— Пожалуй, что так.
— В любом случае рассчитывайте на меня.
— Благодарю. Прощайте!
— Прощайте.
Они расстались, обдумывая слова друг друга.
«Ей-Богу! — пробормотал переселенец, положив ружье на плечо и возвращаясь в лагерь. — Горе тому, кто коснется хоть одного волоса на голове человека, которому я стольким обязан!»
Когда охотник догнал индейцев, они стояли на берегу реки, которую готовились переходить вброд.
Разговаривая с графом, Серый Медведь только покосился на охотника, но ничего ему не сказал.
«Да-да, почтеннейший, — посмеиваясь, говорил про себя канадец, — мое отсутствие тебя обеспокоило, ты хотел бы знать, почему я вдруг поскакал обратно, но я на твое горе вовсе не расположен удовлетворить твое любопытство».
После переправы Меткая Пуля как ни в чем не бывало подъехал к молодому французу и своим присутствием помешал индейскому вождю продолжать начатую с графом беседу.
Так прошел добрый час, а спутники не обменялись ни единым словом.
Раздосадованный упорством охотника и не зная, как заставить его удалиться, Серый Медведь наконец решился уступить ему место и, вонзив шпоры в бока лошади, помчался вперед, оставляя двух белых наедине.
Охотник посмотрел ему вслед с насмешливой улыбкой, которая была ему так к лицу.
— Бедная лошадь! — заметил он. — Ей-то за что достается от раздосадованного хозяина?
— О какой досаде вы говорите? — спросил граф с рассеянным видом.
— Да о досаде вождя, который мчится впереди в клубах пыли.
— По-видимому, вы с ним стоите поперек горла один другому.
— Да, мы любим друг друга, как серый медведь и ягуар.
— То есть, как это?
— А так, что мы померились с ним когтями, а поскольку на первый раз когти оказались одинаковой длины, то мы оба настороже.
— Разве вы все еще сердитесь на него?
— Я? Нисколько! Да и боюсь я его не больше, чем он боится меня, но мы не доверяем друг другу, потому что хорошо знаем один другого.
— Ого! — воскликнул молодой человек со смехом. — Я вижу, под этим кроется что-то важное.
Меткая Пуля нахмурил брови и внимательно осмотрелся вокруг.
Индейцы, смеясь между собой, скакали позади на расстоянии двадцати шагов, один Ивон, хотя и ехал немного поодаль, мог слышать их разговор.
Меткая Пуля наклонился к графу, оперся рукой на переднюю луку его седла и шепнул:
— Не люблю я ягуаров в лисьей шкуре.
— Признаться, приятель, я вас не понимаю, — ответил молодой человек, — вы говорите загадками.
— Терпение! — сказал охотник, покачав головой. — Я сейчас объясню.
— Вы сделаете мне большое удовольствие, Меткая Пуля, — сказал молодой человек, улыбаясь. — С тех пор, как мы снова встретились с этим индейским вождем, вы постоянно принимаете таинственный вид, который сильно возбуждает мое любопытство, и я буду очень рад узнать наконец, в чем дело.
— Что вы думаете о Сером Медведе? — спросил охотник без обиняков.
— Ага! Вот оно, больное место!
— Совершенно верно.
— Так я отвечу вам, что этот человек кажется мне очень странным. В нем есть что-то, чего я не могу себе уяснить. Во-первых, действительно ли он индеец?
— Да, индеец.
— Верно, он много путешествовал, посещал белых, бывал в Соединенных Штатах?
Охотник отрицательно покачал головой.
— Он никогда не выезжал из своего племени.
— Однако…
— Однако, — с живостью перебил его Меткая Пуля, — он говорит по-французски, по-английски и по-испански не хуже вас, не правда ли? При своих воинах он прикидывается глубоким невеждой, подобно им он дрожит при виде одного из тысячи произведений нашей цивилизации: часов, спички и тому подобного, не так ли?
— Ваша правда.
— А когда он остается глаз на глаз с известными лицами, подобно вам, например, индеец внезапно преображается, и вы видите перед собой человека, образованного не хуже вас, глубокие, всесторонние познания которого просто поразительны.
— И это правда.
— Ага! Стало быть, раз вы находите это странным, как и я, то вы примете свои меры, господин Эдуард!
— Но что он может мне сделать?
— Пока не знаю, но будьте уверены, скоро узнаю. Он хитер, но ведь и я не так глуп, как кажусь; я сумею его подкараулить. Этот человек уже давно ломает комедию, на которую я до сих пор не обращал внимания, но он замешал нас в свою игру, и теперь я ему не дам спуску.
— Но где же он научился всему тому, что знает?
— О! Это целая долгая история, я сообщу ее вам при случае. Довольно того, если я скажу, что в его племени есть старейшина, называемый Белым Бизоном; это европеец, и он воспитал Серого Медведя.
— Ага, вот оно что!
— Странно, не правда ли, что европеец, умный и замечательно образованный человек, который должен был бы занимать высокое положение в своем отечестве, добровольно становится старейшиной дикарей?
— В самом деле, это крайне странно. Вы знаете этого человека?
— Часто видел; теперь он очень стар, волосы и борода у него совсем белые. Он высокого роста, имеет величественную походку, красив; вообще, в нем сказывается что-то великое и строгое, что внушает уважение и привлекает к нему против воли. Серый Медведь испытывает к нему глубокое благоговение и безграничную преданность, он повинуется ему, как отцу.
— Кто бы это мог быть?
— Никто не знает. Я уверен, что Серый Медведь сам находится в неведении, как и все.
— Но откуда же он прибыл в племя?
— Неизвестно.
— Давно он там?
— Я сказал, что он воспитывал Серого Медведя и сделал из него европейца вместо индейца.
— Все это очень странно, — пробормотал граф, задумавшись.
— Не правда ли? Но это еще не все. Вы вступаете в мир вам неизвестный, случай поставил вас среди людей, которых вы совершенно не знаете, остерегайтесь, взвешивайте каждое ваше слово, наблюдайте за каждым вашим движением, господин Эдуард; индейцы — хитрые бестии, а тот, с кем вы имеете дело, хитрее их всех, он соединяет с лукавством краснокожего ум и испорченность европейца — качества, которые привил ему наставник. Серый Медведь движим замыслами неисчерпаемой глубины, его мысль — бездна. Он лелеет в уме какие-то планы. Берегитесь. Его настойчивые убеждения, попытки заставить вас ехать с ним в его селение, его великодушие с американским скваттером, тайное покровительство, которое он вам оказывает, прикидываясь, будто принимает за некое высшее существо, его добродушие — все дает повод предполагать, что без вашего ведома он хочет вовлечь вас в какое-то тайное предприятие, которое может окончиться для вас очень печально. Послушайтесь моего совета, господин Эдуард, не доверяйте этому человеку!
