Утоли моя печали - Алексеев Сергей Трофимович

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118

Немца никто не прикрывал, и тут вмешалась третья сила – амазонки. Они могли бы вообще не оставлять немца в живых, а если оставили, значит, давали знать спецслужбе, что ведут открытую войну и уверены в своих силах. Это предостережение, своеобразный ультиматум.

Конечно, теплоход следовало бы задержать и поискать среди туристов сообщника, если таковой имелся, однако начальник милиции стал зудеть над ухом, что если сорвется график движения судна, то турфирма исключит Страну Дураков из списка посещаемых объектов, и тогда пропадут те крохи, которые район получает за счет туризма… Короче, пришлось изъять из каюты личные вещи немца, а судно отпустить.

Среди вещей не было ничего такого, за что можно было бы зацепиться: одежда, купленные на пристанях сувениры, два блока дорогих сигарет, которые пришлось распотрошить, а табак отдать дежурному по райотделу, упаковка пльзенского пива и туалетные принадлежности. Даже записной книжки нет…

Из-за нетранспортабельности туриста Бурцев пошел допрашивать его в камеру. Зоммер лежал на деревянных нарах без штанов, с раскинутыми ногами, дышал коротко и тяжело, черная от кровоизлияния мошонка напоминала закопченный чайник. Он был крепким, натренированным парнем лет под сорок. Если ему и требовалась знахарка, то для другого колдовства. Но сейчас ему требовался хирург. Без оперативного вмешательства протянет сутки, не больше.

И еще меньше, если окажется в районной больнице: после такого провала агента уберут во что бы то ни стало, и не поможет никакая охрана. Наверняка он работал не бесконтрольно, и Скворчевскому уже известно о результатах операции.

– Надеюсь, осознаете свое положение, – сказал Бурцев по-немецки и незаметно включил диктофон в кармане. – Полный провал, беспомощное состояние, а охота уже открыта, ваш шеф выдал лицензию на отстрел.

– Говорите по-русски, – вдруг попросил немец без всякого акцента. – Мне легче понимать…

– А вы что, русский?

– По национальности немец, жил в Казахстане… Восемь лет назад уехал в Германию, город Эссен.

– Вот как! А теперь потянуло на родину? С «винторезом»? – Сергей уселся на принесенный в камеру стул поближе к изголовью.

– Я турист! Путешественник! – затараторил немец. – Когда жил здесь только работал, ничего не видел, не знаю России. Теперь немного работаю и много отдыхаю. Западный образ жизни, цивилизация…

– Предлагаю вариант сохранения жизни, – мрачно оборвал его Бурцев. – Как бывшему соотечественнику. Рассказываешь чистосердечно – организую хирургическую операцию. Тебе будет полезно…

– Не понимаю, о чем вы говорите? – Турист приподнял голову. – Почему меня содержат в камере? Не отправляют в клинику? Я пострадавший!

– Пострадавший?.. Интересное заявление. А зачем был «винторез» при себе? Это что, атрибут туриста, приезжающего в Россию?

– Что такое – «винторез»? Не понимаю.

– Когда жил в Казахстане, тебя как звали, тоже Фриц?

– Нет… Федор.

– Так вот, Федор, дело-то хреновое, и некогда дурака валять.

Немец приподнялся на локтях, заговорил возмущенно:

– Что вы от меня хотите? Какое имеете право?.. Я гражданин Германии! Мне требуется медицинская помощь, и я не знаю, что такое «винторез»!

– А чей же это кейс, Федя? Который нашли возле тебя?

– Кейс?.. Его оставили женщины. И я не знаю, что в нем.

Он, видимо, излагал версию, заготовленную на случай, если провал произойдет на пути движения к объекту террора, что, собственно, и случилось. Криминалист райотдела проверил кейс и его содержимое на предмет отпечатков пальцев и обнаружил их только на замках и ручке; все узлы и детали винтовки тщательно протерты. То есть, получив от кого-то оружие, он имел инструкцию не прикасаться к нему до момента, когда следует произвести выстрел.

Привязать к нему «винторез» было достаточно трудно…

– Пусть будет так, – согласился Бурцев. – А как же ты попал в руки этих женщин? И за что тебе отбили мужское хозяйство?

– Я чувствовал себя плохо, не поехал на экскурсию, – стал объяснять немец. – Принял лекарство и вышел на причал… Возле палаток познакомился с женщиной, хотел пригласить ее на теплоход, там работает ресторан… Но женщина постеснялась идти в тапочках. Она была в домашних тапочках…

– Как же ее звали?

– Сказала – Марина… Я подумал… очень эффектная женщина для Страны Дураков. Но в тапочках… Мы пошли к ее дому, чтобы взять туфли. Договорились, что она поплывет со мной на теплоходе до следующей остановки и там сойдет.

– А кейс уже был с тобой? – мимоходом спросил Сергей, потирая виски и лоб.

– Не было кейса! Я же говорил вам!..

– Да, вспомнил. И что же дальше?

– Она взяла туфли, и мы пошли назад, к причалу…

– Почему же она их не надела?

– Жалко портить каблучки… Здесь же все в тапочках ходят!.. По дороге нас догнал джип «тойота», за рулем тоже была женщина…

– Эффектная?

– Очень… В Стране Дураков все женщины красивые. Я не знал об этом…

– И тоже в тапочках?

– Нет… Не помню. Она предложила подвезти до пристани и сходить с нами в ресторан.

– Значит, она была в туфлях, – определил Бурцев, умышленно встревая в ход его мысли, чтобы сбить с пути по заранее приготовленной версии. Раньше он проделывал эти штуки блестяще, убалтывал подозреваемого за полчаса, и тот вынужден был менять показания, крутиться. Но сейчас головная боль рассеивала внимание. Мало того, Бурцев начинал злиться и ненавидеть этого немца, а такие чувства на допросе сильно мешают.

– Какое это имеет значение? – Немец начинал терять терпение. – Мы сели в машину, а там оказалась еще одна женщина.

– Любопытно! Естественно, в тапочках и эффектная?

– Не перебивайте меня! Почему все время перебиваете?.. Мы поехали быстро и проскочили пристань. Я еще не чувствовал опасности, думал, предстоит увлекательное приключение. Женщины были ласковые, позволяли… трогать их за колени и грудь…

– Потом отшибли мужское достоинство?

– Я не пытался кого-то изнасиловать. Все было по взаимному согласию! Но когда отъехали далеко, они меня вытащили из машины и стали привязывать к деревьям… И все это так весело, эротично. Я подумал, они просто извращении, садистки… На Западе есть такие… А они стали бить!

– Разумеется, тапочками?

– Вы издеваетесь надо мной? Вместо эвакуации в госпиталь устраиваете этот допрос? Я требую консула! И на вопросы отвечать не стану!

– Будет и консул, Федя, – пообещал Бурцев. – Приглашу, когда тебя ссыплют в урну. В виде праха, чтобы отправить в Германию. Везти труп через несколько границ – расходы большие. Да и жарко, испортишься и завоняешь. Ты не оставил завещания перед турпоездкой?

Зоммер бессильно отвалился на нары, голос задрожал.

– Послушайте меня!.. У вас есть сердце, есть душа! Как же вы можете так обращаться с человеком? Я ни в чем не виноват! Ну есть же в этой стране законы! Есть совесть!..

– Федор, ты кем был в России? – перебил его Бурцев. – До отъезда в Германию?

– Преподавал физ-подготовку в институте.

– И сотрудничал с КГБ. Не стесняйся, говори, проверить это несложно. А скрывать нет смысла. Не забывай, уходит драгоценное время. Мне на твою мошонку наплевать, голова у меня раскалывается. Будешь тянуть резину сейчас добавлю!

– Да, сотрудничал! – с вызовом признался немец и чуть прикрыл руками больное место. – Но не доносил на своих. У нас учились иностранцы…

– И возникли проблемы, когда собрался уезжать…

– Не было никаких проблем…

– Возможно. Но потом, когда получил гражданство, к тебе явился человек и напомнил о сотрудничестве. А в объединенной Германии началась уже охота на ведьм. И ты испугался, что вышвырнут из страны.

– Я не испугался!..

– Потому что сразу согласился продолжать сотрудничество. У тебя выхода другого не было, Федор. Немец приподнялся, со страданием глянул:

– Прошу вас… Отвезите меня в больницу.

– Это не так просто! – сказал Бурцев. – Тебе в любом случае придется забираться в урну. Если машина по дороге не попадет в катастрофу, тебя прикончат на больничной койке.

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118