Анна Пожарская
Ютти на краю бездны
Глава первая. Танцовщица без прошлого
Еще до того, как незнакомка из бродячего балагана зажгла свечу, Салдер понял, с кем имеет дело. Слишком знакомы были ее выверенные движения и спокойная решимость. Знаком точеный стан, густая тьма больших, широко распахнутых глаз и длинная рыжая шевелюра, вздернутый нос и тонкие ловкие пальцы. Пламенная свирель Дома изумрудных хранителей осталась собой, даже лишившись божественной сущности.
Салдер много слышал о ней еще до то того, как встретил воочию на переговорах перед Черной битвой. Не боялся, хотя прекрасно знал возможности свирели. То ли верил, что враги не станут нарушать клятвы, то ли переоценивал собственные силы. Злые языки поговаривали, глава Дома изумрудных хранителей нашел супругу среди потомков вымерших подземных богов, безобразных, но очень могущественных существ. Она была последней и закономерно унаследовала всю силу своего народа. Впрочем, свирель была хороша. Салдер готов был поставить вечность, что любой из его собратьев с радостью разделил бы с ней ложе.
До ложа дело, к сожалению, не дошло. Зато пришлось делить древние земли, и не будь глава Дома изумрудных хранителей так удачно женат, Салдер бы уже сплясал на его костях три дюжины раз. К счастью, у всего есть своя цена. И сейчас глава Дома создателей бездны получил шанс на реванш.
– Как тебя зовут, красавица? – поинтересовался мягко и протянул свирели золотую монету.
– Ютти, господин, – улыбнулась она, забирая деньги.
Салдер вернул улыбку. Похоже, свирель не только не узнала его, но и не помнила, кто она сама. Вряд ли в любом другом случае с ним бы не разговаривали так любезно.
– Станцуй для меня, – попросил он. – А после зажги желтую свечу.
– С радостью, господин, – свирель отвесила легкий поклон.
Салдер ухмыльнулся и потянулся рукой к кошельку. Девушка замерла, ожидая дополнительных распоряжений. Мужчина отпраздновал победу. Кажется, здесь золотые имеют над ней власть. Что ж, он может дать сколько угодно. Протянул ей монету.
– Получишь еще десять, если порадуешь меня, пока горит свеча. Без лишних глаз и одежд.
На лице свирели не дрогнула ни одна мышца, взгляд остался таким же чистым и благожелательным. Только рука застыла над монетой, так и не коснувшись.
– За этой услугой господину следует обратиться в синий дом через дорогу. Ютти только танцует и зажигает огонь, – потом она нахмурилась, будто раздумывая, и продолжила: – Иногда угадывает прошлое и будущее. Попробовать?
– Лучше пусть танцует, – Салдер вложил золотой в ее руку. Не хотелось, чтобы собеседница случайно увидела то, чего не следует.
Свирель еще раз кивнула и махнула мужчинам с инструментами. Зеваки вокруг расступились, оставляя место для разбега. Многие, похоже, приходили на площадь только из-за ее танцев и прекрасно представляли, сколько потребуется свободы.
Зачирикала музыка. Глава Дома создателей бездны посмотрел на мужчин. Никогда не видел таких инструментов, но звучание казалось приятным и задорным. Настраивало на легкость и шутливый лад. А потом свирель начала танец и Салдер забыл обо всем, застыл, завороженный плавной четкостью движений и невесть откуда взявшейся удалью.
Девушка чуть откинула голову, развела руки навстречу светилу и неестественно ловкой поступью закружилась у невидимого древа. Рыжина волос смешалась с темной тканью ее платья и белизной кожи, и танцовщица показалась Салдеру быстрым, бьющим из-под земли ручейком. Он затаил дыхание, с юношеской жадностью наблюдая, как вода растекается по камням. Она вскидывала руки, выгибалась, пытаясь достать светило, и оседала, будто тело отказывалось подчиняться хозяйке. Движения ее была легкими, грациозными и выверенными. Стань она воином, вряд ли от нее ушел бы хоть один враг.
Разливающееся по жилам тепло Салдер почувствовал не сразу, но, уловив происходящее с телом, рассмеялся. В этих местах поговаривали, что зажженная рыжей женщиной желтая свеча приносит здоровье, но свирель одаривала просителей без помощи огня. Вот только сама она вряд ли понимала это.
Ютти закончила танец и знакомым всем балаганам жестом зажгла толстую желтую свечу. Насадила ее на наконечник маленького железного блюдца и протянула Салдеру. Он поймал взгляд ее похожих на бездну глаз и сообщил вполголоса:
– Я приду завтра.
– Вы вольны распоряжаться своими вечерами как угодно, – она снова улыбнулась. Будь она человеком, не смогла бы сохранить ровное дыхание после такого танца, но сейчас говорила спокойно и плавно.
– Волен. И приду. Хочу, чтобы ты ждала меня.
– Как вас зовут? Я запишу.
– Зачем?
– Так нужно. Перед сном я записываю происходящее за день. Самое важное.
– Салдер.
– Салдер, – она кивнула и поспешила в сторону другого мужчины, блеснувшего золотой монетой.
Глава Дома создателей бездны снова смерил ее взглядом, прикидывая, как воспользоваться ситуацией. Пусть его клан не сохранил за собой нужные земли, зато получил возможность уязвить самолюбие врага. В конце концов, поговаривали, что глава Дома изумрудных хранителей любил супругу больше жизни, а сейчас она была не только беззащитна, но и одинока. Муж ее не нашел. Пока не нашел. Значит, сейчас настало самое время действовать. Осталось только придумать, как ударить побольнее.
***
Старику Клому не понравился этот холеный незнакомец, слишком сально он смотрел на Ютти. Бывало, что девочки из балагана находили себе богатых покровителей, но рыжая танцовщица – отдельная история, и, будь его воля, он бы запретил всем мужчинам даже смотреть в ее сторону. Тем более таким беззастенчиво жадным красавцам.
Ютти никогда не помнила вчерашний день. Каждое утро она начинала с чистого листа. Это было совершенно неважно, когда их бродячий балаган переезжал с места на место, но обещало сложности, когда они вынужденно застряли в Уорле. Клом знал, что она тщательно записывает события дня, но даже записи плохо помогали на следующее утро. Он много раз наблюдал ее смятение во время переходов, и сейчас, в Уорле, просто старался не смотреть лишний раз в ее сторону. Местные уже считали танцовщицу странной, и видеть ее переживания было неприятно. Злило бессилие и слабость. За все время путешествий вместе с балаганом Ютти и мухи не обидела, никогда не отлынивала от работы и без сожаления делилась деньгами. Эта девушка явно не заслуживала ни насмешек, ни обмана, но чем дольше они оставались в Уорле, тем чаще Клом опасался и того и другого.
Она прибилась к балагану Клома четыре года назад холодным зимним вечером. После тяжелого дня, опасаясь продолжать путь из-за возможной метели, ребята из труппы разбили лагерь на окраине очередного городишки, развели костер и грелись в ожидании ужина. Ютти подошла, поздоровалась и попросила разрешения присоединиться. Выглядела неважно: ее изношенное тонкое платье порвалось в нескольких местах, летние туфли промокли, а огненная грива волос была в таком беспорядке, что Клом без усилий принял бы ее за сбежавшую из местной темницы бунтарку. Как всякие сполна вкусившие прелести лютых зим, ребята позволили ей сесть рядом.
– Мне нужна работа, – сообщила она, когда кто-то из них принес для нее старый плед и предложил ей полчашки похлебки, только бульона, без рыбы, но все же. – Мне кажется, я не могу брать ничего просто так.
Клом смерил ее взглядом: высокая, худая и легкая, вряд ли она была приспособлена к тяжелой работе. Но прогнать ее сейчас не хватало духа, она до ужаса напоминала ему погибшую много лет назад дочь. Останься его девочка жива, она была бы куда старше, но в остальном, Клом жизнь свою мог поставить, они походили друг на друга как два цветка с одной ветки.
– Что ты умеешь? – поинтересовался он и оглядел ребят, прикидывая, найдутся ли недовольные его добротой. – Кто ты и откуда?
– Я не знаю, – она неловко развела руками. – Никогда не помню вчера. Не то чтобы совсем, если я чему-то училась, то руки справляются с работой, но людей, события и имена – нет. Могу, конечно, додумать, понять, но не сразу. Сейчас сбежала от торговца. Кажется, он отнял у меня вещи и собирался воспользоваться моей беспомощностью.
