Сокровище Чингисхана - Касслер Клайв

— Но нужно же что-то делать, — волновался Ганн.

—  Вот мы и сделаем, — отрзвался Питт. — Заниматься Бор- жином придется нам.

—  Это невозможно. Действия от имени Соединенных Шта­тов, да еще нелегальные, вызовут международный скандал.

—  Естественно. Но мы же не собираемся уведомлять пра­вительство Соединенных Штатов о том, что собираемся про­водить операции от его имени. Не волнуйся, никто ничего не узнает. Участвовать в операции буду я и Ал. Ну и еще ты.

Лицо Ганна побледнело, в глазах появилось испуганное выражение, внутри все похолодело.

—  И зачем я только уехал из Сибири, — еле слышно про­бормотал он.

Доктор Маккаммон вошел в компьютерный центр НУМА в тот самый момент, когда Йегер вешал трубку после разговора с Монголией. Напротив него висело голографическое изобра­жение Макс. Заметив входящего морского геолога, она повер­нулась к нему и с улыбкой произнесла:

—  Добрый вечер, доктор Маккаммон. Вижу, вы снова за­держались на работе.

—  Добрый вечер, — ответил Маккаммон, думая, не выгля­дит ли он глупо, разговаривая с образом, сгенерированным компь­ютером. Он нервно поежился и приветствовал Йегера.

—  Привет, Хайрем. Долгий выдался денек? — спросил он и только сейчас заметил — на компьютерщике была та же самая одежда, что и днем раньше.

—  Слишком, — ответил Йегер, подавляя зевоту. — Вчера поздно вечером пришел запрос от босса, пришлось потрудить­ся. А ваш запрос готов, давно ждет вас.

—  Пришлось убить часть дня на внезапные совещания. На­верное, все данные из центра по землетрясениям тебе снять не удалось, — предположил Маккаммон.

—  Как это не удалось? — обиженно произнес Йегер. — Макс способна одновременно решать множество задач.

—  Еще как способна. — Образ снова улыбнулся. — Если, конечно, кое-кто из нас не будет суетиться и нервничать по пустякам.

—  Ночью у нас уже были все данные, — сообщил Йегер, не обращая внимания на замечание Макс, — а утром прогнали вашу программу. Макс, — обратился он к копии своей супру­ги, — пожалуйста, распечатай доктору Маккаммону экземпляр полученных результатов, а параллельно сделай кратенький об­зор выявленной информации.

—  Конечно, один момент, — ответила Макс.

В ту же секунду стоявший в углу комнаты лазерный прин­тер размером с обеденный стол включился, зажужжал и начал выбрасывать на лоток отпечатанные листы. А чуть позже, тща­тельно подбирая слова, заговорила Макс:

—  Данные, полученные из Национального центра инфор­мации о землетрясениях, отражают сейсмическую активность за последние пять лет по всему миру, включая и те два крупных землетрясения, которые недавно обрушились на Персидский залив. Я проработала вашу программку, в которой они анали­зируются, затем отобрала общие для них ключевые моменты и начала искать похожие по базе данных центра. Интересно от­метить, что я нашла несколько редких характеристик, согласу­ющихся с ключевыми моментами.

Макс подождала эффекта, выслушала довольные возгласы, затем, приблизившись к Йегеру и Маккаммону, продолжила:

—  Оба события подпадают под классификацию чрезвычай­но неглубоких землетрясений — эпицентры их находились ме­нее чем в трех километрах от земной поверхности. Сравните с мелкофокусными землетрясениями, происходящими на глуби­не от пяти до пятнадцати километров.

—  Значительное различие, — проронил Маккаммон.

—  Меньшее значение имеет факт, что оба землетрясения имели тектоническое, а не вулканическое происхождение, с магнитудой более семи баллов по шкале Рихтера.

—  Разве не редкость само подобное совпадение — два зем­летрясения, да еще с равной магнитудой? — спросил Йегер.

— Немного необычно, но и такое случается, — ответил Мак­каммон. — Конечно, землетрясение такой силы, происшедшее в Лос-Анджелесе, вызвало бы внимание по всему миру, но тря­хани оно в другом Богом забытом месте, о нем никто и не узна­ет. Раз в месяц где-нибудь в мире обязательно случается земле­трясение магнитудой в семь баллов и более. Бывают они чаще всего в малонаселенных районах, под водой, вот мы о них ни­чего и не слышим.

— Все правильно, — подтвердила Макс. — Правда, между данными землетрясениями одинаковой силы существует еще одна статистически значимая аномалия, заключающаяся в их непосредственной близости друг к другу.

— Есть еще сходства, Макс? — продолжал спрашивать Йегер.

— Да. Повреждения, вызванные землетрясениями, несоиз­меримы с их размерами, хотя точное их количество определить сложно. В обоих случаях зарегистрированы структурные раз­рушения, превышающие норму для землетрясений аналогич­ной магнитуды. По фактическому уровню повреждений дан­ные землетрясения можно соотнести с более мощными, маг­нитудой в восемь баллов.

— Шкала Рихтера не всегда является точным показателем раз­рушительной силы землетрясения, — отметил Маккаммон. — Особенно для неглубоких, мелкофокусных. В данном случае мы имеем дело как раз с мелкими, оказавшимися в высшей сте­пени разрушительными. Иначе говоря, интенсивность их соответствует землетрясениям более высокой магнитуды.

Макс на секунду нахмурилась, мгновенно пробежала дан­ные и утвердительно кивнула Маккаммону:

— Вы абсолютно правы, доктор. Первичные сейсмические волны в обоих землетрясениях имели гораздо меньшую магни­туду, чем поверхностные.

— Еще что-нибудь, Макс? — спросил Маккаммон. Он ус­покоился, перестал воспринимать голографический образ как привидение.

— Да, заключительный аспект. В обоих землетрясениях до возникновения волн, вызывающих собственно землетрясение, отмечалось прохождение продольных волн низкой магнитуды.

— Полагаю, предварительные сейсмические толчки, — ска­зал Маккаммон. — Ничего необычного.

— Может мне кто-нибудь из простой любезности сообщить, что означают все эти продольные и поверхностные волны? — устало спросил Йегер.

Макс кивнула.

— Все тебе рассказывать? Хорошо. Начнем с элементарной сейсмологии. Сдвиг или скольжение, вызванные обычным тек­тоническим землетрясением, генерируют три типа сейсмиче­ского возбуждения волн — если угодно, ударных волн. Началь­ную волну называют предварительной, или продольной. По своим свойствам она аналогична звуковой волне и способна пройти сквозь твердую скалистую породу и даже сквозь земное ядро. Более медленная, вторичная, волна называется попереч­ной. Поперечные волны, достигнув земной поверхности, в на­правлении своего движения могут разрезать и крушить скалы, производить разрушительные вертикальные и горизонтальные смещения земли. По мере приближения к земной поверхности оба типа волн преломляются, генерируя дополнительные по­верхностные волны, которые и вызывают основную массу со­трясений на Земле.

— Понятно, — проговорил Йегер. — От эпицентра земле­трясения, иными словами, идут разные частоты.

— Все верно, — подтвердил Маккаммон.

— Там, где произошли эти два землетрясения, есть круп­ные пересечения сбросовой плоскости?

— Персидский залив, как известно, находится вблизи гра­ницы двух тектонических плит, Аравийской и Евразийской. Практически вся сейсмическая активность в мире происходит в узких зонах, примыкающих к границам. Крупнейшие земле­трясения, случившиеся в Иране, Афганистане и Пакистане, заставляют полагать, что в землетрясениях в Персидском зали­ве нет ничего экстраординарного, если бы их разделяло боль­шее расстояние.

— Я полагаю, мы не слишком-то помогли твоему другу из Лэнгли, — заключил Йегер.

— Пока не могу ничего прокомментировать, — ответил Маккаммон. — Однако в любом случае благодаря Макс у него теперь есть масса интересных данных. Пусть думает.

Маккаммон направился к принтеру за распечаткой, а Йе­гер задал компьютеру еще один вопрос:

—  Послушай, Макс, когда ты работала с программой Фила, то сопоставляла с данными параметрами другие землетрясения?

—  Ну как же, сопоставляла, разумеется. Мне гораздо легче развернуть перед тобой график, так что давай перейдем на ви­деоуправление.