— Смотри еще куда-нибудь не попади, — сострил Скоросветов. — Восходящий нас меньше всего интересует. Нам нужны данные обычных условий.
— Понял. Поищу обычные.
И Игорь развернулся снова к облаку — должна же быть золотая середина!
Скорость снижения снова стала быстро расти. Стрелка вариометра проползла шестерку, восьмерку, десятку… Это уже слишком. Надо уходить. Он потянул стропы и увидел, как задрожал край купола и вдруг прогнулся, словно сверху на него что-то упало, Игорь тут же отпустил стропы.
А вариометр показывал уже семнадцать метров. Облака остались вверху, и земля понеслась навстречу непривычно быстро.
— «Альбатрос», прекратите скольжение! — властно прикрикнул Скоросветов.
— Я не скольжу, — ответил Арефьев. — Это проделки нисходящего потока.
Он шутил, но понимал, если нисходящий не ослабнет — шутки плохи.
— Открывай запасной! — В голосе Скоросветова нетрудно было уловить тревогу.
Игорь грустно усмехнулся: Скоросветова волнует личная судьба — провести эксперимент без ЧП, еще раз подтвердить свои незаурядные организаторские способности.
— Высоты достаточно. У земли нисходящий ослабнет, — уверенно доложил Игорь.
Скоросветов промолчал.
А нисходящий поток, казалось, и не думает ослабевать. Земля приближалась и неслась навстречу еще быстрее.
— Запасной! — крикнул Скоросветов.
— Придется все начинать сначала. Разрешите по своему усмотрению? — пошел на риск Арефьев. Он был уверен: у земли снижение замедлится — там воздушная подушка, ее толщины вполне достаточно, чтобы скорость погасла хотя бы до десяти метров в секунду.
— Действуйте. — Это уже голос не Скоросветова — Гайвороненко! — узнал Игорь. Он снова прилетел на полигон и взял на себя ответственность.
На всякий случай Игорь положил руку на кольцо запасного парашюта. И в тот же момент заметил, что скорость снижения упала.
Толчок о землю был довольно ощутимый, Игорь спружинил и повалился на бок. Потянул стропы, погасил купол.
Луг, где он приземлился, был недавно скошен, и трава еще не убрана. Пряный аромат закружил голову, разволновал. И когда из подъехавшей «Волги» вышли генерал Гайвороненко и подполковник Скоросветов, Арефьев чуть ли не бросился к ним с распростертыми объятиями.
— Товарищ генерал-лейтенант! — восторженно начал он рапортовать, — лейтенант Арефьев задание выполнил.
Гайвороненко протянул руку и сказал с улыбкой:
— Поздравляю. Видел твой акробатический этюд. Молодец.
Доволен был и Скоросветов. Он тоже пожал руку Арефьеву и даже дружески хлопнул по плечу. Но ничего не сказал.
— Как система? — спросил Гайвороненко.
— Хорошая. Управляемость превосходная. А для лучшей устойчивости следовало бы купол сделать с отверстием: ткань плотная, и при резких эволюциях купол имеет тенденцию к затуханию.
— Учтите, — повернулся Гайвороненко к Скоросветову.
— Есть! — вытянулся в струнку подполковник.
Подъехала еще одна машина, небольшой стерильно-белый автобус, предназначенный для перевозки испытателей. Из него выскочил Батуров и, не обращая внимания на генерала и подполковника, обнял Игоря.
— Поздравляю. Все великолепно. И «Иван Иванович» сработал на уровне. Теперь очередь за мной.
Игорь испытующе глянул в глаза друга, и тот понял его немой вопрос.
— Вращения не было. И летчики наблюдали, и мы. Но манекен есть манекен. Посмотрим, как «Фортуна» обойдется на сверхзвуке со мной.
— Товарищ Арефьев, садитесь, пожалуйста, сюда, — пригласил Игоря генерал в «Волгу» и, заметив его недоуменный вопрос, подтвердил: — Да, да. Мне надо с вами поговорить. А подполковник Скоросветов поедет в «рафике».
«Волга» развернулась и повезла их к командно-диспетчерскому пункту.
— Я читал ваше заключение относительно «Фортуны», — повернулся генерал к Арефьеву. — Мне оно понравилось — коротко, ясно, принципиально и убедительно.
— Но манекен показал сегодня другое, — возразил Игорь.
— Я склонен больше доверять людям, чем манекенам, — улыбнулся Гайвороненко. Помолчал и продолжил: — Веденин что-то там нашел. Но речь сейчас не о катапульте. Нам нужен опытный, принципиальный и честный, как сама совесть, испытатель. Для приемки средств спасения от КБ и институтов. Давать им объективную оценку, решать, как говорится, судьбу. Работа трудная и ответственная. И я хочу предложить ее вам.
Игорь удивленно и недоверчиво посмотрел в тепло улыбающиеся глаза генерала.
— Меня отстранили даже от испытания катапульт, — негромко сказал он.
— Так уж и отстранили? Считаете, новый парашют менее ценен? Напрасно. И я считаю, Веденин правильно поступил, назначив вас испытывать парашют. — Гайвороненко опустил стекло дверцы. — Воздух-то, воздух какой здесь! — Он сделал глубокий вдох. — Ничего нет прекраснее запаха сена. Мальчишкой я никакой другой постели не признавал. И во время войны спал в копнах. Только, бывало, прикоснусь лицом к терпким былинкам, словно хлороформа дохну — мгновенно засыпал. — Он повернулся к Арефьеву. — А о «Фортуне» не жалейте, все равно ее вам не миновать, так я полагаю. Ответ на мое предложение скажете дома. Обдумайте, с женой посоветуйтесь…
Гайвороненко в тот же день улетел. Группа инженеров и испытателей во главе со Скоросветовым вернулась в профилакторий, расположенный на берегу моря, и сразу отправилась в столовую. Обед по случаю успешного завершения двух экспериментов был приготовлен праздничный, и Игорь впервые за все эти дни после коварства «Фортуны» ел с аппетитом. Предложение Гайвороненко не только вывело его из транса, но и будто вдохнуло силы. Ему хотелось действовать немедленно, лететь на новые эксперименты, испытывать парашюты, катапульты и любые средства спасения для людей или для боевых машин. На душе было хорошо, и он без обиды наблюдал за Скоросветовым, аппетитно уплетавшим куриную ножку, слушал, но не улавливал смысл острот своего друга Батурова, добродушно поддакивал ему, улыбался и ел. Андрей понял состояние друга и придержал его руку.
— Ну и жрать ты здоров. Дома тебя, что ли, не кормят?
— А зачем дома, когда здесь вкусно и бесплатно? — отшутился Игорь и потянулся к тарелке.
— Да подожди ты! — рассердился Батуров. — Сейчас бутылку принесут. В честь таких событий грех на сухую.
Настроение у Андрея тоже было отменное. Хотя перед Игорем он сетовал на то, что доводить «Фортуну» придется ему, на самом же деле был чрезмерно рад оказанному доверию. Интересно, как он отнесется к назначению Игоря испытателем-приемщиком? Отлучение, во всяком случае, он воспринял намного спокойнее, чем ожидал Игорь.
К столу подошла официантка, курносая девушка с ярко подведенными глазами, и протянула Андрею сверток.
— Пожалуйста.
— Век буду вашим покорным слугой, — галантно склонил Батуров голову и прижал руку к сердцу. — И сегодня могу доказать это. Вы во сколько кончаете работу?
— В двадцать один ноль-ноль, — по-военному ответила девушка.
— Отлично. В двадцать один ноль-ноль жду вас у проходной.
Девушка многообещающе улыбнулась и пошла от стола легкой танцующей походкой.
— А как же Оля? — спросил Игорь.
— Оля в Яснограде. А здесь — знойное солнце, море — все к любви располагает. — Андрей выложил из вазы фрукты и вылил туда компот. Пустой стакан спрятал под столом и наполнил его вином. — Чем не компот?
— Мне не наливай, — предупредил Игорь.
— Это почему?
— Мне еще заключение писать.
— Вечером напишешь.
— И желания нет.
— И Кармен наказывала, — вставил Андрей. — Ох и крепко она каблучком тебя придавила.
— Она у меня одна.
— А может, глотнешь? Для настроения.
— Невыдержанность — первый признак безволия.
— Ну и хрен с тобой, выдерживай. — Андрей приложился к стакану и тянул медленно, словно действительно пил компот.
Игорь вышел из столовой, глянул на море и остановился потрясенный: километрах в трех от берега к черному, похожему на громадную гору облаку тянулся высоченный столб воды с воронками по краям — у поверхности моря и у облака. Было хорошо видно, как бурлит вода, кружится и по спирали засасывается вверх, словно там работали невидимые гигантские насосы.
