева, на Надир Туса, затем встал невозмутимо, но Кормак знал, что венецианец был готов в любой момент выскочить из комнаты.

— Странные дела происходят сегодня в Баб-эль-Шайтан, — прорычал Шалмар Хор. — Где Кай Шах и сириец — и тот язычник из Тартарии [19]? И кто подмешал наркотик в вино?

— Да! — воскликнул Надир Тус. — Кто в вино добавил наркотик, от которого мы все уснули и пробудились лишь несколько минут назад? И как это ты, ди Строзза, бодрствовал, когда все остальные спали?

— Я уже говорил вам, что я выпил вино и заснул, как и все остальные, — ответил венецианец холодно. — Я проснулся на несколько минут раньше, чем все, и направился в свою комнату, когда вы всей толпой направились сюда.

— Может быть, — ответил Надир Тус, — но мы вскроем ятаганом твое горло прежде, чем ты нападешь на нас.

— Почему вы пришли в комнату Скола? — парировал ди Строзза.

— Ну, — ответил перс, — когда мы проснулись и поняли, что были под действием наркотика, Шалмар Хор предложил пойти к комнате Скола и посмотреть, не исчез ли он с камнем…

— Ты лжешь! — воскликнул черкес. — Это был Кодзи Мирза, который сказал, что…

— Зачем эти препирательства и глупые аргументы! — вскричал Кодзи Мирза. — Мы знаем, что этот франк был последним, кто поднимался к Сколу в эту ночь. Видите кровь на его лезвии — мы нашли его стоящим над убитым! Зарезать его!

И выхватив свой ятаган, он шагнул вперед, его воины двинулись следом за ним. Кормак встал спиной к стене и расставил ноги, приготовившись отражать атаки врага. Но тот не подошел; напряженная фигура гиганта норманна-гэла был переполнена угрозой, глаза так злобно сверкали над черепом — украшением щита, что даже дикий курд запнулся и заколебался, несмотря на толпу мужчин, топчущихся в комнате, и многих других, что толпились в коридоре снаружи. И когда он дрогнул, вернувшийся перс Селим локтем оттолкнул его в сторону, прокричав:

— Франк говорил правду! Кадра Мухаммад лежит мертвый в комнате лорда Кормака!

— Это ничего не доказывает, — сказал венецианец спокойно. — Он мог убить Скола и после того, как убил лура.

Тревожная и напряженная тишина воцарилась на мгновение. Кормак отметил, что сейчас Скол лежит мертвый, а различные группировки не пытаются скрывать свои разногласия. Надир Тус, Кодзи Мирза и Шалмар Хор стояли отдельно друг от друга, а их последователи сбились в кучки позади них — свирепые, теребящие оружие группы. Юсеф эль Мекру и Юстус Зер стояли в стороне, глядя на всех в нерешительности, только ди Строзза, казалось, не обращал внимания на этот раскол среди разбойных банд.