Поединок. Выпуск 3 - Авдеенко Юрий Николаевич

Здесь важнейшую роль играет настроение читательской аудитории, Молодой читатель тянется к литературе романтической, яркой, героической, к сильным и цельным характерам. Это читатель, родившийся уже в послевоенные годы, читатель, на нашу общую радость, многомиллионный, массовый, от которого враз стало тесно в школах, еще недавно легко вмещавших «военку» — поколение, появившееся на свет в тяжелую пору Великой Отечественной. Это читатель требовательный, знающий, шумный и жадный, выросший и сформировавшийся в эпоху покорения космоса и освоения целины, строительства первых атомных электростанций и атомных кораблей. Ранее казалось, что, по мере того как географические открытия исчерпают себя, угаснет питаемый ими приключенческий жанр; уделом его станут лишь уголовные истории. Но пришли новые открытия, в иной среде. Романтика оказалась неисчерпаемой, как и сама молодость. Более того, открытия являлись не только из области невероятного будущего, так быстро приближаемого научно-техническим прогрессом, но и из прошлого. Год от года мы узнавали все больше ярких и примечательных страниц истории, страниц, вчера еще нам не известных.

Словом, жажда героико-романтической литературы ощущалась все явственнее. Зарубежные детективы, которые в то время стали в изобилии появляться на страницах журналов, шедшие нарасхват переводы иностранных писателей-путешественников лишь подчеркивали, как мало у нас своих авторов...

Вакуум в эту пору нередко заполняется низкопробным чтивом. Молодые литераторы робко пробуют себя в приключенческом жанре. Тем более что в издательских планах эта проза не занимает и процента. Именно в эти годы успех таких первоклассных писателей, как Ардаматский, Адамов, Семенов, подсказывает, куда и как развиваться остросюжетной прозе. Но эти авторы выглядят одиночками. Они стоят особняком. Это генералы без армий.

На помощь жанру приходит прежде всего комсомол и его центральное издательство. Комсомол особенно остро ощущает, как не хватает юному читателю героико-романтической литературы. Начинаются поиски молодых авторов. Совсем юные литераторы приходят в издательство. И вот — сформирован первый небольшой ежегодник. Он страдает очерковостью, ему не хватает полета, раскованности, увлекательности. Но в нем есть точный прицел. Сборник — о наших современниках и для наших современников. Он вносит много новых тем, которых так не хватало жанру. Он взрывает уже установившуюся непонятную тягу к многообъемным «эпопейным» приключенческим романам, которые удивительно напоминают семейные хроники. На страницах первого сборника 1964 года мы встречаем имена литераторов, которые вскоре прочно утвердятся в отечественной литературе — и не только в приключенческой. Это относится, например, к Олегу Куваеву, автору впервые опубликованного в ежегоднике прекрасного рассказа «Берег принцессы Люськи».

Итак, пробный шар запущен. Примерно в одно время со сборником начинает жизнь серия «Честь. Отвага. Мужество», или, в обиходе, «ЧОМ». Возникает серия «Стрела». Издательство «Молодая гвардия» публикует лучшие образцы зарубежного детектива и иной остросюжетной литературы. Меняет свой облик журнал ЦК ВЛКСМ «Вокруг света». Он становится подлинным, как сказано на его титуле, «журналом приключений, путешествий, фантастики». Рядом с журналом возникает «Искатель». На Урале рождается новый «Следопыт». При журнале «Сельская молодежь» издается завоевавшая доверие самых взыскательных читателей библиотека «Подвиг». «Детская литература» тоже проявляет повышенный интерес к жанру. Издательство «Московский рабочий» вносит свою лепту — солидно и обстоятельно, учитывая накопленный опыт. Не отстает Воениздат.

Разумеется, период роста не обходится без болезней. Мы могли встретить и слабые работы, тяготеющие в согласии с канонами «чистого», то есть препарированного, выделенного из художественной прозы жанра к голой событийности, без попыток серьезного нравственного или психологического поиска. Нам попадались, возможно, и произведения облегченные, трафаретные — скажем, написанный по западному образцу и механически перенесенный на нашу почву детектив, поверхностный конспект какого-либо следовательского дела и т. п. В издания по недоразумению забредали случайные литераторы, полагающие, что в приключенческом цехе требования к мастерству ниже, чем в иных областях прозы.

От таких бед не застрахованы литература и искусство в целом. Но главное — у жанра хватало сил натянуть тетиву, приключенческая стрела ринулась в полет. Молодые литераторы, чей талант благодаря общему вниманию и заботе креп от года к году, заявили о себе всерьез и постепенно образовали довольно мощную и крепкую когорту.

Уже упоминалось здесь имя Олега Куваева, замечательного прозаика, увы, недавно ушедшего от нас и не успевшего сделать, можно смело утверждать, и четверти того, что он мог и сделал бы. Геолог, много лет проработавший на Чукотке, писатель, вошедший в литературу со своим стилем и своей темой, писавший «на стыке» жанров (лучшие произведения приключенческой литературы всегда возникали «на стыке» и трудно отделимы от «прозы вообще»), Куваев во многом определил высокий художественный уровень молодой приключенческой прозы, что называется «поднял планку» и заставил многих, идущих следом, работать лучше, с полной самоотдачей и ответственностью перед читателем. Он был талантлив, что чувствовалось в каждой его фразе, в каждом образе, и это, естественно, не могло не оказать влияния на жанр в целом. Сюжеты, разрабатываемые Куваевым, исполнены драматизма, неожиданных и острых поворотов. Писатель раскрывал необычные, яркие характеры. Великая поэтическая стихия странствий и открытий манила Куваева, в этом он был близок раннему Паустовскому, Мстиславскому, Горбатову, однако творческий почерк писателя был самостоятелен и легко различим. Куваев, лаконичный и сдержанный, во всем выверял лирику и поэзию иронией, а высокий «романтический штиль» — точностью, конкретностью, вещностью описаний. Напомним, кстати, что последний роман Олега Куваева «Территория», опубликованный в журнале «Наш современник» и замеченный наконец критикой, роман по преимуществу психологический и остросоциальный, все же явственно тяготеет к традициям приключенческого жанра, и от него идут крепкие корешки к первым, романтическим и экзотическим, рассказам писателя. Большая «Территория» включает десятки малых, завоеванных писателем в его ранних, чисто приключенческих работах.

В предыдущих выпусках «Поединка» назывались имена и других писателей, пришедших в приключенческую литературу в последние 10—12 лет.

Молодая поросль советской приключенческой литературы не стихийное явление, возникшее само по себе, без фундамента организаторской работы. Поскольку в самом начале статьи было сказано, что она является не литературоведческим обзором, а, скорее, свидетельством очевидца и участника, решившего посвятить читателей в будничную сторону работы приключенческого цеха, то здесь следовало бы назвать имена людей, много сделавших для развития нашего с вами любимого жанра в организационном отношении, но оставшихся, как это часто бывает в подобных случаях, в тени.

Напомню, что сделать это меня призывает судьба замечательного человека, сыгравшего огромную роль в становлении отечественной приключенческой прозы в самое трудное для страны время, но теперь уже забытого и незнакомого даже многим специалистам. Речь идет о Владимире Алексеевиче Попове, личности яркой и своеобразной. Еще до революции ВАП (так сокращенно звали его друзья) редактировал «Вокруг света» — журнал для того времени весьма прогрессивный, с ярко выраженным антимещанским курсом, поддерживающий романтические настроения юных читателей и объединивший вокруг себя многих революционно мыслящих авторов. Полностью раскрылся талант Попова после 1917 года. Он создал «Всемирный следопыт», ставший центром нарождавшейся советской приключенческой прозы, возобновил в Москве издание «Вокруг, света», основал (будучи уже весьма немолодым человеком) «Уральский следопыт». Владимир Алексеевич выискивал десятки и сотни новых авторов, объединял их, направлял, заражал своей увлеченностью и верой в силу героико-романтического жанра. О характере этого человека лучше всего говорит написанная им в 20-е годы и ставшая популярной пионерской «костровой» песней «Картошка» — песня дерзкая, юная, задорная. Попов не писатель, его имя не встретишь на корешках книг и на страницах «Литературной энциклопедии», но он сделал для жанра так много, как никто другой.