Вирус «Reamde» - Стивенсон Нил Таун

Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 223

– Костелло охотится на Джонса уже давно, – догадалась Оливия. – Он гордится своей работой или гордился раньше. Джонс не раз от него ускользал. Подло убил нескольких его товарищей. Взрывал мирных жителей в зоне его ответственности. Потом сбежал, оставив Костелло гнить в вонючей дыре.

– Он как раз в вашем вкусе, – мягко заметил дядюшка Мэн. – Постарайтесь не затащить его в койку.

– А Джеймсу Бонду почему можно?

В Дубай летели преимущественно богатые арабы и английские бизнесмены, потом салон заполнили филиппинки, отработавшие срок домашней прислугой. Резкая смена этнических и культурных типов так утомляла взгляд, что Оливия, дабы не глядеть на соседей, играла в тетрис и смотрела кино, пока не уснула за полчаса до того, как самолет начал снижаться над аэропортом Ниной Акино. Близился вечер. Уже четверо суток, как она рассталась с Соколовым.

Такси доставило Оливию в Макати, в бизнес-отель, где она заказала стейк в номер, помылась, приняла таблетки от малярии и легла спать.

Она проспала три будильника и звонок-напоминание, так что на встречу спустилась с опозданием в пятнадцать минут. Шеймус Костелло был в ресторане и завтракал яичницей с ветчиной. Рыжеватый яичный желток в точности подходил под цвет его бородки, тем не менее Шеймус аккуратно вытер подбородок, прежде чем встать и протянуть Оливии руку. Он походил на любителя мотаться по миру, с каким можно разговориться в дребезжащем автобусе где-нибудь на Огненной Земле или в Бутане, стрельнуть у него косячок, спросить, где безопаснее остановиться на ночлег. Тощий, как ломтик ветчины, который передержали на сковородке, рост около ста восьмидесяти пяти сантиметров. Зеленые глаза казались чересчур широко раскрытыми – хотя Оливия должна была признать, что после жизни в Китае такими кажутся все не черные глаза. Его бостонский акцент скрежетал как напильник по ржавому металлу. Однако он явно получил хорошее образование – на такую работу без университетского диплома, а то и степени, не берут – и, когда старался, мог говорить чисто.

Сейчас Шеймус не старался.

– Ты была от него вот настолечко, – произнес он, сводя большой и указательный пальцы на расстояние в долю дюйма.

Это могло бы прозвучать упреком или даже издевкой, но Шеймус говорил улыбаясь. Философским тоном.

Он ее поздравлял.

Оливия пожала плечами.

– Боюсь, этого оказалось недостаточно.

– И все равно. Каково это? Слушать день за днем, что он говорит своим корешам…

– Я, к сожалению, не знаю арабского.

– А я бы не удержался, – с тоской заметил Шеймус, глядя в окно. Его лицо приняло хулигански-мальчишеское выражение. Оливии подумалось, что он представляет, как переходит сямыньскую улицу, поднимается в пятьсот пятую квартиру и ножом выпускает Абдулле Джонсу кишки. – Пидор гнойный. – Шеймус вновь повернулся к Оливии. – Итак. Ваши думают, он на Минданао.

– Неподалеку от Замбоанги есть бухточка: достаточно укромная, чтобы незаметно сесть там на воду, и достаточно глубокая, чтобы самолет быстро ушел на дно.

– Я там плавал.

– Ой.

– Я получил рапорт, – объяснил Шеймус. – Знаю рабочую гипотезу. Самолет посадили на воду и выбрались на берег. Местность кишит ребятками из «Абу Сайяф», так что Джонсу легко было отыскать своих братков. – К концу фразы он врубил бостонский акцент на полную катушку.

– А ты что думаешь?

– Думаю, что отвезу тебя туда, и проверим на месте.

– А что ты думаешь на самом деле?

– Не важно, – ответил Шеймус. – Поедем туда, повожу тебя по здешним краям, а денька через два, как познакомимся ближе, установим доверительные отношения, можно будет рассказать друг другу, что мы думаем на самом деле. Что? Что? – спросил он, подаваясь вперед, потому что по лицу Оливии начала расползаться улыбка.

– Я полагала, ты здесь, потому что не силен в политических маневрах.

Шеймус сдвинул ладони, упираясь кончиками пальцев в бородку, словно мальчик из ирландского квартала в Бостоне, идущий к первому причастию.

– Мне приятнее думать, что я здесь, потому что хорошо осваиваю новые скиллы. В Замбоанге это бывает кстати. Завтракать будешь?

– Мы не опоздаем на самолет?

– Нас подождут.

Причина его неторопливости стала ясна, когда они вышли из гостиницы, сели в такси и угодили в манильскую пробку. Обычной системы баллов не хватило бы, чтобы ее описать. За два часа они отъехали от гостиницы меньше чем на милю.

– Как насчет прошвырнуться пешком? – спросил Шеймус.

– Что угодно, лишь бы отсюда выбраться, – ответила Оливия.

Шеймус расплатился с таксистом, и они вылезли. Оливия неимоверно гордилась, что взяла с собой только одну сумку – более того, сумку, которая легко превращается в рюкзак. Шеймус галантно предложил его понести, но Оливия отказалась, и они двинулись к тротуару между рядами застрявших в пробке автомобилей. Жар от раскаленного асфальта сочился из-под машин и обжигал ноги. Когда свернули в проулок, стало чуть легче. Шеймус подошел к уличному торговцу, купил два легких зонтика, один протянул Оливии, другой раскрыл над собой. Она последовала его примеру. Ориентируясь по солнцу, Шеймус вывел девушку в жилой район, который начинался довольно фешенебельно, но дальше от Макати все больше походил на трущобы. Впрочем, Оливия чувствовала себя вполне спокойно, полагая (может, безосновательно), что рядом с таким человеком ей никакая опасность не грозит. Их приметили. Сотни местных жителей внимательно за ними наблюдали, десятки увязались следом. «Мисс? Мисс?» – раздавалось сзади.

– У них в голове не укладывается, как это ты сама несешь вещи, – сказал Шеймус, так что Оливия наконец уступила ему рюкзак, оставшись только с поясной сумкой, заменявшей ей кошелек, и зонтиком. Она думала, что они стремятся к аэропорту, который определенно находился левее, к югу, однако Шеймус постоянно забирал к западу, срезая напрямик то через кладбище, то через баскетбольную площадку, пока не уперся в вонючую речушку, наполовину забитую пластиковым мусором. Оливия не могла понять, куда она течет, но Шеймус угадал по каким-то своим приметам и двинулся вдоль берега, изредка поддерживая Оливию под локоток, чтобы не сверзилась в воду. Наконец вышли туда, где речушка расширялась в заводь. Здесь были даже лодки: каноэ с двумя бамбуковыми противовесами и подвесными моторами. Шеймус подозвал лодочника и велел отвезти их на мыс Санглэй. Каноэ было не шире полуметра. Они сели посредине под навесом из выгоревшей парусины: Оливия спереди, опираясь спиной на рюкзак, Шеймус – сзади.

Слово «санглэй» из китайского диалекта, на котором говорят в Сямыне, она знала – «торговец».

Минут через пятнадцать они уже шли по все более расширяющемуся заливчику: тесная жилая застройка сменилась промышленными территориями и пустырями, – и наконец впереди раскрылась Манильская бухта. Впервые Оливия смогла оглядеться и понять, где они находятся. Лодка направлялась к мысу милях в двух впереди. Между Шеймусом и лодочником произошел разговор на смеси английского и тагальского, в результате которого лодка прибавила обороты и понеслась, подпрыгивая на волнах. Оливию то и дело окатывало брызгами. «Он думал, тебе не понравится, – объяснил Шеймус. – Хотел ради тебя идти медленно». Оливия развернулась, поймала взгляд лодочника и с улыбкой показала большой палец.

Брызги и прохладный морской ветерок отлично освежали после убийственного жара в пробке, так что до места они добрались просоленные, но заметно взбодрившиеся. Шеймус объяснил, что это военная авиабаза, прежде американская, теперь филиппинская. У пристани их встретил летчик в форме – видимо, Шеймус заранее позвонил или прислал эсэмэску – и провел к «хамви», который привез их прямо на единственную, очень длинную полосу. Здесь стоял двухмоторный пассажирский самолет с военными опознавательными знаками. Через несколько минут они уже были в воздухе. Самолет взял курс на запад, прямо к узкому выходу из огромной бухты, затем круто повернул влево – к Замбоанге. До нее было около пятисот миль, которые они надеялись покрыть часа за два. Шеймус почти все время спал. Оливия смотрела в иллюминатор и пыталась увидеть бесчисленные островки и бухточки архипелага глазами Абдуллы Джонса.

Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 223