Борель. Золото (сборник) - Петров Петр Поликарпович
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Сунцов повернулся на каблуках и легко взлетел в седло.
В морозном воздухе в горах отдавалось визгливое цоканье копыт разгоряченного иноходца. Под взмах руки лошадь приседала и долгими скачками рвала вперед.
Прищуренными глазами Василий долго смотрел вслед, не обращая внимания на обступившую его публику. И, будто про себя, сказал:
– Это и есть боровский коновод? Здорово летаешь, да где-то сядешь?!
– А зачем же оскорблять, товарищ? – крикнул чей-то пьяный голос.
– Не знамши человека, – подхватили другие, – стараются уязвить, оплевать… Вот все теперь так пошло! Не поймамши птицы, щиплют перо.
– Вишь, с каким храпом заявился. А по правде-то сказать, если бы не Еграха, чо бы кусал народ?
– А ты не гыркай! Такая же сволочь горластая! Эх вы, барахольщики! За Еграшку держитесь, лизоблюды, а свово парня опешить норовите, не обогревши места. Да кто он вам?
Василий сквозь шум узнал этот голос. Никита без шапки, расталкивая публику, пробирался к нему.
– Дергай, Васюха, и шабаш! Ударь по кумполу, штобы зазвонило!
– Да ты што, парень, осапател? Чего молчишь-то? – добивался Никита, хватая его за ворот шинели. – Я, брат, тут агитнул за тебя. Разобьем Еграхину компанию вдрызг!
Его оттолкнул Вихлястый.
– А ты накорми сначала человека! А то пристал как банный лист… Небось не спросил, сколько верст отхватили.
Василий еще раз оглянул собравшихся и дернул за веревку лыжи.
Никита, суетясь, старался помочь, но оступился с тропы и завязил в снегу бродень. Толпа разразилась пьяным хохотом.
Не раздеваясь, без ужина Василий свалился на нары. Настя вскользь взглянула и заметила, что на лице у него переплетались чуть заметные морщины, а подглазницы посинели.
– Заболел, что ли? – допрашивала она, дергая его за ногу. – Да ты каку язву молчишь-то! Оканунился ли, чо ли?
Но Василий сопел, занятый своими невеселыми думами. В казарме шумела железная печь и ворчал закипающий котелок. Никита подсел к Василию и заплетающимся языком говорил:
– Из-за тебя выпил… Ты растревожил душу… А все-таки наша возьмет. Еграшкину сволочь разметем по матушке-борели [3]. Поверь мне, Васюха… Я и на Баяхту заказал… А вчера у нас было собрание у Качуры. Все старые приискатели за тебя, как щетина. Вот гляди-гляди – сюда нагрянут.
4
Легким лебедем пролетел утренник. В воздухе кружились белые пушинки снега. Густой туман сеял как из сита. Над тайгою и прииском неводами расстилались дымчатые облака. Темные волны их нависли на крыши построек и вершины гор.
…Красное, без лучей поднималось солнце.
По восходу знали о приближении оттепели.
Василий торопливым шагом направился от Никитиной казармы. На его обветренных щеках курчавились колечки куржака, и широкие скулы вздрагивали в такт шагам. Придерживая правой рукой желтую кобуру, а левой – длинные полы кавалерийской шинели, он не смотрел на мелькающие впереди – в мороке и инее – тени, и сам шел такою же длинною тенью в журчащий говор и сутолоку.
И опять на пути встал Евграф Сунцов.
Обрюзглый с похмелья, краснолицый от мороза, он прохаживался между возов в сопровождении молодой круглой женщины.
Обернувшись через плечо, Василий встретился с глазами женщины – черными, большими, но не хитрыми, как у Евграфа Сунцова.
Она бросила косой взгляд на маузер Василия, длинные полы шинели и, спрятав улыбку, отвернулась к возам.
На санях в стройном порядке дыбом стояли развязанные мешки с мукою, лагуны самогона, капуста в кадках, творог и кружки мороженого молока.
Вокруг возов по утоптанным буграм бабы в птичьем переполохе трепали в руках мужицкое добро.
Ямщики ведрами, кадушками и просто пригоршнями размеривали муку.
Покупателей не зазывали – они сами, как оводы в июльский день, облепляли подводы.
С другого конца, от драг, задыхаясь в торопежке и в давке, золотничники заваливали ямщиков приисковой рухлядью.
К Василию подошли техник Яхонтов и Вихлястый.
– Вот, видите нашу барахолку… Все чалдонье перевозило домой, – мрачно бросил Яхонтов, не глядя на Василия.
Василий покосился на него и молча дернул за ворот проходящего старика. Из рук приискателя рассыпалось на снег целое беремя напильников, зубил и две кайлы. Он в недоумении разинул рот и налитыми кровью глазами взглянул снизу вверх в пылающие глаза Василия:
– Да ты што, парень, балуешься, али как?
Старика одолевала дрожь. На его худых плечах, будто от ветра, трепались желтые лоскутья азяма.
– Загоняешь, говоришь, приисковые шуры-муры, старая крыса?
И старик понял, что не в шутку Василий выбил у него вещи из рук. Вокруг них нарастала куча людей, замыкая плотным кольцом.
– А люди-то?.. А жить-то чем? – бессвязно лепетал старик. – Ты вот на пайках раздобрел, а нам как?
Василий оттолкнул его и выпрямил широкую грудь. На залитом краской лице пробежала судорога. На щеки лег багровый румянец.
У возов остались только ямщики. Тунгусники и спиртоносы косились на невиданное оружие. Толпа росла. Старые приискатели пробирались ближе и, улыбаясь, следили жадными глазами за вздрагиванием меховой шапки на голове Василия.
Давно приискатели не слышали здесь таких слов:
– А вы саранчой транжирите приисковое богатство… А дальше что? Мужик за мешок отрубей перетащит всю драгу и поставит ее там курам на седало или на часовню. И будет молиться. А вы пустите его с оглоблей в рот. И я, как ваш товарищ, не позволю растаскивать народное добро. Продукты мы оставляем здесь!
В толпе хлестнул взрыв негодования и одобрения:
– Не имеешь права!
– Как это, не имеешь?!
– Полное право имеем прижать, – пискнул бабий голос Вихлястого.
Ямщики, трепля косматыми бородами, в испуге заметались около возов. В сплошном реве загорелись отчаянные споры.
Техник Яхонтов сделал жест рукою и залез на торчащий из снега широкий пень. Упрямый лоб глубоко разрезала продольная борозда, а из-под густых бровей острием бритвы сверлили черные глаза. Не поднимая головы, натужно собирая морщины на лбу, не сказал, а отрубил:
– Я вполне и бесповоротно поддерживаю слова товарища Медведева. Рабочий без производства, что мужик без телеги. У нас одни голые руки остаются, и их некуда девать. Ангара слопает до последу все имущество прииска, ну а дальше что?
Шум голосов и лошадиной упряжки поглотил последние слова Яхонтова. Передняя подвода тронулась с места, а за нею, стуча о поперечины саней и наскакивая на воза, потянулись другие.
Ангарец с рыжей бородой направил прямо в гущу горячего коня, но Василий ухватился за вожжи и осадил лошадь на задние ноги.
– Стой, чертово помело! – захрипел он.
Из-под белых ресниц драгера часто мигали серые маленькие глаза.
– Стой! Все реквизируется, понял?
Бабы в переполохе шарахнулись в сторону. Увязали в снегу и гудели, задыхаясь от своего крика.
Ангарец, в бешенстве передергивая вожжами, поставил коня на дыбы.
– Ты что, сволочь, давить рабочий народ?! – закричал Никита, замахиваясь кайлой.
Мужик опустил вожжи и клубком скатился за головки саней. В испуге он застонал, как из-под земли:
– Что же это, товарищи? Дневной грабеж! Убийство!
Из-за возов сквозь кучу столпившихся ямщиков пробрался Сунцов.
Ободренные его появлением, закоренелые тунгусники и спиртоносы зажали теснее круг около Василия с Яхонтовым.
– Ваш мандат на право реквизиции? – обратился он к Василию.
Голос Сунцова слегка дрожал. По раздувающимся ноздрям и бегающим глазам Василий понял, что противник дрогнул, и взмахнул маузером.
Сунцов, закатывая белки, попятился назад. В толпе, за спиной у Василия, пронесся громкий хохот, а среди тунгусников и спиртоносов шипенье.
– Накололся на своего, – хихикнул кто-то в толпе.
– Это не то, что с нашим братом! – подхватил другой.
Василий шагнул к Сунцову и рванул его за грудь.
3
Тайгу со смешанным лесом сибиряки называют борелью.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Похожие книги на "Борель. Золото (сборник)", Петров Петр Поликарпович
Петров Петр Поликарпович читать все книги автора по порядку
Петров Петр Поликарпович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.