«Вилла Эдит» - Баринов Марк Михайлович

Оба замолчали, наслаждаясь солнцем и спокойным морем.

– Алло, мистер Эллиот, какие будут приказания? – донесся крик с яхты.

Джон лениво повернул голову.

– Ждать в дрейфе. Позову.

Молчание снова нависло над шлюпкой. Вдруг на острове что?то сверкнуло раз… другой. Эллиот рассмеялся.

– Это Мэдж зовет нас обедать. Видите, Клифтон, когда я долго вожусь в своем саду, она сигналит, что пора на обед.

Клифтон вздохнул.

– Да, хорошо женатым людям. А вот меня некому звать обедать.

– А я давно говорю тебе, дружище, что пора жениться. Хватит жить бобылем, губить молодость, – наставительно произнес Эллиот. Брандт расхохотался.

– Молодость, сэр! Где она, моя молодость? На Севере? В Германии? На полях России?! И потом дело не только в молодости. Мне почему?то кажется, что до тех пор, пока я не буду иметь такой яхты, как ваша “Рыбка”, такой виллы, как ваша “Звезда”…

– Такого подводного сада… – подсказал Эллиот.

– Нет, Джон, с подводным садом я бы подождал, – серьезно возразил Брандт.

– Словом, – перебил его снова Эллиот, – ты недоволен своим материальным положением. Не так ли?

– Я не могу этого сказать, – осторожно возразил Брандт.

– Во всяком случае, ты не прочь заработать?

– Что?нибудь новое, Джон? – догадался Брандт.

– Нет, Клифтон, не угадал. Старая история. То, на чем ты дважды чуть не сломал себе шею.

– “Вилла Эдит”? – удивленно произнес Брандт.

– Она. В пятьдесят первом ты впустую прогулялся к ней. Сознаюсь, в тот год я немало пережил, нас преследовали неудачи за неудачами. Потерять такой самолет! Это слишком дорогое удовольствие, и я представляю ликование русских, когда они отправили его на дно Балтийского моря. Но теперь все о’кей: мы нашли человека…

– Нашли Вольфа?!

– Да, мой друг, – торжествующе подтвердил Эллиот.

3

…Развалясь в шезлонге, человек читал газету. Рядом на легком столике лежала целая груда газет и журналов. Поодаль от кресла стоял еще один стол с пишущей машинкой и кипой бумаги. Солнце, пробиваясь сквозь зеленые побеги плюща, которыми были увиты потолок и стены террасы, бросало на пол и на человека яркие блики.

Отбросив газету, человек встал, хрустнул пальцами, энергично прошелся по террасе. Он был еще не старый, держался бодро, хотя под глазами набухли мешки, а фигура предательски расплылась.

– Ральф Краузе, старый разбойник, – бормотал он, косясь на газету. – Ге?не?рал Ральф Краузе снова на коне! Старый дружище, удачно увильнувший от петли в Нюрнберге! Ха?ха! – Человек остановился у окна.

– Да, да, эту мысль необходимо записать: старые кадры становятся надежным оплотом нового мира, – пробормотал он, поворачиваясь к машинке, и, не садясь, стал бойко выстукивать.

– Ральф, черт побери, генерал Ральф! Как его называли у нас в Бухенвальде?.. Ах, да – “Смерть?Краузе”… Но, нет! С меня довольно! Не выманишь даже генеральским чином. Паола! – вдруг закричал человек. – Паола, мой кофе!

В глубине дома послышался шум, и на террасе появилась старая женщина с подносом.

– Мартинес докладывает, что машина готова, синьор, – проговорила она.

Хозяин рассеянно кивнул головой, беря чашку с кофе и гренки. Старуха ожидала, стоя позади шезлонга.

– Эй, где тут гасиенда “Ночная роза”? – вдруг раздался веселый громкий голос со стороны дороги, скрытой густым кустарником. Хозяин замер с недонесенной до рта чашкой.

– Синьор, это к нам; – проговорила старуха.

Бешеными глазами хозяин взглянул на старуху, а в это время с дороги снова послышался все тот же голос:

– Алло, есть тут кто?нибудь живой, черт побери?!

Кусты затрещали, и прямо перед террасой появился человек в светлом спортивном костюме и такой же светлой шляпе. Он весела расхохотался.

– Ай?ай?ай, дружище, разве можно заставлять меня в мои годы лазить через заборы, словно мальчишку, – проговорил он, легко взбегая по лестнице на террасу. – Вы так спрятались, что вас сразу не найдешь. Полчаса езды от Буэнос?Айреса, а глушь, словно в центре сельвы.

– У нас нет сельвы, – внезапно осипшим голосом отозвался хозяин.

– Ну и не надо, – весело согласился гость. – Но я что?то не замечаю, что вы рады встрече, оберштурмбаннфюрер Вольф.

При последних словах хозяин вскочил, со злобой глядя на гостя:

– Какого черта вы ворошите прошлое! Меня зовут синьор Энрико Хаунес, а вы болтаете черт знает что.

– Ну, ну, хорошо… Надеюсь, вы все же поздороваетесь, ведь мы как?никак – друзья… – примирительно сказал гость, садясь вместо хозяина в шезлонг. Вольф побагровел, но сдержался. А человек как ни в чем не бывало огляделся и, заметив машинку, с интересом склонился над листами.

– О! “Мемуары воина”. Очень хорошо, – весело продолжал гость. – А это что? Так, интересно: “Старые кадры становятся надежным оплотом нового мира”. Прекрасно, Вольф, это именно та самая мысль, которую я надеялся уловить в вашем сегодняшнем настроении. Рад, искренне рад!

Вольф мрачно смотрел на пришедшего.

– Кстати, дружище, чтобы вы не забыли: меня теперь зовут Дэнни, Джемс Дэнни.

– Ну, здравствуйте, Джемс Дэнни, – пробурчал Вольф.

– Здравствуйте, дорогой, здравствуйте, – засиял Дэнни. – Я очень рад, что вы, наконец, узнали меня и вспомнили нашу старую дружбу.

– Которая была так коротка, – насмешливо вставил Вольф.

– Не надо, Вольф, – серьезно возразил гость, – не богохульствуйте, господь сохранил вас именно для нашей дружбы, и мы не должны смеяться над этим.

– А вы стали ханжой, Брандт, – заметил Вольф.

– А вы стали очень невнимательны. В прошлый раз вы сразу стали угощать меня чудесным коньяком, а потом перестрелкой. На первое я согласен и сейчас…

– Паола! Коньяк и еще кофе! – приказал Вольф женщине, которая продолжала безмолвно стоять в углу комнаты.

– Вы неплохо устроились, Вольф. Гасиенда, слуги… И счет в банке совсем неплохой.

– Вы и счет успели проверить? – со злобой проговорил Вольф.

– Так, случайно. Собственно, меня интересовал не сам счет, а некая доверенность…

– Какая еще доверенность? – Вольф наклонил голову и стал похож на боксера, готовящегося встретить атаку противника.

– Да так, одна фальшивая доверенность, выданная некогда советской разведчицей некоему гитлеровскому разведчику, на основании которой последний завладел состоянием одной знатной немецкой дамы.

Вольф усмехнулся.

– Ну, тут мне беспокоиться не о чем. Вы не докажете, что моя покойная невеста не была истинной Эдит Хеймнитц. А доверенность?.. Это вы бросьте… ее составлял лучший нотариус Кенигсберга.

– А вы уверены, что Эдит – покойница? – спросил Брандт,

– Абсолютно, – самоуверенно отозвался Вольф, – этому удару ножом я напрактиковался в Мюнхене, а там – сами знаете – умели учить.

Брандт, улыбаясь, молча смотрел на Вольфа. Тот резко отодвинул свой кофе.

– Вы хотите сказать, что, возможно, я ошибся и Эдит жива. Но меня это не беспокоит – шпионка не предъявит своих прав на мои деньги.

– Вы совершенно правы, – не предъявит. Тем более, что в Мюнхене вас действительно научили толковому удару. Год назад я имел печальное удовольствие посетить так называемую Германскую Демократическую Республику.

– Вот как! – заинтересованно проговорил Вольф. – Вы были в Германии?

– Да, проездом.

– Проездом? – Вольф расхохотался, – Представляю себе…

– Да, проездом, – невозмутимо подтвердил Брандт. – И, кстати, совершенно случайно узнал там забавную вещь.

– Какую же?

– Я узнал, что настоящая Эдит, Эдит Хеймнитц жива, что она прожила всю войну в России, в плену, пока ее русская преемница обделывала свои дела в Германии. А после войны она была отпущена на родину и вернулась в Рим.

Брандт замолчал и с удовольствием стал прихлебывать кофе, долив в стакан коньяку.

– Послушайте, ну и что же? – с беспокойством проговорил Вольф.

Брандт не спеша поставил кофе на столик около машинки, плеснув при этом на листы рукописи.