"Короли без короны" - Александрова Екатерина Александровна

      -- А если графу де Саше удастся это предприятие, -- медленно проговорил Жорж-Мишель, -- вы сделаете его герцогом и маршалом?

      -- Да-да, конечно, -- торопливо подтвердил король. -- Я разрешу ему вернуться во Францию и награжу. Можете быть спокойны.

      Жорж-Мишель коротко кивнул и вышел. Он чувствовал, что иначе может утратить выдержку и совершить какое-то безумство.

      Письмо герцога Анжуйского с просьбой встретиться в десять часов вечера в монастыре святой Женевьевы сначала взбесило принца, а затем заставило задуматься. Жорж-Мишель не мог понять, как после всего случившегося Франсуа посмел писать ему и даже надеяться на встречу. Лишь место свидания, назначенное дофином, не вызвало ни малейшего удивления его высочества. Наверняка Франсуа опасался, что у него будет столь сильное желание убить его, что лишь святая обитель сможет удержать его от искушения. В своем предположении Жорж-Мишель был прав. Когда король, сокрушенно разведя руками, сообщил, что выяснил все обстоятельства убийства Бюсси и виновниками этого преступления оказались Релинген и Бретей, Франсуа ахнул, в очередной раз поражаясь, каким глупцом был Бюсси. Но когда брат сообщил, что в наказание за убийство граф де Саше будет бессрочно изгнан из Франции, а его портрет как убийцы будет повешен на Гревской площади, почувствовал ужас.

      Напрасно Франсуа лепетал, что не может допустить подобного наказания, Генрих не слушал, уверял, будто и так сделал для брата все, что можно, а отправлять на эшафот воспитанника и родственника кузена было бы слишком. Сто экю, перешедшие из кошелька принца в кошелек одного из королевских пажей, открыли Франсуа глаза, однако истина оказалась столь пугающей, что лишь надежда как-то объясниться с родственником удерживала дофина от битья кувшинов, расшвыривания табуретов и прочих предметов мебели.

      Всю свою жизнь младший из Валуа завидовал принцу Релинген. Во-первых, у кузена не было старших братьев. Во-вторых, у него было пусть маленькое, но собственное княжество, в котором принц был полным хозяином. В-третьих, кузен Релинген был богат, а в-четвертых, имел немалый успех у дам. Будучи совсем юным, Франсуа пару раз пытался дать понять родственнику, что хотел бы стать его другом, но каждый раз натыкался на брезгливое недоумение.

      И все-таки даже простое подражание принцу приносило свои плоды, так что любезностью и шутками Франсуа быстро заработал репутацию галантного кавалера, а щедростью привлек на свою сторону многих прославленных головорезов. И вот теперь из-за интриг брата он должен был ввязаться в войну со своим идеалом, рассориться со многими влиятельными людьми и утратить с таким трудом завоеванные позиции. С этим надо было что-то делать, но когда Франсуа увидел взбешенного принца, он испытал крайне неприятное желание забиться куда-нибудь в исповедальню. Всегда веселый и любезный, на этот раз принц Релинген казался грозовой тучей, а Франсуа, как ни странно, боялся гроз. Его высочество даже испугался, что допустил ошибку, решившись на личную встречу с кузеном. Слова Релинген лучше всего подтверждали опасения дофина.

      -- И вы посмели мне писать, -- тон кузена больше всего напоминал рык. -- Вы посмели сюда явиться... После того, как по вашей приходит, по вашему капризу моего друга отправляют на верную смерть!..

      -- Мы в церкви, -- отчаянно напомнил дофин, испугавшись изменившегося лица родственника.

      -- И вы полагаете, меня это удержит? -- с презрением и гневом отвечал Жорж-Мишель. -- Да больше всего на свете я хочу всадить вам пулю между глаз. Я хочу этого так сильно, что даже не взял с собой пистолетов...

      -- Ваше высочество... кузен... Жорж... ради Бога, выслушайте меня! -- взмолился Франсуа.

      -- Зачем? -- надменно вопросил Релинген. -- Что нового вы можете мне сказать по сравнению с тем, что наговорили королю?

      -- Я ничего не говорил королю! -- с отчаяниям возразил дофин.

      -- Довольно лгать, -- с гадливым презрением отвечал Жорж-Мишель. -- Я видел, как вы выходили от Генриха.

      -- Речь шла совсем о другом, поверьте. Я не знал, что Бюсси был убит по вашему приказу, но даже если бы и знал... Я не хочу воевать с вами. Я и Бюсси предупреждал, чтобы он отступился, я предлагал ему покончить дело миром.

      -- "Миром"... -- с издевкой повторил Релинген. -- В каких книжках вы вычитали это слово?

      -- А что еще я мог сделать?

      -- Не распускать своих людей, а уж если распустили, так не мешать тем, кто умеет ставить наглецов на место. И не подавать жалобы королю...

      -- Я не подавал, -- сдавленно прошептал Франсуа. -- Это Рене...

      -- Кто?

      -- Сестра Бюсси.

      -- И вы хотите меня уверить, будто король мог прислушаться к жалобе Рене де Клермон? Придумайте что-нибудь поумнее.

      -- Король прислушался не к ней, король прислушался к Шико.

      Жорж-Мишель вздрогнул. Значит, Лангларе... Что ж, он мог. И ведь он немало знает.

      -- И что же хотел господин Лангларе? -- неожиданно спокойным тоном поинтересовался принц.

      -- Он хотел нас поссорить, -- почти с облегчением ответил дофин, чувствуя, что ему наконец-то поверили. -- И ему это почти удалось. Кузен, -- поднял голову Франсуа, -- я готов оказать вам любую поддержку. Вам и графу. Если король отправляет его в изгнание, может быть я смогу помочь... Может...

      -- Граф де Саше никуда не поедет, -- объявил Жорж-Мишель.

      -- Конечно, -- подтвердил Франсуа. -- Я на вашей стороне, останется ли граф в Турени или решит отправиться в другое место. Я готов дать ему убежище, только скажите...

      В одной из старых исповедален послышалось чихание, и в то же мгновение несколько сопровождавших Релингена и дофина дворян ринулись к клетушкам. Жорж-Мишель и Франсуа обернулись. Послышалась возня, шум борьбы и еще через несколько мгновений к ногам принцев швырнули какого-то человека.

      -- Подумать только, Лангларе, -- с интересом заметил принц Релинген, разглядывая своего бывшего офицера. -- Стоит о вас заговорить и вы тут как тут.

      -- Проклятье! -- Франсуа судорожно вцепился в эфес шпаги. Запоздалый страх, ненависть и еще какие-то чувства захлестывали с головой. -- Он подслушивал, его надо убить!

      -- Это счастье -- умереть за короля! -- крикнул Шико и осекся.

      Принц Релинген хохотал. Лангларе случалось видеть улыбавшегося сеньора и даже смеявшегося, но хохот его высочества был явлением столь редким, что бывший офицер растерялся. Принц чуть не сгибался от хохота, с трудом держась на ногах.

      -- Скажите, Лангларе, -- произнес Релинген, отсмеявшись, -- каким образом вы хотите умереть за короля? Когда вы были офицером, у вас было достаточно возможностей отдать жизнь за его величество, но почему-то вы не воспользовались ни одной из них. А теперь, став шутом, вы собираетесь умирать... Да это смешнее фарсов Джелози! Нет, кузен, -- Жорж-Мишель повернулся к Франсуа, -- и вы всерьез собираетесь пачкать руки об этого господина?

      -- Но он шпионил за нами, -- напомнил герцог Анжуйский.

      -- Что с того? -- презрительно усмехнулся Жорж-Мишель. -- Что такого этот шут услышал, о чем нельзя было бы кричать на каждом перекрестке? Да, Лангларе, мы помирились, можете рассказать об этом его величеству. Мы помирились, а Бретей никуда не поедет. Вам все понятно? Или, может быть, мне повторить?

      Франсуа с сомнением посмотрел на Шико и Жорж-Мишель понял.

      -- Посмотрите, кузен, некогда этот человек был офицером, а шпага, как известно, облагораживает. К сожалению, не всех, потому что этот... субъект... решил заделаться палачом, и надо сказать, весьма преуспел в своем деле. Но, видимо, со временем он счел ремесло палача слишком хлопотным и малодоходным, поэтому подался в шуты. А теперь, когда он решил замолить грехи, вы хотите поднять на этого господина руку? Бог с вами, -- с иронией проговорил принц Релинген, -- посещение монастыря пока что не карается смертью. Пусть катится, куда хочет.