Пограничный легион (сборник) - Грэй Зейн

— Простите меня, — сдержанно сказал Том. — Я пришел за лошадью мистера Хэднолла.

Затем, обратившись к девушке, он поблагодарил ее. Глаза ее были опущены. Том быстро ушел, ведя за собой лошадь. Он не придал особого значения этому инциденту, разве что обратил внимание на раздражение в словах и жестах белокурого человека. Однако эта деталь ускользнула из его памяти, и осталось только приятное впечатление от девушки. А потом все затмила серьезная и волнующая забота — о выборе лошади и ружья.

Тот факт, что Хэднолл и его помощники бросили свою работу, а Пилчэк настоял на том, что он будет иметь решающий голос при покупках, говорил о том значении, которое они придавали этому делу. Хэднолл помирился с Пилчэком на том, что тот так же хорошо разбирается в лошадях, как он сам в ружьях.

И они отправились в город. Шли по пыльной шумной улице, толкаясь среди индейцев, солдат, охотников, разведчиков, возниц, мужчин, на худые лица которых наложила печать порочная жизнь, и женщин с хищным взглядом. Пилчэк, по-видимому, знал всех.

Магазин, в который Пилчэк привел Тома и других, был полон покупателей, и, если бы не отсутствие бутылок с напитками, он был бы похож на пограничный кабачок. Пахло табаком.

Пилчэк подошел к прилавку, где лежали ружья и ножи.

— Нам нужно ружье крупного калибра, — сказал он продавцу.

— Осталось только одно, и то не новое, — ответил тот и отыскал большое, тяжелое ружье. Пилчэк осмотрел его и передал Тому.

— Я видел лучше, но и это годится пока… Нам нужен также пояс с патронами и два ножа — сдирать и скоблить шкуру…

У Тома теперь было почти все что нужно. Когда охотники сделали необходимые закупки и для отряда, Пилчэк повел всех на окраину города — на базар, переполненный запыленными брыкающимися лошадьми. Пилчэку и Хэдноллу понадобился целый час, чтобы выбрать лошадь для Тома. Работая всю жизнь на ферме, Том умел обращаться с лошадьми, но лихим наездником не был. В конце концов выбрали лошадь, седло, узду и шпоры. Расплатившись за все, Том увидел, как мало у него денег осталось.

— Все стало дорого и не стоит таких денег, — с сожалением заметил Пилчэк. — Но у нас нет иного выбора. Это хорошая лошадь — довольно молодая, сильная, у нее легкий ход, но она никогда не видела бизонов.

— Ну и что же? — спросил Том, и его восторженное чувство несколько ослабело.

— Ничего. Только первый бизон, с которым она встретится, покажет, насколько удачна наша покупка.

Это загадочное замечание произвело довольно тревожное впечатление на Тома, и он запомнил его.

Со всеми покупками и с багажом, полученным на станции, компания вернулась в лагерь.

Днем каждый был занят своим делом. Том надел простую грубую одежду и высокие сапоги, подходившие для жизни на открытом воздухе. В его душевном состоянии произошли большие перемены. Он уже был готов ко всем опасностям охоты и, как ни старался быть серьезным и сдержанным, не мог подавить восторженного волнения. Он попробовал свою лошадь, которую назвал Дести — Запыленная, так как, только выкупав, ему удалось очистить ее от пыли. Дести показала себя с самой лучшей стороны и заслужила одобрение всех, кроме Пилчэка. Особенно понравилась она Хэдноллу и его дочери Сэлли.

Потом он помогал Бэрну Хэдноллу приводить в порядок и грузить большую повозку, предназначенную для перевозки их драгоценного снаряжения, а после охоты — шкур, которые они надеялись добыть.

Перед закатом солнца Том услышал веселые голоса женщин, звавших ужинать, и вслед за Бэрном пошел к столу, который заменяла парусина, разостланная на земле. Все были голодны. Хэднолл, наложив себе еды на жестяную тарелку и наполнив кружку, вернулся к повозке и поставил свой ужин на сиденье. Ему удобнее было есть стоя. Он был слишком высок, чтобы сидеть на земле скорчившись и скрестив ноги по индейскому, обычаю. У Пилчэка была своя, особая манера. Он ставил тарелку на землю и ел, став на одно колено. Все, кроме Пилчэка, были возбуждены, и это способствовало радостному оживлению собравшихся. Том не один радовался тому, что оставляет надоевшую однообразную жизнь, не один мечтал о девственных краях, будущей работе на земле.

После ужина он снова отправился в город, намеренно один. Том не старался понять, что побудило его к этому. Однако прогулка по главной улице не удовлетворила каких-то смутных его устремлений, и он повернул обратно к лагерю. Том шел, не обращая внимания на редких прохожих, пока не услышал женский голос, раздавшийся позади него. В нем слышалось раздражение и даже гнев. Голос мужчины, что-то тихо и хрипло ответивший, заставил Тома быстро обернуться.

К нему подходила молодая женщина с тяжелым узлом в руке, а следом за ней в двух шагах шел мужчина. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять ее стремление отделаться от него. Том пошел ей навстречу и узнал девушку из соседнего лагеря, с которой утром обменялся несколькими словами.

— Этот парень пристает к вам? — спросил Том.

— Он оскорбляет меня, — ответила она.

Том быстрыми шагами направился к человеку, преследовавшему девушку.

— Эй, вы, послушайте! — решительно крикнул он. Но человек так поспешно пошел прочь, что пришлось бы бежать, чтобы догнать его.

— Оставьте его, — с облегчением сказала девушка и засмеялась.

— Этот город полон грабителей. Вам не следовало приходить сюда одной, — ответил Том.

— Знаю. Это случалось и раньше. Я не испугалась, я рада, что мы встретились.

— Узел у вас, наверное, очень тяжелый. Дайте я понесу его, — предложил Том.

— Благодарю вас, я отлично справлюсь сама, — ответила она.

Том взял у нее узел и при этом дотронулся до руки. Это произвело на него такое неожиданно глубокое впечатление, что на мгновение он лишился присущей ему непринужденности.

— Ну… я… он слишком тяжел… для девушки, — запинаясь, сказал он.

— О, я очень сильная, — возразила она.

Глаза их встретились снова, как тогда утром, когда Том пришел за лошадью. Только на этот раз, казалось, все было совершенно иначе. Она посмотрела вдаль, где в надвигающихся сумерках сверкали огни лагеря. Потом пошла вперед, а Том зашагал рядом.

Он хотел заговорить с ней, расспросить, кто она, куда ходила, в каких отношениях с тем грубым человеком, который назвал ее Милли. Но не мог произнести ни слова. Эта встреча не была обыкновенной случайностью. И он пытался понять то смутное, неясное чувство, которое охватило его. Не успели они дойти до конца города, как она остановилась.

— Благодарю вас, — мягко сказала она. — Теперь я сама понесу узел.

— Нет, до вашей стоянки еще далеко.

— Да… вот именно поэтому, — запинаясь, ответила она. — Вам не следует идти со мной… Он мой отчим, вы слышали, как он со мной говорил. Я… больше я ничего не могу сказать вам.

Том не отдавал узел.

— Может быть, я никогда не увижу вас! — вырвалось у него.

Она не ответила, но, взяв узел, прямо и пристально посмотрела ему в лицо. В ее завораживающих глазах он прочел те же слова, которые только что высказал вслух. Она пожелала ему спокойной ночи, повернулась и исчезла в сумерках.

Только когда она ушла, Том понял, что эта встреча, такая естественная во время путешествия, когда двое незнакомых людей обмениваются любезностями, — самое значительное и волнующее происшествие в его жизни. Почему он не удержал ее хотя бы еще на мгновение, чтобы попросить разрешения снова встретиться? А ведь он может увидеться с ней завтра!

Он сел на краю дороги и задумался. Наступила ночь, темная и холодная. Засверкали звезды. Разлетались искры лагерных костров, слышались мужские голоса… Что-то странное произошло с ним. Но что именно? Девичий взгляд, несколько слов, прикосновение руки… Не они ли были причиной внезапной тоски и одновременно необъяснимой восторженности этого самоуглубления — погружения в самого себя? Хотя Тому было уде двадцать четыре года, такого состояния он никогда не испытывал. Может быть, это радостное возбуждение было вызвано только открывавшимися перед ним перспективами, а не случайной встречей? Однако эта мысль показалась ему нелепой. Каждое мгновение он ощущал странную, мечтательную нежность, которую внушала ему эта девушка…