– Так и считай-смотри, – процедила я сквозь зубы. – В лесу. Там духи лесные быстро тебя образумят.
– В лесу только звери да разбойники, – продолжил язвить мужик. – А тут, глядишь, и хозяйка пригреет да приголубит. Неужто вас в городской академии только грамоте разной учили? Наверняка и другие науки у вас были.
Я с грохотом опустила полено на стол, так что все вокруг подпрыгнуло и загремело.
– Да! Научили, как таких, как ты, распознавать, – тихо, напряженно проговорила я, глядя наглецу в глаза. – Не с теми намерениями ты сюда приехал!
– Столичная выскочка! Местных за дураков держишь, нос задираешь… – он сделал шаг на меня, сверкнув глазами. – Духами пугаешь. Нет их. Можешь сколько угодно местных за нос водить, а меня не получится.
– Для слепца и света не существует, – я вздернула подбородок, вглядываясь в его глаза.
Мы стояли друг против друга, кипя от злости. Лесник сжимал кулаки, а я попробовала вспомнить самое простое атакующее заклинание из академии – пусть слабое, но неприятно ему бы сделало.
Что-то было в нем такое, что подсказывало мне: непростой он, и встреча непроста наша. И неизвестно, чем она обоим нам аукнется.
– Ладно, – наконец, он отступил. – Вечером вернусь. Ужин посоли нормально.
Он схватил шапку со стола да направился к двери. Хлопнул так, что горшки вздрогнули. Я осталась одна и тяжело опустилась на скамью.
Мало мне того, что с землей ничего сделать не могу, а староста к источнику идти не хочет, так еще и этого… А ведь я даже не спросила, как зовут этого чужака.
Жить он тут собрался! Вон даже мешок свой заплечный оставил. Что это он его оставил?
Я встала, с трудом вытащила из дома, а потом и за калитку мешок. Чужих у меня тут не бывало, так что вещи дождутся своего хозяина. А мне лишнее барахло в горнице не нужно. Заодно с улицы корзинку свою прихватила с травами.
Пришлось раньше поставить себе кашу, но я чуть больше горсть взяла – чтобы на ужин тоже хватило. И сразу принялась за отвар для дочери кузнеца: надо успеть, пока в травах да цветах еще сила земли хранится.
Цветки липы и бузины, листья малины и кусочки молодых веточек ивы, подхватываемые потоками воды в горшке, то поднимались, то опускались. Я смотрела на них и с замиранием сердца думала, что в следующий раз мне так может не повезти. Не найду нужных ингредиентов, что тогда будет?
Как только отвар закипел, я взяла веточку, что сломила с одного из вековых дубов, и, склонившись над горшком, прошептала заговор, которому меня бабка еще в детстве научила. Такого в нашей академии не рассказывали, да только это не значило, что оно не работало.
Так и болезнь отступает.Силою Родовой, силою Природной, Скверну изгони, жар с тела сними! Как утренняя роса исчезает,
Не я говорю – Пращуры вещают.Не я лечу – Мать-Земля лечит,
Над отваром появился плотный, густой дымок, а потом быстро исчез. Откликнулись растения, поделились своей силой. Мне осталось только процедить да налить в крынку, чтобы отнести кузнецу.
– Давай дочери по половине чарки утром и вечером, – строго наказала я Марфе, жене кузнеца. – А потом под шубу. Если совсем плохо пить будет, меду добавь. Да смотри, чтобы потела хорошо, водой больше пои.
Марфа испуганно смотрела на меня, но от отвара не отказывалась. К Аграфене что-то не пошла, меня выловила. Не все, похоже, в деревне бабку любили, как Игнат.
– Иди лечи, – в сени вошел кузнец и строго зыркнул на жену.
Та еще крепче прижала к себе крынку и скользнула в горницу. Мне дополнительного приглашения не потребовалось, поэтому я вышла следом за кузнецом.
Это был крупный мужчина, который по размерам лишь немногим уступал моему нежданному гостю. Пожалуй, с ним с первым я в деревне нашла какой-то общий язык. Он же и подсказал про домик у речки, даже чуть подлатать его помог. Дальше я уж прибиралась и приводила его в порядок сама – долго там никто не жил.
И тем втройне обидно, что я мучилась, а этот… лесник решил устроиться на всем готовом!
– Мог бы я предложить тебе денег, Ясна, – начал он, пока мы шли по двору к кузнице. – Да только не принято вас, ведуний благодарить. И к чему тебе тут деньги?
Я покачала головой. Пока что у меня с местными так или иначе выстраивался обмен: я им помощь, они мне продукты.
– То-то и оно, – сказал кузнец. – А хороший нож для трав – это подарок. Держи.
Он протянул мне небольшой, не длиннее ладони, клинок в кожаных ножнах. Я, затаив дыхание, приняла его и достала нож искусной работы. Тонкое, идеально заточенное матовое лезвие с тупым кончиком и печатью Велеса у основания и деревянная рукоять.
– Это корень векового дуба из рощи, – пояснил кузнец. – Бери им только то, что само дается.
– Скоро ничего не останется, – произнесла я, сжимая в ладони теплую рукоятку ножа. – К источнику идти надо, помощи у него просить.
Кузнец нахмурился и почесал свою густую бороду.
– Не пойдет к нему никто, Ясна, – ответил он. – Страшное про те места рассказывают: и как люди не возвращаются, и что в жертву источник требует самое дорогое, что есть, и что сам Велес карает тех, кто к источнику приходит.
– Но разве лучше смотреть, как земля страдает, а травы сохнут?
– А ты что, хочешь сказать, что это твои “духи” виноваты? Да лето же, жарко. А источник ваш просто в такой чащобе, что заблудиться проще, чем обратно дорогу найти, – раздался знакомый раскатистый голос. – К чему все эти выдумки?
Иллюстрация
Ясна. В качестве травоведа отправлена в далекую глухую деревню Велесов Ключ. Все ее считают ведуньей, побаиваются, но от помощи не отказываются
Яромир. Отправлен “хозяином” для осмотра древней дубовой рощи. Циничен и не верит в “дикую” магию, духов и народные поверья. Явно не так прост, как хочет казаться.
Глава 3
Я резко обернулась. Снова этот лесник! Он стоял за моей спиной, прислонившись к стене кузницы, а на его губах играла ухмылка. Откуда он взялся? Крадется, как лесной зверь!
– Опять ты! – вырвалось у меня, прежде чем я успела прикусить язык.
– Яромир, – представился он кузнецу, протягивая руку. – По хозяйскому делу тут. Слышу, про источник толкуете. Интересное дело, как люди сами себя пугают небылицами.
Кузнец пожал протянутую руку, но посмотрел хмуро, неодобрительно.
– Не гневи предков, Яромир. Не любят они таких речей, – сказал он.
– Им все равно, что мы тут говорим и как, – равнодушно пожал плечами Яромир. – А что до трав. Так засуха. Бывает. Дождей нет – вот травы и сохнут. А вы тут себе страхов понавыдумывали: и духи злые, и источник волшебный, и жертвы нужны. Пугаете себя сами.
– Ты… ты кто такой вообще, чтобы судить о том, во что люди верят? – вскипела я и сделала шаг к леснику. – Приехал сюда хлеб чужой есть да выгоду искать!
– Я? – Яромир усмехнулся шире. – Я тот, кто лес изучал настоящий, а не по книжкам. И скажу тебе точно – никаких духов там нет. Есть болота, где утонуть можно, есть звери, есть ядовитые растения. А источник ваш – обычная вода, которая из-под земли бьет.
– Много ты знаешь, Яромир. Да мало слышишь, – ответила я. – Смотри, как бы твоя уверенность не вышла тебе боком.
Яромир усмехнулся еще шире. Он явно что-то хотел возразить, да только кузнец встал между нами, прикрывая меня собой:
– Не надо так, Яромир. Старые места уважать надо. Они намного старше нас.
Спокойная уверенность кузнеца подостудила пыл лесника, и он ничего не ответил.
Он только смотрел на меня с той же раздражающей усмешкой. А я почувствовала, как внутри разгорается не только злость. Во мне еще сильнее разгорелось желание доказать Яромиру, что он неправ, что не все можно объяснить засухой и случайностью. Мне показалось это очень важным. Даже важнее, чем убедить Игната.
