– Молодец! – похвалила ее новая хозяйка. – Вдвоем мы с тобой славно заживем, – она сунулась куда-то за ящики и вытащила кусок колбасы, вытерла с нее рукавом плесень и подала собаке.
Жучка от угощения не отказалась и даже очень быстро с ним справилась.
Бомжиха Паша зажгла огарок свечи, села на ящики, накрытые тряпьем, и взяла Жучку на колени. Стала поглаживать ее и приговаривать ласково:
– Хорошая! Хорошая! Я буду звать тебя Белочкой. Погоди, Белочка, сейчас я тебя расчешу.
Паша достала откуда-то ножницы и расческу, и целый час трудилась над шерстью собаки, пока не привела ее в божеский вид. Жучка терпеливо это сносила. Довольная своей работой, Паша отпустила собаку, сбросила на пол очески собачьей шерсти, достала из пакета бутылку, отпила из горлышка, выдохнула сильно, прилегла, вытянулась и вздохнула с облегчением.
– Иди ко мне! – приказала собаке.
Та не послушалась, искала выход. Во-первых, она хотела вернуться к своему хозяину, во-вторых, и это было сейчас главным, ей нужно было справить естественные надобности.
– Ко мне! – крикнула бомжиха с угрозой.
Жучка заскулила, завиляла хвостом.
– Я сказала: ко мне! – заорала новая хозяйка и, вскочив, пнула собаку изо всей силы.
Жучке было больно и страшно – хозяина нет, а тут еще эта женщина, что так быстро меняет милость на гнев, и ее большая тень, в слабом свете свечи мечущаяся по ограниченному пространству закутка… Жучка испугалась. Она прижалась к земле и попыталась подползти под ящик, закрывающий вход.
– Куда?! Ко мне! – заорала опять бомжиха.
Жучка сунула голову в дыру и постепенно втягивала туда тело, скребя задними лапами по полу.
Бомжиха Паша, рассвирепев, выхватила откуда-то палку и ударила собаку.
– Ко мне! Ко мне! – орала она.
Жучка была в отчаянном положении, она не могла выполнить команду, – подойти к женщине, потому как у нее была палка, которая больно била. Убежать же от этой боли было некуда, и тогда она встопорщила шерсть на загривке и жалобно зарычала, скорее даже заскулила.
– Ах, ты! – истерично вскрикнула бомжиха Паша. – Я тебя накормила, подстригла, а ты теперь на меня рычать?! Ну, гадина, я тебя сейчас… Я тебя проучу!
Она замахнулась палкой, но Жучка увернулась, а бомжиха, промахнувшись, рухнула всем телом на хрупкую стену из пустых ящиков. Стена развалилась, Жучка выскочила из закутка и помчалась к светлому пятну лаза, во двор, сопровождаемая яростной руганью и угрозами.
Хозяина Жучка нашла в очереди таких же бомжей около ларька, где принимали пустые бутылки. Хозяин был уже пьян.
– О! – удивился он. – Жучка?! Нет, не Жучка! Или… Ты это?
Жучка ластилась к нему, прыгала, виляла хвостом.
Наконец, хозяин узнал свою, теперь подстриженную и расчесанную собаку.
– Ты как это? Убежала, что ли? Я тебя этой… Пашке продал. Пошла вон! – и больно пнул.
Бомжи, стоящие в очереди, с ленивым интересом прислушивались.
– Ты теперь не моя, – подытожил Кущ.
Жучке в голосе хозяина послышалось сожаление и она, считая, что это относиться к ней, поднялась на задние лапы, передние поставила на грязную штанину Куща и заглянула снизу в его глаза.
Кущ вздохнул и пробормотал, будто оправдываясь:
– Хотя она, эта Пашка – сука, стакан еще мне должна. Не заплатила за собаку полностью. Правду я говорю! – он искал поддержку у стоящих в очереди бомжей, но те прятали шеи в воротники одежек и никак не реагировали. – Правду я говорю! – утвердился Кущ в своем мнении и хрипло засмеялся. – Как это… Постой! Как же… Если товар… Если товар не оплачен полностью, он принадлежит покупателю только на ту часть, что оплачена… Ха-ха! – хрипло засмеялся он, довольный, что вспомнил что-то из институтских учебников. – Слыхала, Жучка, на половину ты моя!
Хорошее настроение еще держалось, и Кущ, вытащив из пакета куриную ножку, бросил собаке:
– Грызи, моя половина!
Жучка поспешила воспользоваться разрешением. Она хорошо знала людей и прочувствовала на своей шкуре, как быстро доброту свою они меняют на злобу и ярость. Не успела она проглотить подарок хозяина, как в очереди бомжей послышался шум, потом вскрик – кто-то кого-то ударил. Началась потасовка. Мгновенно очередь разбилась на два лагеря. Загремели бутылки, загомонили хриплые голоса… Жучка бегала вокруг дерущихся, громко лаяла, кусала кого-то за ноги, пытаясь прорваться к хозяину.
– Ларек закрываю! – послышался категоричный голос приемщика посуды.
Драка мгновенно прекратилась, бомжи выстроились согласно занятой очереди. Бомж Кущ выбрался из толпы, вытирая рукавом разбитый нос. Собака кинулась к нему.
– Пошла-а! – прогундосил Кущ. – Пошто не защищала хощяина?
– Шавку твою нужно пришить, – раздался голос из очереди.
– Во! За лапы, да об угол ларька, – поддержал второй голос.
– Попробуй! – воинственно выпятил грудь Кущ. – А за что?
– За ноги кусает, – чуть не хором пожаловались бомжи.
– Не будете на хозяина нападать, – ухмыльнулся довольный Кущ.
– Нечего тут с собаками по очередям… – возмутился худой бомж со свежей царапиной на щеке.
Кущ, показывая на царапину, спросил:
– Жучка так высоко достала или ты слишком низко наклонился?
Бомжи усмехнулись, атмосфера в очереди потеплела. Кущ полез в пакет, достал еще кусок курицы. Посмотрел на него, откусил, остальное бросил собаке. Жучка поняла, что поступила правильно, коли угодила хозяину, и была счастлива.
Сдав бутылки, хозяин и худой бомж со свежей царапиной, купили водки, и пошли в подвал. Жучка бежала следом. Люди уселись в подвале на перевернутых ящиках, стали пить водку и играть в карты. Собака лежала у ног хозяина и дремала. Ей было хорошо, просто замечательно – сыта и рядом с хозяином.
Но вскоре хозяин стал повышать голос, нервничать и собака проснулась. Если бы она понимала в картах, то узнала бы, что хозяин проигрывает, причем, проигрывает по крупному. Вот он снял лохмотья, служащие ему одеждой и бросил под ноги худому.
– Бери! И сдавай!
– Тряпки твои мне не нужны, – худой закурил и долго кашлял. Кашлял надсадно, задыхаясь. На губах появилась кровь.
