Три минуты молчания. Снегирь - Владимов Георгий Николаевич
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– Пойду погляжу на него.
Вернулся он весь белый от сосулек, они звенели у него на рокане, как кольчуга.
– Лопнет, – сказал безнадёжно. – Немного подержит, конечно. А потом, конечно, лопнет.
– Что ж делать? – спросил Серёга. – Мы уж всё сделали, что могли.
– Сети надо отдать. Только они там, на «голубятнике», ни за что на это не пойдут.
– Может, сказать им? Они ж не знают, что мы утильный отдали. Всех наших похождений не знают.
– Знают, – сказал Васька Буров. – Когда мы его с мостика спихивали, кто-то из рубки выглядывал. Я видел.
– А всё же… – сказал Серёга. – Что они, жить не хотят?
Боцман первый пошёл, мы за ним. Из рубки нас увидали, опустили стекло. Там видно было Жору-штурмана, а за спиной у него – кепа.
– Чего тебе, Страшной? – спросил Жора.
Боцман взлез на трюм, взялся рукой за подстрельник. А мы держались за его рокан.
– Сети надо отдать, Николаич.
Кеп высунулся – в ушанке на бровях, – спросил:
– Ты думаешь, чего говоришь?
– Не выдержит трос. Одна хорошая волна – и лопнет.
– А эти? – спросил Жора. – Чем тебе не хороши?
– Я, Ножов, не тебе говорю. Ты ещё не видал, поди, как гибнут. А вот так и гибнут.
– Знаем, что делаем, – сказал кеп. – Тут люди тоже с головами.
Боцман ещё что-то хотел сказать, подошёл к самой рубке. Но Жора поднял стекло.
– Не ведают, что творят, – боцман затряс головой.
Мы повернули назад, к капу.
– За имущество дрожат, а головы своей не жалко. И на что надеются? А, пусть их, как хотят. Я спать иду.
Он шёл по трапу и всё тряс головой. Кто-то ему врубил свет, лампочка горела вполнакала, и в тусклом свете боцман наш был совсем горбатый.
– Пошли и мы, – сказал кандей Вася. – Неужели никто борща не покушает?
Мы потащились опять в корму.
В салоне на лавке спал «юноша» – в тельняшке, в застиранных штанах и босой. Голова у него свесилась, и его всего возило по лавке, тельняшка задиралась на животе, но не просыпался.
Кандей нам налил борща, а сам присел с краю, курил, морщил страдальческое лицо. Миски были горячие зверски, Васька Буров скинул шапку и поставил миску в неё и так штормовал у груди. Мы тоже так сделали. А кандей всё подливал нам, пока мы ему не сказали: «Хорош». Потом попросили у него курева, наше всё вымокло, и задымили. Плафон светил тускло, и мы качались в дыму, как привидения – на щеках зелёные тени, глаза у всех запали.
– Бичи, – сказал Васька Буров, – когда эта вся мура кончится, я знаете чего сделаю? Я на юг поеду, в Крым.
– В отпуск? – спросил Митрохин. – Рано ещё, это бы – в мае.
– Насовсем. Хватит с меня этой холодины, разве же люди рождаются, чтоб холод терпеть? Никогда мы к нему не привыкнем. Пацанок брошу, бабу брошу. Первое время только греться буду. Даже насчёт жратвы не буду беспокоиться.
– Там тоже зима бывает, – сказал Митрохин.
– Какая? У нас такого лета не бывает, какая там зима. Везёт же людям там жить! А как обогреюсь немножко, я, бичи, халабудку себе построю. Прямо на пляже. Ну, поближе к морю. В Гурзуфе.
Серёга сказал:
– Алушта ещё есть, получше твоего Гурзуфа.
– Не знаю. Я в Алуште не был. А Гурзуф – это хорошо, я там целый месяц прожил. Только я там с бабой был и с пацанками, вот что хреново. Хату снимать, харч готовить на четырёх. А одному – ничего мне не надо. Валяйся день целый брюхом к солнышку. И был бы я – Вася Буров из Гурзуфа.
– Так и писать тебе будем, – сказал Серёга. – Васе Бурову в Гурзуф.
– Не надо писать. Вы лучше в гости ко мне приезжайте. Я всех приму, пляж-то большой. Я вам, так и быть, сообщу по-тихому, как меня там найти. Только бабе моей не сообщайте. А то она приедет и опять меня в Атлантику загонит. А в Гурзуфе я прямо затаюсь, как мыша, нипочём она меня не разыщет. И будем мы там жить, бичи, без баб, без семей. А рыбу ловить – исключительно удочкой. Я там таких лобанов ловил закидушкой, на хлебушек. А барабулька, а! Сколько наловим, столько и съедим. Здесь же, у костерочка.
– Это ты самую лучшую сказку сочинил, – сказал Митрохин.
Васька удивился:
– Почему же это сказка? Думаешь, люди так не живут?
– А разве не сказка? – сказал Серёга. – Это как же, без баб? Без них не обойдётся.
– А тогда всё пропало. Нет, бичи. Уж как-нибудь своей малиной, одни мужики.
– Нет, – сказал Серёга. – Всё-таки нельзя, чтоб без баб. Баба – она самая главная ловушка, никуда от неё не убежишь. И все мы это знаем. И всё равно не минуем.
– Уж так ты без них не можешь?
– Я-то? Да хоть год. Это они без нас не могут. Так что – разыщут, не волнуйся. Разобьют малину.
Васька вздохнул.
– Это точно. Поэтому-то, бичи, жизни у нас не получится. Ну, дней десять продержимся, а ради них ехать не стоит, лучше уж сразу и бабу с собой брать, и пацанок.
Мы помолчали, закурили ещё по одной.
– Кого-то несёт, – сказал Серёга.
Старпома к нам принесло. Как раз его вахта кончилась вечерняя. А может, и пораньше его прогнали кеп с Жорой – всё равно они там сейчас заправляли, в рубке. Но пришёл он – как будто большие дела с себя сложил, и теперь отдохнуть можно заслуженно – уже и безрукавку свою меховую надел, и волосы примочил, и зачесал набок. Кандей пошёл на камбуз за борщом. Старпом сидел, постукивал ложкой по столу и глядел на нас насмешливо. Отчего – непонятно.
– Ишь, расселись, курцы!
– А тебе-то что? – спросил Васька. – Мы своё дело сделали. Теперь ты нам не мешай, мы тебя не тронем.
– Да по мне хоть спите, хоть песни пойте.
Опять же – всё с каким-то презрением, как будто это мы загубили пароход, а он его только спасал.
– Ну, как там, на мостике? – спросил Митрохин. – Что слышно?
– Всё хотите знать?
– Я нет, – сказал Васька. – Я и так всё знаю. «SOS» дали, теперь подождём, чего мы из него высосем.
– Ну да, у тебя забота маленькая.
– А у тебя – побольше?
Старпом хмыкнул, принялся за борщ. Но при этом ещё такую рожу состроил – таинственную, значительную.
– Идёт к нам кто-нибудь? – спросил Серёга. – Хоть один пароходишко? Только ты не кривляйся, мы тебя как человека спрашиваем.
Старпом покраснел до самых волос. Серёга смотрел на него спокойно, даже как будто с жалостью.
– А какой бы ты хотел пароходишко?
– Опять ты кривляешься, – сказал Серёга.
– Ну, база к нам повернула. Доволен? Только ей, базе, знаешь, сколько до нас идти?
– А поближе никого нету?
– Ну, есть один. Из рижского отряда. Это уж сам думай – поближе он или подальше, если ему лагом переть [61].
– Понимаю. Лагом бы и я не пошёл при такой погоде. Да уж как не повезёт, так на всё причины есть.
– А думаешь, мы одни такие невезучие? Иностранец вон ещё бедствует, шотландец. Ему ещё похуже, под самыми Фарерами болтается.
– Помоги ему бог, – сказал Васька. – Чего ж он, дурак, промышлял, в фиорде не спрятался?
– Вот не спрятался.
– А сколько ж всё-таки ей идти, базе-то? – спросил Митрохин.
– Сколько, сколько! Семь вёрст – и всё лесом.
– Опять ты за своё, – сказал Серёга. – И что ты за пустырь, ей-богу. Человек тебя спрашивает, потому что жизнь от этого зависит. Он у тебя любую глупость может спросить, а ты ему обязан ответить, понял?
Старпом кинул ложку:
– Ну что привязались? Пожрать нельзя. Подите всё у кепа спросите.
– А тебе он не отвечает? – спросил Васька.
Старпом, уже около двери, повернулся было огрызнуться – и застыл с раскрытым ртом. Толчок был еле слышный, только зазвякали миски. И «юноша», который спал на лавке, вздрогнул и проснулся:
– А?.. Куда идти?
– Никуда, – сказал Васька. – Теперь уж всё. Оборвали трос…
Старпом бухнул дверью, побежал.
– Да он и ненадёжный был, – сказал Серёга. – Трос-то.
Наверху затопали, заорали, и мы только успели докурить, как послышалась тревога. Уже не водяная, а шлюпочная – один длинный гудок, шесть коротких.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Похожие книги на "Три минуты молчания. Снегирь", Владимов Георгий Николаевич
Владимов Георгий Николаевич читать все книги автора по порядку
Владимов Георгий Николаевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.