Он умоляюще посмотрел на своего бывшего ученика, и, наконец, Марк понимающе кивнул, его глаза были мокрыми от слез.
- Ты, хороший парень, Марк. И пообещай мне одну вещь? Проследи, чтобы меня похоронили с почестями? Высеки эпитафию на красивом камне в память обо мне, чтобы мое имя продолжало жить?
Пока бывший чемпион смотрел на него снизу вверх, Марк медленно кивнул, подняв руку в почтительном прощании. Фламма кивнул сам себе, поворачиваясь к притихшей толпе.
- А теперь, друзья мои, пришло мое время уйти из этой жизни! Вспоминайте обо мне с добротой! - Его голос понизился, и слова едва донеслись до ушей Марка. - Какое-то время вы были частью моей жизни, и я вас всех тоже люблю.
Подняв меч, он приставил его острие к своей груди и напрягся, затем вонзил лезвие сквозь тонкую кольчугу, единственной целью которой было скрыть его недуг, воткнув острие между ребрами глубоко в тело, его мучительный стон был единственным звуком на охваченной благоговением Арене, когда он напрягся для последнего усилия. Обхватив руками рукоять оружия, он сделал последний долгий судорожный вдох, и его открытый рот, из которого хлестала кровь, издал бессвязный крик боли и гнева и, как услышал Марк, освобождения от мучений, который эхом разнесся по безмолвной Арене. Затем, его тело дернулось в предсмертной агонии, он потянул клинок на себя, пока рукоять не уперлась ему в грудь, острие оружия сначала задело слой тонкой кольчуги, которая была у него на спине, а затем прорвало ее и струйка крови сбежала с острия, нарисовав беспорядочный узор на песке у его ног. Мгновение покачавшись на ногах, оглядывая Арену с безмолвной гримасой, Фламма Великий пошатнулся, а затем упал лицом вниз. Через некоторое время его тело перестало подергиваться.
На Арене воцарилась полная тишина, и Марк отчетливо услышал голос распорядителя, когда тот наклонился вперед, чтобы что-то пробормотать Коммоду на ухо.
- Немного аплодисментов задали бы правильный тон Играм, мой Цезарь. Не желаете ли проявить великодушный жест, как главный покровитель гладиаторского искусства?
К его очевидному облегчению, император встал, хлопнув в ладоши и оглядел толпу с выжидающим выражением лица, и Арена взорвалась бурными аплодисментами, поскольку жест их правителя разрушил чары, которые на мгновение наложило на них самоубийство Фламмы. Клеандр повернулся к тунгрийцам, хлопнув в ладоши, повторяя жест императора.
- Ну кто мог предсказать такое? Похоже, по крайней мере один из наших друзей подвергся гораздо большему риску, чем можно было бы счесть разумным. - Марк и Скавр оглянулись на удивительно жизнерадостного Клеандра, который, в свою очередь, с удивлением смотрел на белое лицо Юлиана и его подергивающиеся пальцы. - Мой отец с раннего возраста учил меня никогда не рисковать деньгами, которые я не мог позволить себе проиграть в любой азартной игре, где я не был полностью уверен в исходе, но, очевидно, тамошний прокуратор не прислушался ни к одному из таких советов.
Скавр улыбнулся, неохотно кивая головой просто ради приличия.
- Вы же не ставили на победу Велокса, не так ли, распорядитель?
Клеандр невесело улыбнулся ему в ответ.
- Конечно, нет. Я ждал, когда Фламма всплывет оттуда, где он похоронил себя после того, как Ножи прикончили его покровителя сенатора Аквилу, и тем временем я счел своим долгом узнать об этом человеке все, что можно. Конечно, мне помогло то, что врач императора недавно диагностировал у него неизлечимую болезнь, факт, который неизбежно привлек мое внимание через одного из его помощников, который держит меня в курсе действий врача. Люди, которые знают, что умирают, способны на большое самопожертвование, и как только Фламма узнал, что у него появился шанс встретиться с убийцей сенатора на Арене, было нетрудно догадаться, что ему пришло на ум.. Велоксу, возможно, и удалось остаться живым, но его карьера гладиатора закончена, по крайней мере, в Риме. И, раз ты спрашиваешь, половина денег трона была поставлена на победу Фламмы, в то время как другая половина была поставлена на то, что Фламма умрет сегодня на Арене — независимо от результата.
- В любом случае трон остался в выигрыше.
Распорядитель снова улыбнулся.
- По моему опыту, трибун, трон всегда остается в выигрыше, в конце концов. А теперь, после того, как ты получил этот ценный урок, делай с ним все, что тебе заблагорассудится, я думаю, вам обоим пора уходить, пока Коммод не оправился от своего расстройства настолько, чтобы узнать тебя, Рутилий Скавр. Он все еще вспоминает о трибуне, у которого хватило наглости прервать его в его собственном тронном зале, и если бы он знал, что ты здесь, он бы не упустил случая, чтобы выхватить нож, который он повсюду носит с собой, и возобновить дискуссию. Но сегодня не твой день умирать. Возможно, тебе надо подождать… до завтра ...
Котта встретил двух мужчин у подножия лестницы, ведущей из императорской ложи на первый этаж, его глаза блестели от непролитых слез. Марк остановился, глядя в сторону Форума, расположенного к западу от Арены.
- Извините меня, трибун, я обещал Фламме почетные похороны.
Скавр кивнул.
- Он заслужил это. Он посмотрел на Арминия, который быстро кивнул в ответ на его невысказанный вопрос. - Мы пойдем с тобой. В кои-то веки от нашего варварского сопровождения может быть какая-то польза, кроме как развлечений каждый раз, когда они видят проходящую мимо девушку.
Марк привел их к Вратам Смерти, остановившись у кордона, который ограничивал доступ к туннелю, ведущему в сполярий. Охранники Арены двинулись, чтобы преградить им путь, и Скавр поднял руку, чтобы предотвратить конфликт.
- Я Гай Рутилий Скавр, и я нахожусь здесь по приказу императорского распорядителя Клеандра, чтобы обеспечить телу Фламмы Великого достойное римское погребение.
Главный стражник покачал головой, его голос звучал уважительно, но, тем не менее, твердо.
- Прошу прощения, господин, мне запрещено разрешать любой несанкционированный доступ в сполярий. Вы были бы поражены количеством людей, которые пытаются... - Он замолчал, мельком увидев Марка, стоящего позади Скавра. - А ты ... ты Корв, не так ли? Гладиатор, который устроил такое незабываемое представление на Арене позавчера?
Марк кивнул, слабо улыбнувшись.
- Я был там…
Лицо охранника расплылось в неожиданной улыбке.
- Мне показалось, что я узнал тебя! Я был на дежурстве, когда ты спускался сюда перед боем. Мои товарищи по дежурству на Арене сказали, что ты устроил настоящий фурор! Ты знал Фламму?
