Ссылка - Самсонов Геннадий Федорович
– Вот видите, какие люди бывают среди нас, – Кудрявцев встал из?за стола и горячо заговорил, расхаживая по кабинету. Он долго и нудно объяснял Никите о роли учителя в политической жизни страны, о происках врагов, затесавшихся в ряды пролетариата и крестьянства, о трудностях в стране, которые на руку отдельным элементам.
Наконец, он выговорился, и довольный своим красноречием вернулся за стол.
– Так что у нас на тебя надежда. Надо остановить в школе разлагающее влияние бывшего директора. Если потребуется наша помощь, обращайтесь.
– Хорошо, согласился Никита, нетерпеливо поглядывая на настенные часы.
– На месте держи связь с партячейкой. И… – Тут Кудрявцев накинул очки на нос, – подумай о вступлении в партию. Расти надо.
– Я думал об этом, – как бы смущаясь ответил Никита. – но, боюсь, что еще не созрел.
– Ничего. – снисходительно бросил инструктор. – Это нам судить созрели вы или нет. Готовься.
Это звучало уже как приказ. Никита пожал плечами и стал теребить кепку. Кудрявцев заметил это, нехотя свернул беседу, пожелал гостю успехов в работе и попрощался. На этот раз он привстал со стула и протянул Никите руку. Тот пожал ее и поспешил из кабинета. За дверью Никита остановился, нахлобучил кепку и сплюнул: «Ну и демагог. Но пойдет далеко», – подумал он и стал спускаться к выходу. Надо было опять идти в исполком.
В приемной зав. РОНО Вера подала Никите две копии приказа о назначении и сказала:
– Никита Андреевич, один вам, а второй отдадите председателю сельсовета, Рябову Михаилу Васильевичу. Я звонила, вас будут ждать. – Она дружелюбно улыбнулась. Но моему он был очень рад, что вас назначили в его школу.
– Это хорошо. – Никита принял приказы от Веры, сложил их, сунул в нагрудный карман и пошутил. – А со мной бы поехала?
– Скажете тоже, – зарделась девушка и бросилась собирать бумаги.
Уже провожая Никиту глазами, она подумала. – «Ой, поехала бы, Никита, еще как бы поехала!» Вера мечтательно прикрыла глаза. Никита был предметом ее тайной влюбленности, хотя на взаимность она и не надеялась. Личная жизнь Веры не сложилась. Замуж она вышла рано, родила дочку, но муж оказался баламутом и бездельником. Злоупотреблял водочкой и не прочь был сбегать на сторону. Вера все это скрывала и тянула семью на себе.
Никита не подозревая о чувствах Веры к себе, прошел в бухгалтерию. Сумма подъемных его приятно удивила. Он рассчитывал на меньшее. Все дела были сделаны и Никита вышел на улицу.
На улице было тепло. Никита расстегнул пальто, стащил с головы кепку, поднял лицо к солнцу и с удовольствием чихнул. На сегодняшний день он был доволен жизнью, если бы не мучивший его вопрос – как помочь девушке, которая находится сейчас в Клавиной комнатке. Ничего в голову не шло, правда была одна мысль, но она казалась Никите настолько нереальной, что он всерьез ее не осмысливал. Так как для реализации этого нужны были метрики, и самое главное, согласие Анны. Никита с долей ничтожной вероятности допускал, что Анна согласится на этот вариант, но даже если у нее и есть подлинные документы, их предъявлять где?либо нельзя. Ее имя есть в списках ссыльных в милиции, хотя возможно и с пометкой – умерла. Но нет гарантии, что попадись в руки милиции подлинные документы Анны, она немедленно будет арестована. Подсознательно Никита понимал, что в этом случае по этапу загремит и он, и Клава, а может и еще кого по пути прихватят. О себе он думал меньше всего, а Клаву он считал необходимым оградить от возможных бед.
Никита шел к базару, занятый своими мыслями и внезапно вздрогнул, когда его дернули за рукав. Это была Клава.
– Ты что оглох, – смеялась она. – кричу?кричу, а ты как уши заткнул.
– Прости, задумался, – улыбнулся виновато Никита. – Ты откуда?
– С работы, что?нибудь купить надо. Баньку затопим, праздник устроим.
– С чего это праздник? – усмехнулся Никита.
– Как с чего? – Удивилась Клава. – Назначение твое отметим и еще кое?какой повод есть.
– Что еще за повод?
– Пойдем, – потянула за рукав Клава Никиту. – Присядем где?нибудь.
Никита с недоумением взглянул на сестру, но ничего не сказал и послушно последовал за ней. Они прошли в небольшой скверик и устроились на деревянной лавочке. Клака засунула руку в матерчатую сумку и вытащила оттуда блестящий черной кожи ридикюль с никелированными застежками. Никита удивленно взглянул на него. Такого ридикюля у Клавы он раньше не видел. Клава щелкнула застежками, достала из ридикюля сложенную в четверо бумагу и протянула ее брату.
– На, читай.
Никита прочитал бумагу, потом еще, и еще раз. Это была метрика на Полякову Анну Матвеевну с указанием места и даты рождения. Заверенная Сысольским сельсоветом республики Коми. Никита дрожащими руками сложил бумагу и осипшим от волнения голосом спросил:
– Откуда это у тебя?
– Откуда? – Переспросила Клава и задумалась, как бы не зная с чего начать. – В общем было это прошлой осенью. Я дежурила в больнице, когда позвонили с Усть?Виледи и сказали, что на пароходе, плывущем с Коми находится девушка в очень тяжелом состоянии. Мы с фельдшерицей Павлой Сергеевной выпросили лошадь с телегой у пожарников и поехали встречать пароход. Девушка была в бессознательном состоянии. Пока Павла Сергеевна делала ей уколы, ко мне подошла пожилая женщина, подала мне этот ридикюль и сказала, чтобы я сохранила его. Больная просила. Я спросила, знает ли она девушку. А женщина ответила, что не знает. Они плыли вместе. Знает только, что девушку зовут Анной Поляковой. Она себя плохо чувствовала, теряла сознание и очень просила сохранить ридикюль, мамин подарок. «Ты уж обязательно сохрани, – напутствовала меня женщина, – никого, похоже, у ней нет – памятью дорожит». Потом мы девушку с двумя пожарниками вынесли с парохода и погрузили на телегу. Когда подъезжали с больнице, девушке стало хуже и она умерла. Павла Сергеевна приказала сразу ехать к моргу. Там велела одежду с нее и вообще все, что есть при ней собрать и сжечь. Мы так и сделали. Тогда все боялись тифа. Только ридикюль я незаметно вытащила из за пазухи и сунула под крыльцо морга. Пожарникам Павла Сергеевна спирту дала, карболкой их обработала. Мы и сами продезинфицировались. А на утро девушку одели во все больничное и похоронили на кладбище. Меня тогда спрашивали: были ли при девушке какие?нибудь документы. А я побоялась рассказать про ридикюль, боялась, что и его сожгут, да и я могла бы с работы вылететь за то, что ослушалась Павлу Сергеевну и не все отдала. Разве я не права тут? Клава разгорячилась. – Ну, должна же остаться от человека хоть какая?то память! Что я не права? Никита промолчал, пережевывая услышанное. А Клава уже спокойней закончила, – в общем, промолчала я, а ридикюль не трогала. Может, и в самом деле думала, тиф у девушки был, так и похоронили ее. Я написала на досочке «Полякова Анна Матвеевна» и приколотила к кресту.
Потом снег выпал, я к крыльцу морга не подходила всю зиму и как?то не думала и ридикюле, а тут как раз случай такой с Аней, вот и достала его. Видишь, что получается, и имя, и возраст подходит,
– Да, – протянул Никита, напряженно осмысливая услышанное от сестры. – Ну?ка, что там еще есть? В ридикюле было несколько фотографий. На одной из них на стуле сидела молодая женщина с девочкой на коленях, а рядом стоял мужчина с короткими усиками, в шляпе. На второй – девочка уже, видно, постарше. Вот мужчина в оленьей дохе в ружьем в руках, девушка с букетом цветов.
– Это она? – спросил Никита.
– Похоже, – ответила Клава, – только тогда она была в очень плохом состоянии.
В ридикюле оказалась справка, выданная Поляковой Анне Матвеевне в том, что ее отец промысловый охотник Поляков Савватий Дмитриевич погиб в лесу при невыясненных обстоятельствах. Дата, подпись и печать сельсовета.
Здесь же в другом отделении ридикюля конверт с письмом. Письмо адресовалось Поляковой Анне Матвеевне и начиналось так: «Аня, здравствуй. Письмо твое с известием о смерти отца твоего Савватия Дмитриевича получила. Права была мать твоя, а моя сестра Варвара, царство ей небесное, что занятия охотой для твоего отца может когда?нибудь плохо кончиться. Еще я ему говорила два года назад, когда он с тобой уезжал куда?то на Север, чтобы бросал это занятие и тебя с собой не таскал. Не послушался меня и тебя теперь оставил совсем одну. Я совсем плоха, комната у меня крохотная, и тебе ничем помочь не в силах. Ты девушка взрослая и сможешь сама устроить себе судьбу. Не поминай лихом. Твоя тетка Манефа Кузьминична».
Похожие книги на "Ссылка", Самсонов Геннадий Федорович
Самсонов Геннадий Федорович читать все книги автора по порядку
Самсонов Геннадий Федорович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.