Искатель приключений. Книга 2 - де Монтепен Ксавье

Но как бежать? Найдет ли она дорогу в лабиринте коридоров и комнат, через которые проходила до этой роковой комнаты? Притом она помнила, что замок защищается подъемным мостом, который поднимали каждый вечер, Дожидаться дня? Но слуги считали ее пленницей и потому, наверно, не выпустят ее без приказания своего господина. Что же будет с нею, когда они узнают о происшествии, случившемся ночью? Венера видела опасность повсюду. Мысли ее мутились. Она думала, что сходит с ума, и смотрела на потерю своего рассудка как на единственное оставшееся ей счастье.

Машинально подошла она к окну и растворила его, чтобы освежить свою пылающую голову холодным ночным воздухом. Луна не сияла; но небо было чисто и блестяще, как часто бывает на севере зимой. Скоро утомленные глаза девушки привыкли к темноте. Она приметила, что окно возвышалось надо рвом, находившимся под ним, не более чем футов на двадцать. В то же время Венера вспомнила, что в этом рве не было воды. Ей тотчас пришло в голову, что таким образом она сумеет убежать из этого проклятого дома. Она решилась испытать это крайнее средство. Венера осмотрела комнату, и ей пришло в голову, что шелковые занавески, упавшие на кровать, могут заменить веревки. Но эти занавески были окровавлены: чтобы взять их и разорвать, надо было запачкать руки этой кровью; надо было приподнять отвратительный труп, один вид которого наполнял Венеру непреодолимым ужасом. Долго чувство отвращения мешало ей исполнить это. Несколько раз она хотела даже отказаться от этого и решилась было предоставить себя воле случая.

Между тем время уходило. Венере уже казалось, что небо начало бледнеть, уже ей слышался в замке легкий шум. Венера говорила себе, что некоторые слуги, вероятно, должны были вставать очень рано. Тогда она снова возвращалась к своим планам и отказывалась от них через минуту. Наконец, между страхом остаться в этой ужасной комнате и отвращением приблизиться к окровавленной постели, на которой лежал труп, она решилась выбрать последнее. Она подошла к кровати, приподняла трепещущей рукой безжизненное тело старика и высвободила из-под него занавески. Самое страшное было сделано. Венера не остановилась на этом. Зубами и ногтями разорвала она занавески на четыре части, связала их так крепко, как позволяли ее истощенные силы, и сделала нечто вроде веревки футов в тридцать длины. Потом, наскоро одевшись, она дотащила до окна стол и привязала один конец занавески к его ножкам. Затем Венера надела на себя бубен и гитару, поручила свою душу Богу, ухватилась обеими руками за занавеску и вылезла осторожно из окна. Ни жива ни мертва опустилась она на землю, но благополучно, без малейшего ушиба. Через несколько секунд она выбралась из рва в чистое поле и побежала со всех ног, сама не зная куда. Впрочем, Венера была уверена, что удаляется от проклятого замка.

IX. Ворожея

Когда рассвело, Венера, истощенная усталостью, упала возле сосны. Она осмотрелась и узнала дорогу, по которой шла с Рогомм несколько дней назад. Но тогда у них были деньги, провизия, наконец, их было двое, а теперь она была одна, без денег, в запачканном и разодранном платье. Кроме того, она забыла в проклятой комнате свою шляпку и на голове у нее не было ничего. Положение девушки было ужасно. Она видела это без малейшей обманчивой мечты и горько заплакала. Слезы принесли ей облегчение; ей показалось, что она может продолжать дорогу, и она вновь пустилась в путь.

Венера шла до вечера. При наступлении ночи силы оставили ее совершенно, и она упала на землю и лишилась чувств. Несколько часов оставалась она в этом положении. Прикосновение чьих-то грубых рук вывело ее из обморока. Она раскрыла глаза и увидела, что окружена толпой мужчин, из которых многие были в ливреях пана. Все яростно кричали.

Венера была в плену. Не обращая внимания на ее слабость, которая делала невозможными всякие попытки к побегу, ей связали руки и ноги и бросили на телегу, которая тотчас же быстро покатилась. Лежа на соломе, при страшной тряске тяжелой телега, Венера впала в глубокое оцепенение, прекратившееся только у ворот тюрьмы ближайшего города. Была ночь. Девушке развязали руки и ноги и отвели ее в темную и вонючую тюрьму.

На другое утро тюремщик принес ей кусок черного хлеба и кружку воды и вышел, не говоря ни слова. Днем тюремщик возвратился.

— Ступайте за мной, — сказал он.

— Куда вы меня ведете? — спросила Венера.

— В общую тюрьму.

Тюремщик повел ее по темным и грязным коридорам и вскоре отворил низкую дверь, окованную железом, Как только дверь эта повернулась на скрипучих петлях, послышались ругательства, проклятия, хохот, рыдания. Этот зловещий шум испугал Венеру, которая спрашивала себя, в какой ад привели ее?

— Проходите, — сказал тюремщик.

Венера вошла. Дверь затворилась за ней. Несчастная девушка очутилась в довольно обширной низкой зале со сводами. Вокруг шли деревянные скамейки, почерневшие от времени; но кроме этих скамеек, не было никакой другой мебели. Восемь или десять женщин находились в зале: одни сидели, другие стояли, третья расхаживали большими шагами. Почти все эти женщины представляли собой отвратительные типы порока и преступления, в самом гнусном их безобразии.

В ту минуту, когда вошла Венера, все умолкло. Заключенные начали рассматривать ее с неприязненным любопытством. Ее молодость и красота заставляли их ненавидеть ее.

— Что она сделала?.. — спрашивали некоторые. — Воровка она, что ли?

— Я знаю, — отвечала одна женщина, приведенная в тюрьму в это утро. — Эта негодяйка перерезала горло одному старому господину, в которого она была влюблена… Мне сказал это тюремщик… Он мне приятель…

— Ее повесят… Повесят!.. — закричали две или три мегеры. — На виселицу красавицу!..

И все, или почти все, повторили с ужасным единодушием:

— На виселицу ее!.. На виселицу!..

— Ах, — сказала одна горбунья, которая убила бедную старуху, чтобы отнять у нее несколько жалких серебряных монет. — Еще не далее как вчера эта красавица стала бы смотреть на нас с высоты своего величия… потому что она молода и нравится мужчинам; она считает, что ей все позволено…

— Она презирала бы нас! — подхватила другая.

— Наплевала бы на нас! — прибавила третья.

— А все-таки сегодня она с нами! — пробормотала горбунья.

— И ее будут судить!

— И приговорят к смерти!

— И повесят!

И заключенные опять закричали со свирепой яростью:

— На виселицу!.. На виселицу красавицу!..

Несчастная девушка, испуганная этим неожиданным нападением, обезумела от страха. Дрожа, вне себя, она хотела спрятаться в темный угол залы, куда почти не проникал свет.

Но едва она сделала несколько шагов в этой темноте, как пронзительно вскрикнула. Она почувствовала, что чья-то рука схватила и сильно сжала ее руку. Ноги Венеры подогнулись, голова ее закружилась, и она думала, что падает в обморок.

Однако этого не случилось. Женщина, до сих пор сидевшая на скамейке в самой темной части нижней залы, медленно встала и привела Венеру к свету, выходившему из узкого окна с железной решеткой. Там она устремила на девушку пристальный и пронзительный взгляд.

Венера, в свою очередь, подняла глаза на нее. Это была женщина очень высокого роста и необыкновенной худобы. Может быть, некогда и она была хороша, но теперь лицо ее походило на истертый пергамент, а профиль напоминал хищную птицу. Красный платок на голове имел форму тюрбана. Черное, очень широкое платье вместо пояса было подвязано веревкой.

Заключенные замолчали, но не надолго.

— Посмотрите! — вскричала одна. — Ворожея-то рассматривает висельницу.

— Пусть Молох поворожит ей!

— Да!.. Да! — отвечало несколько голосов. — Пусть поворожит!..

Венера дрожала всем телом.

— Молох, — начала горбунья, — скажи ей, через сколько дней она будет качаться на веревке, высунув язык…

— А она даст тебе за труды кусочек своей веревки… Это принесет тебе счастье…