Время умирать. Рязань, год 1237 - Баранов Николай Александрович

Буян умерил бег. Расстояние до татар увеличилось. Еще две стрелы Ратьша отбил щитом. Буян отстал еще больше. Потом его догнали Могута с Первушей, а вскоре и все его воины, скачущие в первых рядах. Могута испуганно смотрел на торчащую из Ратьшиного нагрудника стрелу. Ратислав успокаивающе махнул рукой, крикнул:

– Кольчугу не пробила!

Ухватился за древко, пытаясь выдернуть. Не вышло: видно, стрела с крыльями. Тогда он просто сломал ее у самого наконечника, чтобы не мешала.

Скачка продолжалась. Рязанцы оставили попытки догнать татар и били их стрелами. Те отвечали. Так продолжалось с четверть часа. Кони и русичей, и татар, утомившиеся от бешеной скачки, заметно убавили скорость бега.

Ратьша привстал на стременах, всматриваясь вперед. Степь там плавно шла на подъем, вздымаясь у окоема грядой пологих холмов. Гряду эту рассекала широченная балка с высокими, но пологими стенками. По дну ее проходила дорога, ведущая в Онузлу. Из этой балки, по словам дозорного, выехали уходящие сейчас от рязанцев татары. Широкий выход из нее находился совсем уже близко. Буквально в версте. По обеим сторонам от выхода раскинулись две рощи, уходящие неровными полосами вправо и влево. Хоть деревья сейчас и стояли без листьев, но там вполне могло спрятаться приличное количество всадников. Замечательное место для засады. Ратьша бы точно выбрал его. Как только рязанцы начнут втягиваться в балку следом за убегающими татарами, тут их и бей с боков конницей, укрытой в рощах.

Центр отступающей татарской лавы ускорил бег коней, нацеливаясь на вход в балку. Правое и левое крылья придерживали коней, вытягиваясь за центром. Совсем скоро центр начал втягиваться в проход. Тот был широк, в полверсты. Но дальше балка сужалась до ста саженей. Там масса татарской конницы поневоле замедлит бег, просто заполнив все пространство меж склонами, не успевая втянуть в балку свой хвост. Вот тут рязанцы и смогут добраться до задних рядов степняков. Если только раньше не ударит татарская засада.

Центр татарской лавы скрылся в балке. Крылья, сбившиеся в беспорядочную кучу, вытягиваясь в передней части, последовали за ним. Рязанские панцирники, преследующие татар по пятам, тоже сбились в толпу, мешая и толкая друг друга.

По спине Ратьши побежали мурашки: если сейчас с боков из рощиц ударит конница, будет страшное. Он в общую кучу своих не повел, взял правее, поворачивая Буяна в сторону рощи, откуда ждал удара. Конечно, его потрепанные три сотни вряд ли удержат удар татар, если их будет много, но хотя бы задержат, дадут князю Юрию время что-нибудь предпринять.

Преследуемые татары уже полностью втянулись в балку. За ними, вытягиваясь толстой змеей, понеслись передние ряды рязанцев, остальные сгрудились у входа. Ратислав, привстав в стременах, следил за рощей.

– Вот они! – выдохнул Могута, остановившийся пообочь от Ратьши.

Из рощи справа выезжали всадники. Они вроде не особо и спешили, выстраиваясь правильными рядами, но получалось это у них тем не менее очень быстро. Еще не все покинули свое укрытие между деревьев, а первые шеренги, сомкнувшись колено в колено, начали разбег, выставив вперед длинные пики. На вороных конях, в вороненых пластинчатых доспехах непривычного вида, мохнатых шапках черного меха, с надетыми прямо на них воронеными шлемами с закрывающими лица полумасками. До них было всего с полверсты.

Ратислав оглянулся на рязанское войско: заметили ли появившуюся угрозу? Сердце ударило где-то у горла: из левой рощи тоже выезжали черные всадники. И было их очень много. Но если там, на левом крыле, он, Ратьша, ничем помочь не мог, то здесь, справа, попробует. Усмехнулся криво: «Что ж, воевода, пришла пора умирать…»

– Сбить строй, – рявкнул он, перекрикивая топот набирающей разбег монгольской (а Ратьша почему-то был уверен, что черные всадники – это сами монголы) конницы.

Он двинул Буяна шагом навстречу приближающимся степнякам. Оглянулся. Его воины выстраивались на ходу в тройной клин. Выстроились. Ратьша перевел жеребца на рысь. И сразу вскачь: времени оставалось чуть, монголы совсем близко, в сотне саженей.

«Плохо, что копья потеряли, – мелькнула мысль. – Могли бы побольше с собой врагов утащить на тот свет. Но чего нет, того нет».

Меч из ножен, щит вперед, шпоры – в бока Буяна.

«Ничего, Буян и трех копий стоит!»

Темная шеренга вражеских всадников стремительно приближалась. Сколько пик нацелено на него, Ратислава? Три, не меньше. А скорее, больше. Монголы совсем рядом. Еще удар шпорами в бока Буяна, рывок поводьев на себя.

«Прости, друг!»

Жеребец с визгом взвился на дыбы, грудью в броне ломая нацеленные в хозяина пики, подминая монгола из первой шеренги вместе с лошадью. Ратьша отбил две пики, летящие в него из второй шеренги. Одну – мечом, другую – щитом. Снова вздернул Буяна на дыбы – по-другому никак! Рубанул сверху по макушке шлема монгола, проносящегося мимо.

Буян проломился через вторую шеренгу. Встал на все четыре ноги. Тут же в правый бок ударила пика из третьего ряда. Панцирь не пробила, но в седле Ратьша удержался с трудом. Перерубил древко пики, целящей ему в грудь, отбил еще одну щитом. Но напор врагов был слишком силен, а его воинов слишком мало. Клин увяз в массе панцирной конницы, потерял стройность и пробивную силу. Остановился, а потом и вовсе двинулся вспять, увлекаемый потоком атакующих врагов.

Сжатый со всех сторон лошадиными телами Буян жалобно заржал, не имея уже сил вырваться из этих тесных объятий. Его развернуло левым боком к потоку наступающих и потащило назад. Несколько пик попыталось достать левый Ратьшин бок. Хорошо, что щит он не потерял. Прикрылся. Еще и Первуша помог, так и не отставший от своего воеводы.

– Цел? – прохрипел Ратислав.

– Вроде, – отозвался меченоша, неистово машущий мечом и орудующий щитом.

А потом произошло неожиданное. Татары повернули коней правее, целясь в сбившихся в кучу у балки рязанцев, и сакмогонов вынесло из свалки. С полсотни оставшихся в живых. Вместе с лишившимися всадников лошадьми, своими и татарскими, которые их плотно окружали. Почувствовав свободу, обезумевшие от ужаса битвы кони ринулись прочь от места схватки, увлекая с собой Ратьшу и его воинов. Распаленный боем воевода натянул поводья, останавливая своего жеребца. Остановить его удалось только в сотне саженей от идущих в бой рядов монгольской конницы. Лошади без всадников разбежались, а остатки Ратьшиного отряда остановили своих запаленных коней рядом с воеводой, выстроившись в три коротеньких линии у него за спиной лицом к татарам.

Те неслись в ста саженях от них ряд за рядом, словно не замечая потрепанную кучку русских. Ну правильно, их целью было все рязанское войско, чего ломать строй, отвлекаясь на такую мелочь.

Сгрудившиеся у входа в балку рязанцы, казалось, застывшие от неожиданности, наконец зашевелились, выбросив навстречу наступающим татарам вправо и влево отряды всадников. Были они малочисленными, мчались в битву без строя, и было ясно, что им не удержать бронированные, сбитые в плотные ряды татарские тысячи. Остальные панцирники пока бестолково толпились у входа в балку. Тех, что успели в нее заехать, судя по лязгу оружия, встретил развернувшийся навстречу преследуемый отряд татар.

– Вон еще! Сзади! – это выкрикнул, задыхаясь, Первуша.

Жив! Молодец парень! Ратислав оглянулся. В самом деле, позади, с той стороны, откуда они примчались, преследуя бегущих татар, надвигалась широкая лава всадников. И были это не легкодоспешные рязанцы, пустившиеся преследовать заходивших перед сражением с боков татар, как было понадеялся Ратьша. Это были татары. Он уже научился узнавать их издалека. Но до них пока еще версты три.

Ратислав опять впился глазами в рязанское войско. Кучки храбрецов, бросившиеся навстречу тяжелой татарской коннице, уже столкнулись с ней. Все, что им удалось сделать, это ненадолго задержать ее неумолимый бег. Но этого хватило для того, чтобы основная масса рязанской конницы зашевелилась и начала образовывать что-то похожее на строй – шеренги, обращенные вправо и влево навстречу наступающим татарам. Ряды оказались неровными, но ждать, когда они обретут стройность, было нельзя, и русичи двинулись навстречу врагу, набирая ход: ждать на месте атакующую конницу смерти подобно. Нашлись и малодушные: несколько десятков всадников, нахлестывая коней, бросились в степь, пытаясь успеть проскочить между крыльями тяжелой монгольской конницы и двигающимися из степи с тыла татарскими всадниками.