— Знаешь? Давай обойдём? Вернёмся и пройдём через парк? — указала Джесси на Сэмюэлсов.
Гарри тоже посмотрел на них и ступил шаг вперёд.
— Не успеем, — ответил он Джесси, — они нас уже увидели…
— Давай убежим, — сказала девочка, — пожалеем маму! Нам опять тебе примочки делать, чтобы синяков под глазами не было…
— Опять… — вздохнул Гарольд и пошёл вперёд, надеясь быстро добежать до лавки.
— Подожди меня! — побежала за ним Джессии и взяла брата под руку. Сэмюэлсы уже приближались, перейдя через дорогу.
— Ну и кто же у нас это такой? — толкнул Гарольда в плечо самый старший из них.
— Пропустите нас! — попросил Гарольд и попытался обойти.
— Ой, вы только посмотрите! — рассмеялись Сэмюэлсы, — он умеет разговаривать!
— Давай шиллинг! Тогда пройдёшь по нашей улице! Для католиков тут проход платный! — преградил Гарольду путь второй из братьев.
— Я… у нас нет шиллинга… — проговорил в ответ Гарольд но обидчик его толкнул к Джесси.
— Остановитесь! Возьмите ваш шиллинг! — заплакала Джесси и полезла в корзинку за деньгами. В этот момент Сэмюэлс замахнулся, чтобы ударить Гарольда в лицо.
— Ну? — произнёс старший Сэмюэлс глядя на Джесси, — или мне немного разукрасить твоего братца?
— Не надо! Прошу вас! Не бейте его! — заплакала девочка протягивая мальчишкам деньги.
— Так-то лучше! — ухмыльнулся тот, забрал монеты и положил их в карман, — а теперь пошли отсюда! — крикнул он брату и сестре и дети побежали обратно домой.
Позади раздался свист и смех. Гарольд и Джесси остановились только возле своего дома. Тут Джесси увидела, что Гарольд плачет.
Он отвернулся.
— Ну, чего ты? — подошла к нему ближе Джесси, пытаясь посмотреть брату в лицо.
— Прости… я никудышный… от меня никакого толка… — отворачивался мальчик.
— Не говори так! — чуть вскрикнула Джесси, — ты не виноват! Они старше, а значит сильнее тебя! — но Гарольд не унимался.
— Я сожалею, что я родился католиком и не имею права заступиться за тебя. Даже если бы я схватил палку и побил их, то был бы виноват…
— Мама говорит, что мы никогда не бываем правы, и католики никогда не бывают богатыми. Ты привыкнешь. Это наша судьба.
Тут Гарольд заныл и, присев на ступеньки, швырнул корзинку на тротуар.
— К дьяволу судьбу! Зачем мы вообще сюда приехали… я не хочу тут жить… я вообще не хочу жить… что мы им сделали? Что?
— Мы католики, — присела рядом Джесси, посмотрев на брата, — они считают, что мы в чём-то виноваты, наверное.
— Наверное мы перед ними настолько виноваты, что они нас никогда не простят? — посмотрел на сестру мальчик.
— Никогда… — вздохнула Джесси и показала ему несколько монеток, лежавших в её ладони.
— У нас больше денег нет… Пошли купим хоть что-нибудь…
ПРИГОРОД КУИНСТАУНА; ИРЛАНДИЯ; ОСЕНЬ 1911 ГОДА
Фредди Сейдж только что погасил печку на кухне, когда в дверь паба даже не застучали, а заколотили. Парень глянул на часы висящие на стене. Время было за полночь. Он прошёл в зал и подошёл к двери.
— Закрыто уже! Мы не обслуживаем по ночам! — громко прокричал он и отчётливо услышал, что за дверями не заблудившийся забулдыга, а несколько человек. И они были вовсе не запоздалыми посетителями.
— Что вам нужно? — растерялся Фредди.
— Открывай! — услышал он в ответ грубый голос и рука сама потянулась к засову.
В паб, отпихнув от входа Фредди, ввалились вооружённые люди. Следом за ними двое внесли раненого, а последний зашедший закрыл и запер двери.
— Чего встал? — глянул он на Фредди и парень понял, что это главный, — неси воду и дай мне выпить. И бегом! — прикрикнул он на Фредди.
Раненого взвалили на стол. Один из тех кто его нёс присел рядом. Остальные разбрелись по пабу бесцеремонно беря выпивку, а главный, откупорив самый большой бутыль с ромом, махом сделал несколько глотков и подозвал перепуганного Фредди.
— Кто тут хозяин? — спросил тихо главный.
— Мой отец, сэр, — ответил заикаясь Фредди, — Джон Джордж Сейдж.
— Зови его, — проворчал главный и снова сделал глоток рома.
— Да, сэр, — растерялся парень, поняв что неприятности только начинаются.
— Немедленно! — крикнул главный и Фредди сорвался с места и со всех ног кинулся к двери на лестницу. Их семья жила на втором этаже.
— Отец! Отец! — разбудил Фредди не только отца, но поднял с кроватей всех кто в их доме был, — там партизаны! Они с оружием! С ними раненый!
— Кто, Фред? — ворчал Джон вставая с кровати.
Фредди зажёг свет.
— Да просыпайтесь же! — закричал он от отчаяния.
— Что случилось? — поднялась следом мать.
— Спи, Анна, — раздражённо приказал ей Джон, глянув сердито на сына, — ты какого чёрта разбудил всех за полночь?
— Там партизаны, — тихо проговорил Фредди и мать подскочила с кровати.
— Да угомонись ты, дура старая! — крикнул ей, накидывая халат, Джон и вытолкав сына из спальни погасил свет.
— Все по комнатам! — закричал он, увидев разбуженных и напуганных детей, едва вышел в коридор.
Вместе с Фредди Джон спустился вниз, в паб, где остановился возле барной стойки.
Джон молча рассматривал ночных посетителей. Так же молча, заметно нервничая, рядом с ним стоял Фредди.
Наконец, главный посмотрел в их сторону.
— Я, так понимаю, Вы и есть мистер Джон Сейдж? — подошёл главный дыша Джону в лицо.
Джон попятился назад от перегара которым тот дыхнул на него.
— Знаешь кто я? — спросил главный.
— Не мудрено догадаться, — ответил Джон, — и не скажу, что рад вашему визиту, сэр Генри Кнак по прозвищу Стрелок.
— Ну вот и познакомились, — усмехнулся Кнак отойдя от Джона, — мы оставим тебе на попечение нашего солдата. Свободная Ирландия не забудет твоей услуги оказанной нашему общему делу борьбы за независимость, мистер Сейдж. А после победы мы возместим все убытки причинённые тебе сегодня ночью. Будь добр, присмотри за парнем, — указал он на истекавшего кровью раненого.
Джон подошёл к раненому солдату.
— Ему нужен врач, а не пивовар, — оценил Джон рану и глянул на Кнака.
— Мы знаем, — ответил Кнак, — и потому мы оставляем его тебе. Ты же знаешь, что врач будет первый к кому нагрянут англичане? Постарайся, чтобы врач появился, старина Сейдж, — усмехнулся Кнак.
Он подошёл к Джону и положил ему руку на плечо.
— Я знаю, ты постараешься, — глянул Кнак Джону в глаза и изменился в лице, — просто дочки у тебя красивые.
Кнак убрал руку, повернулся к солдатам и прошёл к выходу.
— Пошевеливайся! — прикрикнул он, — ночь не вечна, ребята!
Ночные гости ушли так же как и появились, внезапно. Джон остался стоять посреди паба, где уже валялись окурки и пустые бутылки. На столе, прямо перед ним, лежал раненый солдат. Джон снова посмотрел на него.
В паб вбежала Анна.
— Кто это был? — тревожно, едва сдерживая крик, схватила она за руку Джона.
— Ты слышала кто это был, — тихо ответил Джон.
— Республиканцы? — охнула Анна.
— Да, республиканцы, — сказал Джон, — Кнак Стрелок, собственной персоной. Оставил нам подарок. Добрались таки они и до нашей семьи.
— Я сколько раз тебе говорила, что надо уезжать к моему брату в Лондон! — вскрикнула Анна, но муж одёрнул её строго посмотрев.
— Что мы теперь будем делать? — не успокаивалась Анна.
— Для начала позови мальчиков, — ответил Джон, — пусть перенесут его в подвал и перевяжут рану. А девочки пусть уберут тут всё. Я останусь здесь и посчитаю убытки. Утром пошлём за доктором, а там будет видно. Хотя… — он помолчал, — хотя что там считать? И так всё ясно, что будет теперь.
— Может вызвать полицию? — предложила Анна.
— Что ты говоришь, дорогая? — посмотрел спокойно на неё Джон, — один факт того, что этот парень здесь, уже повод нас выбросить на улицу, позови ты хоть самого короля! Какая разница кто нас сожжёт? Полиция, республиканцы, военные? Давай не будем раньше времени звать их с факелами к себе в дом?
