Талисман отчаянных - Бенцони Жюльетта

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70

– Она, я думаю, красивая?

– Они друг другу под стать. Лиза тоже очень любит План-Крепен.

– И вы тоже ее очень любите?

– Лизу? Ну, разумеется. Хотя характер у нее не из легких, но не любить ее невозможно.

– Не будем больше о красоте и достоинствах четы Морозини. Я тоже хороша собой, я моложе всех ваших родственников. И я готова подарить вам сокровище любви. Скажите, почему вы меня не любите?

– Я никогда этого не говорил, вы очаровательны, и я собираюсь…

– На мне жениться?

Адальбер вздохнул так, что надул бы воздушный шар.

– А вот этого я тоже не говорил. Вы невеста Карла-Августа, и в день трехсотлетия вы казались вполне довольной вашей помолвкой.

– Я смирилась. И тогда я еще не встретила вас!

Признание было сделано таким трагическим тоном, что Адальбер не смог удержаться и рассмеялся.

– Неужели вы это всерьез, глупышка? Да вы совсем меня не знаете. Я закоренелый холостяк и не женюсь никогда в жизни.

– Вы не можете этого знать, не такой вы и старый.

– Вы спокойно могли обойтись без этой дежурной любезности. Несмотря на старость, всякий раз, когда речь заходит о женитьбе, я чувствую себя недозрелым юнцом. Подумайте сами, как мне ужиться со спутницей жизни? У меня Египет, раскопки, написание книг и комфортная жизнь в Париже, которую мне обеспечивает верный Теобальд, сокровище среди прислуги. Он, кстати сказать, всякий раз, когда до его оттопыренных ушей доходит смутный слух о моей женитьбе, собирает вещи, намереваясь меня покинуть. А я этого не переживу. Девице же де Режий написано на роду предками или произвести потомство, или уйти в монастырь. Так что не будем больше о моей женитьбе. Но если вы хотите хоть как-то помочь нам в наших бедах, ответьте на мой вопрос, и забудем об этом.

– А вы не скажете мадемуазель Клотильде?

– Ни слова… Если найдем План-Крепен живой. Если же нет, дело попадет в руки полиции, а долг полиции знать все.

Мари отвернулась к озеру и опустила голову.

– Я позвонила в замок Гранльё. Не называя себя, конечно.

– И кто вам ответил?

– Мужской голос, но не Карл-Август. С иностранным акцентом.

– Не знаю, заметили ли вы, но Карл-Август тоже говорит с акцентом. Он австриец.

– Да, но я так к нему привыкла, что не замечаю. В любом случае подошел не он.

– И что же вам ответили?

– Ничего… Меня поблагодарили. А потом попросили подождать минутку, и тот же голос сказал, что если я услышу ночью шум, то не должна выходить из комнаты. Будет лучше, если я приму снотворное и спокойно просплю эту ночь. Так я и сделала. Мне уже давали снотворное, чтобы я лучше спала, так что меня никто ни в чем не заподозрил.

– Я бы на вашем месте не был так в этом уверен. А скажите-ка мне… Долго вы еще собираетесь здесь гостить?

Глаза Мари мгновенно наполнились слезами, ее испуг был неподдельным.

– А куда мне идти? К отцу? Он принудит меня выйти замуж за человека, которого я боюсь. Мне негде больше спрятаться!

– А почему не в монастыре? Мне кажется, что монастырь Благовещения подошел бы для вас как нельзя лучше.

– Я терпеть не могу монастырей. Мне кажется, что люди там сидят замурованные. У меня нет призвания к монашеской жизни.

– Если у вас нет никакой родни, я не вижу для вас иного выхода.

– А я вижу. Если я стану вашей же…

Запас терпения Адальбера истощился.

– Даже не думайте! Я сказал, и вы меня прекрасно поняли. Вы же не дурочка какая-нибудь! Не будем возвращаться к этому нелепому разговору!

Он не знал, как выйти из этой дурацкой ситуации. На помощь ему пришло само небо. Из-за грозного форта Жу ветер пригнал большую темную тучу, и на землю упали первые капли дождя.

– Подумать только, снова дождь! Пойдемте в дом.

Адальбер взял Мари за руку, но она не сдвинулась с места.

– Вы, правда, никому не скажете? Поклянитесь.

– Хотите, чтобы я землю ел? Повторяю: Водре-Шомары ничего не узнают, если не случится несчастье и…

– Я поняла. А все остальные?

– Остальные, как вы их называете, имеют свое мнение о похитителе и о вашей роли в этом деле, но они умеют держать язык за зубами, когда это необходимо. А теперь если хотите промокнуть, то можете по-прежнему стоять здесь. Лично я возвращаюсь.

Адальбер побежал в сторону дома. И увидел на дорожке Лотаря.

– Я искал вас. Судебный следователь ждет меня через час в жандармерии. И вам пришла точно такая же повестка! – Профессор протянул Адальберу официальную бумагу и показал свою. – Меня вызывают на четыре часа.

– А меня в половине пятого. Я-то успею, а вот вы! Вам придется поторопиться, чтобы переодеться!

– Переодеться? Мне? – Владелец трехсотлетней усадьбы покраснел как помидор. – Уж не подумали ли вы, что я побегу надевать смокинг, чтобы отвечать на вопросы какого-то писаришки из Безансона? Я поеду так, как есть.

«Действительно, почему бы нет?» – подумал парижанин, окинув взглядом грубые башмаки, шерстяные носки, зеленые вельветовые штаны до колен, куртку, клетчатую рубашку с открытым воротом и заправленным туда шелковым фуляром. Именно так обычно Лотарь и одевался.

Спешить было некуда, подгонял только дождь. Оказавшись под крышей, профессор неожиданно спросил:

– Ну что, призналась?

– В чем?

– Что с ее помощью эта гадина похитила Мари-Анжелин?

Адальбер стал копаться в карманах, ища сигареты, ничего не нашел и спросил как можно более невинным тоном:

– Почему вы так решили?

– Из проведенного мною личного расследования. Только Мари могла навести негодяев, больше некому. Сестра думает точно так же, вы же знаете.

– Вы ставите меня в щекотливое положение. Девушке некуда деться, кроме как отправиться к отцу или хозяину Гранльё, и она заставила меня поклясться…

– Ничего нам не говорить? Понимаю, но она еще глупее, чем я думал. Неужели никто ни о чем не догадается, если вокруг идет пальба и только один человек спит, заранее приняв снотворное. Но вы не волнуйтесь, мы сделаем вид, что ничего не знаем. Скажите только, каким образом она известила мерзавцев?

– Позвонила. В Гранльё. Анонимно, естественно. А у нее есть еще какие-то родственники кроме отца?

– Есть. В Лон-ле-Сонье у нее живет тетя, до совершеннолетия Мари осталось еще три года, так что мы подумаем, что можно для нее сделать, когда выберемся из этого дер… болота. Но, чтобы покончить с этим разговором, давайте договоримся, что вы ничего не скажете госпоже де Соммьер.

– Можете не сомневаться, что она сама обо всем догадалась, но она умеет молчать. Другое дело, если нам не удастся вернуть План-Крепен живой и здоровой. Юная Мари тогда убедится, что «наша маркиза» может быть опасной!

Поглядев на Ксавье Гондри, судебного следователя, ожидавшего наших друзей в Понтарлье, трудно было себе представить, что закон может быть суровым. В парике, подвязанном лентой, в кружевном жабо и красновато-коричневой шелковой разлетайке он как будто сошел с акварели Кармонтеля. А его ясные голубые глаза, чуть вздернутый нос и широкая улыбка растопили бы сердце самой неприступной вдовы.

Но все это вовсе не означало, что его было легко обвести вокруг пальца или можно было обращаться с ним запанибрата.

Вместе с бесцветной секретаршей он удобно расположился в кабинете, специально отведенном для такого рода бесед, которым, впрочем, здесь редко когда пользовались. Он принял Водре-Шомара и Видаль-Пеликорна с присущей ему учтивостью, возможно, испытывая удовольствие от общения с профессором Коллеж де Франс и ученым из Института Востока, несомненно, привыкшим к вежливому обращению. С Лотарем он уже был знаком и пожал ему руку с легкой улыбкой. Адальбер тоже удостоился рукопожатия, но улыбка уже покинула лицо следователя.

– Я предпочел, господа, сначала поговорить с вами вместе, чтобы лучше проникнуться атмосферой, в которой развернулась драма, ставшая предметом нашего расследования. Профессор Водре-Шомар, вы, кажется, президент небольшой организации культурного характера, проводившей свои заседания… ночью в монастыре Сен-Виван, расположенном неподалеку от границы и известном под названием обитель Одиноких. Ваше общество не было нигде заявлено…

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70