— А пароход? — с нетерпением спросил Яшка.
— Пароход пришел и забрал нас, — сказал профессор.
— Во! — заключил Яшка.
— Да, — вздохнул Дроздов, — а вот ты матери не послушался. Значит, не похож ты на своего отца.
И тут только Яшка понял, зачем профессор рассказал ему эту историю.
— А почему у вас перьев в каюте столько? Подушка рвется, что ли? — поспешил он перевести разговор на другую тему.
Дроздов улыбнулся.
— Это я птиц изучаю, специальность у меня такая.
— Изучать всё надобно сквозь микроскоп, — с видом знатока заявил Яшка, — а перья в каюте от подушки бывают.
— Хочешь помогать мне? — вдруг предложил профессор.
— Как это?
— Глупышей умеешь ловить?
— Которых?
— Чаек, большие такие.
Яшка привык с ребятами говорить про всё: «умею» и здесь чуть было не сказал, но посмотрел на профессора и понял, что с ним следует держаться осторожно.
— Не умею, — сознался он чистосердечно.
— Дело не хитрое, — сказал профессор, — идем, научу.
Они вместе вышли на палубу и направились к корме.
Собаки кинулись за ними, но Дроздов пугнул их, и они отстали.
Уже на корме он достал из кармана несколько мотков шпагата с крючками и подал их Яшке.
— Держи.
Из другого кармана он вытащил пригоршню хлебных крошек.
— Вон тех маленьких чаек, — показал профессор, — никак не поймаешь, осторожные они очень. А вот большие белобрюхие — это глупыши, они, словно рыбы, на крючок ловятся.
— Не пойдут, — усумнился Яшка, — надо бы из ружья.
— Чудак-человек, тогда они в воду упадут, а мне нужно чучела из них делать. А ну, смотри.
Профессор, нацепив на крючок большую корку хлеба, бросил ее на палубу и сам отошел за угол надстройки. Яшка тоже притаился.
К великому его удивлению, сразу же четыре чайки, отделясь от стаи, бросились на приманку. Но профессор отдернул ее от чаек.
Яшка рассердился:
— Зачем рано дергаете? Пущай ухватятся!
— Эти мне не годятся, — пояснил Дроздов. И он снова закинул приманку.
Несколько раз чайки пытались схватить хлеб, и каждый раз профессор, отдергивал его. Но вот, наконец, подлетел глупыш — большой, больше всех.
Птица кинулась на корку, схватила ее и заглотала. Только этого и ждал ученый-птицелов.
Чайка поймалась. Она взметнулась в воздух, рвалась в стороны и старалась выплюнуть приманку.
— Держите, держите! — кричал Яшка.
Огромные крылья глупыша гнали ветер на мальчика и профессора. Все другие птицы носились вокруг и неистово кричали.
Дроздов всё подтягивал веревку, подтягивал и вдруг ловко схватил глупыша за крылья.
Яшка торжествовал. Он готов был кричать, плясать, свистеть и вообще переловить всех в мире глупышей.
— Дядя профессор, еще одну, — взмолился он.
Но Дроздов строго посмотрел на него.
— Птиц нельзя мучить: они твари полезные.
— А чего ей будет?
— Нельзя, — решительно сказал профессор и направился в каюту. — Я птицу усыплю сейчас, — крикнул он от двери, — а ты потом приходи. Научу тебя шкурки с них снимать.
Какое там! Яшка ничего не слышал. Да он сейчас всех глупышей для профессора переловит. Пускай изучает.
Едва Дроздов скрылся, Яшка стремглав кинулся на кухню, забыв даже о своих неладах с поваром.
— Дядя, дайте кусочек хлебца, — попросил он.
Повар в это время как раз вынимал из духовки торт.
— Что, — торжествующе проговорил дядя Миша и нарочно повернул торт в разные стороны, чтобы мальчик разглядел, какое это угощенье, — ругать — так меня, а поесть — тоже ко мне?
— Ну и не надо, — обиделся Яшка.
— Ладно уж, бери.
Дядя Миша не прочь был побеседовать с мальчиком, но тот, схватив хлеб, убежал обратно на корму.
Яшка быстро соорудил удочку с приманкой и уже собрался закинуть ее подальше на палубу, но чья-то рука протянулась из-за его спины и забрала удочку.
Яшка обернулся. Перед ним стоял Дроздов. Он обнял Яшку за плечи и повел его с кормы.
— Идем, одной нам хватит. Зачем птиц напрасно истреблять?
Глава шестая
Совещание в капитанской каюте. — По мнению капитана, «Большевик» оказался в затруднительном положении. — Радиограммы. — Разговор капитана и профессора о судьбе Яшки. — Кочегар Вася Томушкин. — Капитан и профессор разговаривают на некоторые отвлеченные темы. — Еще одна заступница.
В капитанской каюте шло совещание.
— Первая наша задача, — объяснял Александр Петрович, — высадить профессора Дроздова и его сотрудников в бухте Якорной. Затем надо спуститься в проливы для встречи с пароходом «Ладога», который идет в Архангельск. На «Ладогу» сдадим пассажира Кубаса. Но вся беда в том, что «Ладога» может прийти в назначенное место раньше нас, и мы с нею разойдемся.
— Предлагаю идти прежде в проливы, тогда всё получится, — сказал старший механик.
— Превосходное предложение, благодарю! — капитан сердито покосился на стармеха. — Пароход, видите ли, будет развозить по морю мальчишек, вместо того чтобы выполнять государственное задание.
В дверь каюты осторожно постучали. Сидевший у входа старший помощник приоткрыл дверь и, увидев Дроздова, впустил его. Профессор вошел и тихонько уселся у двери.
— Вот, — капитан обратился к профессору, — это мы, Александр Николаевич, обсуждаем вопрос, касающийся вашей экспедиции. Всё осложнилось из-за нашего неожиданного пассажира. Понимаете, мы можем разойтись с «Ладогой».
— Сначала высадите мальчика, — предложил Дроздов.
— Не советуйте, попадет! — шепнул профессору старший механик.
— Очень сердит? — тихо спросил Дроздов.
— Еще как.
Капитан вымерял что-то на карте.
— Ну, что ж, — сказал он, откладывая циркуль. — Так и сделаем.
Дроздов встал и, видно, хотел сказать еще что-то, но в каюту постучали. Вошел радист.
— Александр Петрович, срочные радиограммы: вам и профессору Дроздову.
Капитан и профессор одновременно прочли радиограммы и взглянули друг на друга.
— Ну, как? — спросил Дроздов.
— Вполне, — капитан протянул свою радиограмму Дроздову и объявил: — Совещание окончено. Получено распоряжение: экспедицию профессора-орнитолога Дроздова срочно высадить на остров Перовый вместо бухты Якорной. Встреча с «Ладогой» отпадает.
Все поднялись и стали расходиться.
Дроздов и капитан остались одни.
— У меня к вам, Александр Петрович, просьба.
— Слушаю вас.
— Насчет Якова Ивановича Кубаса.
— Что такое? — проворчал капитан. — Опять этот Кубас?
— Да, занятный мальчишка…
Стук в дверь и приход новых посетителей перебил разговор капитана с профессором. Вошли третий помощник Пиатровский и кочегар Томушкин. На одного капитан глянул приветливо, на другого сердито.
К Васе Томушкину капитан относился особенно, и тот, кто не знал историю маленького кочегара, считал, что Александр Петрович чересчур строг с ним.
Томушкин учился в школе юнг, а до того несколько лет беспризорничал. Четыре года тому назад во время стоянки в Одесском порту на «Большевик» понадобился камбузник. Капитан послал старшего помощника в отдел кадров. Но не успел Борис Владимирович сойти с трапа, как на палубу с важным видом поднялся небольшого роста мальчишка, очень подвижной, с веселыми плутоватыми глазами.
— Мне, собственно, капитана, — важно сказал он.
Александр Петрович находился тут, на палубе, и, конечно, заинтересовался мальчишкой. Одет капитан был как всегда: в простом пиджаке и в кепке, так что признать его сразу за самого старшего на пароходе незнакомому человеку было трудно.
— Вам сюда позвать или передать ему что-нибудь? — спросил в шутку Александр Петрович.
Вася поглядел на него снисходительно.
— Передайте, что прибыл Василий Никанорович Томушкин! Может занять на пароходе должность камбузника.
