Братство волка - Берте (Бертэ) Эли

— Графиня, — обратился Леонс к мадемуазель де Баржак. — Я выполню условие, которое необходимо для того, чтобы вами обладать, или умру!

С этими словами он исчез в дверях.

— Я буду ждать вас! — Кристина бросилась за ним вслед, надеясь, что он услышит ее. — Я буду молиться о вас!

«Я люблю вас!» — прошептала она тихо, остановившись на пороге.

Ларош-Боассо стоял мрачный и задумчивый в углу комнаты. Легри же, казалось, наслаждался его унынием.

— Черт возьми! — воскликнул наконец барон, подняв голову. — Сегодня счастье, по-видимому, идет в руки только к этому красавчику! Но почему бы мне не воспользоваться удобным случаем? Я также охотник, и охотник недурной, мои люди и лошади ожидают меня во дворе… Дело еще, может быть, не совсем проиграно! Жеводанский зверь жив, а кем он будет убит — решит случай.

Он сделал Легри знак последовать за ним.

— Вы зовете меня с собой? — возмутился тот. — Вы меня предали, не желаю больше иметь дела с вами!

— А, — сказал барон с презрением. — Ваш отец уже написал вам о моем совершенном разорении и гибели всех моих надежд? Да, это правда, дружба со мной больше не сулит вам выгоды. Но неужели вы полагаете, что вас примут в свой круг эти люди? Не думаю. Посмотрите, с каким презрением на вас смотрит кавалер, который, помнится, обещал вас отколотить…

Этот довод убедил Легри. Вскоре приор и епископ остались наедине.

— Монсеньер, — сказал отец Бонавантюр, — помолимся, чтобы это дело завершилось благополучно для всех его участников.

XXVI

Каменоломни Монфишэ

Направляясь к парадному двору, где они должны были найти своих лошадей, Ларош-Боассо и Легри продолжали разговаривать вполголоса.

— Ссора между нами, Легри, — говорил барон, горячась, — это черт знает что такое! Это не имеет смысла! Как вы нуждаетесь во мне, так и я в вас. О чем вы думали, переходя на сторону моих врагов? В тот день, когда они уничтожат меня, они легко справятся и с вами.

— Повторяю вам, барон: вы меня обманули. Я почти разорил отца, удовлетворяя вашу расточительность. Чтобы угодить вам, я совершал поступки, о которых мне стыдно вспоминать, а вы не сдержали своего слова, когда я потребовал то, что должно было принадлежать мне! Вы сделали вид, что забыли о нашем договоре!

— Я помню наш договор лучше вас! — решительно сказал Ларош-Боассо. — В случае, если б я убил жеводанского зверя (а мне доказано, что я его не убил), я обещал уступить вам мои права на графиню де Баржак, если буду иметь в своем владении наследство графа Варина. А графом де Варина я стану только в том случае, если мой дорогой кузен, поскакавший во весь опор к каменоломням Монфишэ, будет так умен, что сломает себе шею или даст волку себя растерзать.

— Ваш кузен? — повторил Легри, широко раскрыв глаза от изумления. — Что вы этим хотите сказать? Я вас не понимаю.

Ларош-Боассо передал ему историю Леонса и, не обращая внимания на удивленные восклицания своего поверенного, продолжил:

— Мои дела в отчаянном положении, но я возьму свое, клянусь всеми чертями ада, хотя бы для того пришлось… Послушай-ка, Легри, я в тысячу раз охотнее отдам богатую наследницу тебе, чем уступлю ее этому плем… моему кузену! Твое желание еще может осуществиться! Отправившись тотчас к каменоломням, где, говорят, зверь сейчас прячется, мы еще можем рассчитывать на счастливый случай. Известное дело, — прибавил он мрачным тоном, — на охоте бывают необыкновенные приключения, странные ошибки…

— Ради бога, барон! — вскричал поверенный с испугом. — Что вы задумали? Я не осмелюсь…

— Жалкий трус! — вспылил Ларош-Боассо, топнув ногой, но тут же взял себя в руки и продолжал спокойнее: — Мы будем поступать в зависимости от обстоятельств. Мы должны быть неразлучны и воспользоваться первым удобным случаем, а тогда… Слушайте же, так как вы непременно этого требуете, я обещаю вам способствовать вашему браку с Кристиной, этой восхитительной девушкой, от которой мне приходится отказаться.

— Сдержите ли вы обещание, барон? Если бы я мог вам верить…

— Даю честное слово дворянина! Как бы низко я ни пал, подобному слову я еще не изменял никогда. И вы мне поверите, не правда ли? — прибавил он с бешенством, которое едва мог сдерживать. — Вы будете выполнять мои приказания, что бы я ни говорил или делал!

— Однако, барон, все же надо бы знать…

— Молчите! В путь! Мы теряем время!

Легри не посмел возражать. Они уже были во дворе. По приказу барона подвели двух оседланных лошадей. Однако Легри еще не окончательно решился на предприятие, бесспорно, опасное, а быть может, и преступное, и потому не торопился садиться на лошадь. Ларош-Боассо уже заносил ногу в стремя, когда кто-то легко коснулся его плеча. Барон обернулся, взбешенный этим вмешательством, и увидел кавалера де Моньяка. Старый конюший держал под полой своего полукафтана две шпаги одинаковой длины. Он имел вид весьма решительный.

— Послушайте-ка, господин барон, — сказал он тоном довольно дерзким. — Так не уезжают. Я вашим кузеном еще не стал и не стану никогда, а потому имею право пригласить вас на небольшую прогулку до опушки леса. Там есть место, где…

Барон не отвечал и стоял с неподвижным взором, как бы не понимая, что от него требуют. Наконец он сделал нетерпеливое движение и вскричал:

— Ступайте к черту, старый враль! Мне некогда слушать вздор! В другой раз я, пожалуй, убью вас, но не сегодня!

Он хотел вскочить в седло, но кавалер удержал его за фалду.

— Может, я и мелю вздор, милостивый государь, — сказал он с тем холодным гневом, который свойствен людям желчным, — но взгляд у меня еще верен, рука не дрожит. Итак, я приглашаю вас…

— Выпусти мою полу, старый дурак, выпусти! Или, невзирая на твои седины…

Он занес руку, кавалер не шевельнулся.

— Теперь, милостивый государь, — сказал он, — вы более не можете отказать мне в удовлетворении, на которое я имею право.

Эта упорство убедило барона. Он задумался на несколько секунд.

— Совсем помешался старик, — пробормотал он наконец. — Ну ладно, покончим с этим; надолго это дело меня не задержит. Легри, брось лошадь и ступай с нами.

— Куда, барон?

— Куда нас поведет кавалер. А секундант у вас есть, мосье де Моньяк?

— Вы очень любезны, господин барон, — ответил кавалер, сняв шляпу и вновь приняв свой обычный тон щепетильной учтивости. — Я желал бы пригласить секундантом дворянина. Я хотел послать за маркизом де Гальефонтен, но это слишком задержало бы всех нас. С вашего позволения, я позову егеря Контона, который стоит вон там; он был солдатом, а если учесть, что мосье Легри простой мещанин, то мы будем вполне равны.

— Зовите, кого хотите, черт вас возьми! — вскричал барон с нетерпением. — Только поторопитесь.

Кавалер, обрадованный согласием, поспешил предупредить егеря, который остался очень доволен тем, что ему оказали такую честь. Затем, не обращая внимания на толки слуг, наполнивших парадный двор, противники и секунданты направились к воротам.

— Чтобы лошади были готовы, — приказал барон своим людям, выходя из замка. — Мы вернемся через пять минут.

Вскоре они достигли соседнего леса. На первой прогалине кавалер остановился.

— Не кажется ли вам, что это подходящее место? — спросил де Моньяк у Ларош-Боассо.

— Совершенно подходящее.

Старый конюший тотчас скинул с себя полукафтан и жилет, потом подошел к барону и подал ему шпаги, чтобы противник выбрал любую из них. Ларош-Боассо взял первую, которая попалась под руку, и в свою очередь стал готовиться к бою.

При первом выпаде кавалера Легри, удивленный его ловкостью, пробормотал сквозь зубы:

— Гм, старый солдат битвы при Фонтенуа не худо берется за дело. Ларош-Боассо — искусный фехтовальщик, но он встретил противника, достойного себя. Даже не знаю, кому из этих двух желать успеха: старик на меня зол, но и Ларош-Боассо стал опасен, очевидно, у него на уме что-то страшное, а мне совсем не хочется становиться преступником. Пусть Бог или черт решает, кто из них победит!