Завещание Инки - Май Карл Фридрих

— Легкомыслие.

— Герр доктор, я готов поспорить с вами на этот счет.

— Что ж! Я готов принять твои возражения.

— Разве древние римляне отказывались от вкусной еды, когда бывали голодны?

— Нет. То есть, может быть, и было среди них немного таких чудаков, но вообще они любили хорошо поесть.

— Ага! Вот что, оказывается, роднит Фрица Кизеветтера с древними римлянами! А раз у нас так много общего, меня нельзя назвать легкомысленным.

Приемами демагогии Фриц владел виртуозно. Доктор на секунду задумался, в чем именно состоит неверность этого «постулата», но не успел ничего возразить. Вошел капитан и доложил:

— Отец-Ягуар прибыл в Санта-Фе вчера после полудня. С ним были двадцать три мужчины и один юноша. Все они уже отбыли в лагуну Поронгос.

— На лошадях?

— Да.

— Спасибо за эти очень ценные для меня сведения. Я должен непременно догнать Отца-Ягуара. Вы поможете нам раздобыть лошадей?

— Разумеется, господин полковник! Сколько именно лошадей вам нужно?

— Четыре — две ездовых, две вьючных.

— Купить их или взять из конюшни в гарнизоне крепости?

— Лучше купите. Гарнизонные лошади прошли определенную выучку, а я — наездник начинающий, будет лучше, если мы с лошадью окажемся одинаково неумелыми.

— Хорошо, — сказал офицер и улыбнулся, давая понять, что по достоинству оценил шутку полковника, известного, кроме всего прочего, и своим великолепным умением держаться на лошади. — Когда прикажете подать лошадей?

— Через час!

Капитан удалился. Зато тут же вновь появился унтер-офицер с сигаретами. Доктор Моргенштерн, начиная, кажется, понемногу входить в роль «полковника», обратился к нему на это раз с вальяжностью, подобающей образу, в котором он невольно оказался:

— Любезнейший, а нельзя ли доставить сюда мой багаж, оставшийся на пароходе? Надеюсь, это не слишком затруднит вас. Там, в нашем багаже, находится набор, по-латыни «сарцина», инструментов и связка книг, обернутая куском кожи, именуемая по-латыни «фасцис».

— Будет доставлено немедленно! — выкрикнул громко, как на плацу, унтер-офицер, развернулся на каблуках и вышел строевым шагом.

Прошло еще четверть часа. Появился капитан и доложил, что лошади готовы.

— Сколько они стоили? — поинтересовался доктор.

— Нисколько, господин полковник, — ответил капитан и опять улыбнулся: полковник продолжал шутить.

— Но я все же предпочел бы заплатить за них.

— С зоологов здесь денег брать не принято, — сострил, стараясь попасть в тон шутке старшего по званию, капитан.

— Но почему? — искренне изумился приват-доцент.

— Таков уж обычай здешних мест, ничего не поделаешь.

— Поразительно! Эта страна была колонизирована испанцами, перенявшими обычаи, а вместе с ними и многое другое из культурного наследия древних римлян. Но никогда, ни единого раза я не встречал в литературе примеров того, чтобы римляне безвозмездно предоставляли лошадей ученым, в частности, зоологам. Надо обязательно заняться более глубоким изучением этого вопроса. Судя по тому, как легко вам предоставили лошадей для никому здесь не известного ученого из далекой чужой страны, этот обычай в его культурно-историческом аспекте имеет огромное значение в современном быту. Не менее удивительно и то, что обычай этот прижился именно в Аргентине — ведь во многих отношениях эта страна очень закрыта для чужеродного влияния. Особенно в том, что касается сохранения останков древних живых существ, но это, надо сказать, к счастью для науки. Под этими существами я, кстати, в данном случае имею в виду не только мастодонтов и мегатериев, но и человека третичного периода. Уважаемый господин капитан, скажите, а не приходилось ли вам когда-нибудь прежде встречать в пампе, ну если не кости человека третичного периода, то хотя бы следы его стоянок?

— Третичного периода? Стоянок? — ошарашенно переспросил капитан. — Может быть, господин полковник будет настолько любезен, что разъяснит мне, кого именно он подразумевает под человеком третичного периода?

— О, простите мне, капитан, мою забывчивость, ради Бога! Я как-то все время упускаю из виду, что большинство людей ничего не знает о древней истории Земли. Поясню поэтому кое-что специально для вас вкратце. Уже довольно давно в пластах земной коры древнего происхождения были найдены доказательства того, что доисторический человек был знаком с огнем и пользовался каменными орудиями труда. Потом обнаружили три хорошо сохранившихся человеческих скелета. Можно смело утверждать, что эти люди жили именно в третичный период, поскольку их позвоночник состоит из тринадцати позвонков, в то время как у «гомо сапиенс», человека разумного, то есть у нас с вами, их только двенадцать. А через несколько десятков тысячелетий у человека может оказаться еще меньше позвонков, что, кстати, лично меня нисколько не удивит.

— А из этого следует, — вставил свое слово Фриц солидно, — что еще позднее бедняга человек может и вовсе лишиться всех своих костей. Безвозвратно. Какая будет утрата!

— А ты знаешь, я не стал бы отрицать право подобной гипотезы на существование, — поддержал его доктор, не раскусивший лукавства своего слуги. — Изменения в образе жизни человека идут поистине страшными темпами, иногда скачкообразно. Мы пока не улавливаем этой закономерности, потому не можем представить себе в полной мере, какие последствия может вызвать этот процесс. В доказательство права этой гипотезы на существование могу привести в качестве примера строение коренных зубов пещерного медведя. Вы видели их когда-нибудь, мой друг? — обратился вдруг ученый к капитану, начисто забыв во время своей краткой популярной лекции, где находится и с кем разговаривает.

— Нет, мне не приходилось видеть зубы медведя, — ответил после некоторого замешательства вконец растерявшийся капитан.

— Эти зубы, а особенно коренные, по-своему…

И тут доктор вынужден был прерваться. Вошли солдаты, которые внесли его багаж. Он быстро развязал тюк с книгами, проверил, все ли они на месте. Капитан взял одну из книг и начал рассеянно ее перелистывать. Ученый труд, который он держал в руках, назывался «Древние формы жизни в пампе». На форзаце книги было каллиграфически выведено: «Доктор Моргенштерн. Ютербогк». Заинтригованный капитан открыл вторую книгу уже специально на форзаце, увидев ту же надпись, оживился. Схватил и раскрыл на форзаце третью, четвертую, пятую книгу… Сомнений не оставалось: все эти книги были узко специального назначения, и они могли принадлежать только одному человеку, а именно тому, кто только что продемонстрировал свою ученость, кто сам просил называть его именем, обозначенным на книгах, и кого он считал до этой минуты полковником Глотино. Капитан почувствовал, как внутри у него все похолодело. Он спросил:

— Как вас по имени, сеньор… зоолог?

— Доктор Моргенштерн из Ютербогка.

— И это… ваше подлинное имя? — Капитан сглотнул слюну от волнения.

— Разумеется.

— И вы можете это доказать?

— Нет ничего легче. Я покажу вам свой паспорт.

— На стол его! Немедленно! — заорал капитан. У него сдали нервы. Трясущимися руками он взял паспорт доктора, внимательно изучил его и отшвырнул с презрением. Куда только подевалась его недавняя несколько приторная любезность — теперь он больше всего напоминал игрока, сделавшего крупную ставку в рискованной игре, но проигравшегося в пух и прах. — Какая наглость! Но и какое сходство! Просто невероятно! Мошенники! — Он уже почти вопил, как базарная торговка.

— Мошенники? Это вы про нас-то? Сеньор, не соблаговолите вы в таком случае объяснить, на каком основании вы делаете это заявление? Мне кажется, что никаких оснований, «инанитер», как сказали бы древние римляне, у вас на это все-таки нет!

— Послушайте вы, как вас там, лучше оставьте меня в покое с вашими римлянами. Не понимаю, какое вы вообще имеете к ним отношение, если у вас в паспорте черным по белому написано, что вы немец! И как вы посмели выдавать себя за полковника Глотино, родственника самого генерала Митре?