Однако неизвестный не сделал к ней ни шагу. Он вложил незажженный фонарь в руки Жильберу.
Тот принялся крутить его так и этак.
– Что прикажете делать с этим фонарем, сударь? – осведомился он.
– Освещайте дорогу, а я поведу лошадей.
– Но ваш фонарь не горит.
– Сейчас мы его зажжем.
– А, понятно, – произнес Жильбер, – у вас в карете есть огонь.
– И в кармане тоже, – отвечал путешественник.
– Запалить трут под таким дождем будет нелегко.
Путешественник улыбнулся.
– Откройте фонарь, – сказал он.
Жильбер повиновался.
– Подержите вашу шляпу над моими руками.
Жильбер снова повиновался; он следил за этими приготовлениями с нескрываемым любопытством. Жильбер не знал, как можно зажечь фонарь, не высекая огня.
Путешественник извлек из кармана серебряный футляр, а из футляра спичку; затем, открыв низ футляра, погрузил спичку в какую-то массу, вне всякого сомнения воспламеняющуюся, поскольку спичка тут же загорелась с легким потрескиванием.
Все это произошло так быстро и неожиданно, что Жильбер вздрогнул.
Путешественник улыбнулся при виде этого удивления, вполне естественного в те времена, когда фосфор был известен лишь немногим химикам, хранившим его секрет для собственных опытов.
Путешественник поднес волшебный огонек к фитилю свечи, затем закрыл футляр и спрятал в карман.
Молодой человек взглядом, полным жгучего вожделения, проводил драгоценный сосуд. Он явно отдал бы многое за обладание подобным сокровищем.
– Теперь у нас есть свет, так ведите же меня, – распорядился путешественник.
– Идемте, сударь, – отозвался Жильбер.
И молодой человек пошел вперед, а его спутник последовал за ним, таща под уздцы одну из лошадей.
Непогода между тем несколько улеглась, дождь почти перестал, и гроза уже громыхала в стороне.
Путешественник первый пожелал возобновить разговор.
– Вы как будто хорошо знаете этого барона де Таверне, мой юный друг? – спросил он.
– Да, сударь, оно и понятно: я живу у него с самого детства.
– Он, наверно, ваш родственник?
– Нет, сударь.
– Опекун?
– Нет.
– Хозяин?
При слове «хозяин» молодой человек вздрогнул, и на его щеках, всегда бледных, вспыхнул яркий румянец.
– Я не слуга, сударь, – отвечал он.
– Но в конце концов, – продолжал путешественник, – кем же вы ему доводитесь?
– Мой отец был у барона арендатором, а мать вскормила мадемуазель Андреа.
– Понимаю: вы живете в доме на положении молочного брата этой юной особы; полагаю, что дочь барона молода.
– Ей шестнадцать лет, сударь.
Как видим, один из двух вопросов, слишком близко его касавшийся, Жильбер замял…
Путешественнику, казалось, пришла в голову та же мысль, что и нам; тем не менее вопросы его устремились по иному руслу.
– Какой случай привел вас на дорогу в такое ненастье? – осведомился он.
– Я был не на дороге, сударь, я был под скалой, которая идет вдоль дороги.
– И что же вы делали под скалой?
– Читал.
– Читали?
– Да.
– И что же вы читали?
– «Общественный договор» господина Жан-Жака Руссо.
Путешественник поглядел на юношу с некоторым удивлением.
– Вы взяли эту книгу в библиотеке барона? – спросил он.
– Нет, сударь, я ее купил.
– Где? В Бар-ле-Дюке?
– Нет, сударь, здесь, у бродячего торговца: в последнее время в наших краях бывает много разносчиков с хорошими книгами.
– Кто вам сказал, что «Общественный договор» – хорошая книга?
– Я это понял, пока читал, сударь.
– А дурные книги вы тоже читали – иначе откуда вам знать разницу между хорошими и дурными?
– Читал и дурные.
– И как же они назывались?
– К примеру, «Софа», «Танзай и Неадарнé» [28] и другие в том же роде.
– И где же, черт побери, вы нашли все эти книги?
– В библиотеке барона.
– Каким образом барон, живя в такой дыре, добывает все эти новинки?
– Ему присылают их из Парижа.
– Если барон, судя по вашим словам, живет в бедности, как же он тратит деньги на подобную чепуху?
– Он не покупает книги: их присылают ему в подарок.
– Ах, в подарок?
– Да, сударь.
– Кто же их присылает?
– Один из друзей барона, знатный вельможа.
– Знатный вельможа… Знаете ли вы имя этого знатного вельможи?
– Его зовут герцог де Ришелье.
– Как! Старик-маршал?
– Да, верно, он маршал.
– Полагаю, что эти книги у него спрятаны, чтобы на них не наткнулась мадемуазель Андреа?
– Напротив, сударь, валяются где попало.
– А мадемуазель Андреа согласна с вами в том, что книги эти дурные? – хитро улыбнувшись, полюбопытствовал путешественник.
– Мадемуазель Андреа их не читает, – сухо отозвался Жильбер.
Путешественник немного помолчал. Эта необычная натура, в которой хорошее уживалось с дурным, стыд с гордыней, явно возбуждала в нем невольный интерес.
– А почему вы читали эти книги, если знали, что они скверные? – продолжал свои расспросы тот, кого старый ученый именовал Ашаратом.
– Когда я их открывал, я ведь не знал, чего они стоят.
– Однако без труда вынесли о них суждение.
– Да, сударь.
– И все же дочитали до конца?
– Дочитал.
– С какой целью?
– Я узнал из них то, чего прежде не знал.
– А из «Общественного договора»?
– Из него я узнаю то, о чем догадывался прежде.
– Что же, к примеру?
– То, что все люди братья, что общество дурно устроено, поскольку в нем есть и крепостные, и рабы, но когда-нибудь все люди станут равны.
– Вот как! – проронил путешественник.
С минуту оба помолчали, продолжая шагать вперед; путешественник тянул за повод лошадь, Жильбер нес фонарь.
– Значит, вам и впрямь хочется учиться, друг мой? – чуть слышно проговорил путешественник.
– Да, сударь, это самое мое горячее желание.
– Ну и чему же вы хотите учиться?
– Всему! – отвечал молодой человек.
– А зачем вам учение?
– Чтобы возвыситься.
– До какого предела?
Жильбер помедлил; у него явно была своя обдуманная цель; но цель эта, несомненно, была его тайной, и открывать ее он не желал.
– Насколько это в человеческих силах, – отвечал он.
– Но вы учились хоть чему-нибудь?
– Нет. Где уж мне учиться: я беден и живу в Таверне.
– Как! Вы совсем не знаете математики?
– Не знаю.
– Физики?
– Нет.
– Химии?
– Нет. Я умею читать и писать, вот и все. Но я изучу все эти науки.
– Когда?
– Когда-нибудь.
– Каким же образом?
– Не знаю. Но я все это изучу.
– Необычное дитя! – пробормотал путешественник.
– И тогда… – шепнул Жильбер в ответ собственным мыслям.
– Что тогда?
– Нет, ничего.
Между тем Жильбер и тот, кому он служил проводником, шагали уже не менее четверти часа; дождь совершенно прекратился, и земля начинала источать тот терпкий аромат, что приходит весной на смену душным испарениям грозы.
Жильбер, казалось, глубоко задумался.
– Сударь, – внезапно спросил он, – вы знаете, что такое гроза?
– Разумеется, знаю.
– Правда, сударь?
– Чистая правда.
– Вы знаете, что такое гроза? Знаете, отчего бывает молния?
Путешественник улыбнулся:
– Это взаимодействие двух электричеств: одно содержится в туче, а другое – в почве.
Жильбер вздохнул.
– Я не понимаю, – признался он.
Возможно, путешественник сумел бы дать бедному юноше более доступное объяснение, но, к несчастью, в этот самый миг сквозь листву забрезжил свет.
– Ну-ка, что там такое? – воскликнул незнакомец.
– Таверне.
– Значит, мы добрались до места?
– Вот ворота.
– Отворите.
– Что вы, сударь! Ворота замка Таверне растворяются не так просто.
