– Да, видимо, это майя-лакандоны. Здесь их место обитания, – начал Саша. – И эта пара поистине красива, что удивительно. Майя ведь в принципе не отличаются приятной наружностью. Они вообще скорее страшные.
– Ну, ты скажешь тоже!
Беловежский улыбнулся:
– Наш научник иногда шутит, что майя создавали красивую архитектуру, потому что сами были уродливы.
Вернулся мужчина с небольшим раскладным столом и поставил его перед сидевшими посетителями. Он тщательно протер стол влажной тряпкой и постелил две матерчатые салфетки. А через несколько минут красивая индейская пара вынесла тарелки с яичницей, беконом и коричневой фасолью и плетеную корзиночку с завернутыми в кухонное полотенце горячими тортильями. Женщина извинилась, что вынуждена покинуть их, потому что пора укладывать спать маленьких детей. Ее муж остался за прилавком – видимо, час закрытия магазина еще не наступил. Томина не находила слов, чтобы выразить переполнявшее все ее существо чувство благодарности.
– Я ничего вкуснее не ел за всю жизнь! – Очевидно, Беловежский вполне разделял ее настроение.
За едой они рассказали хозяину, что они вовсе не гринго, а приехали из России, что они путешествуют по зоне майя – в общем, ответили на все вопросы, которые он охотно задавал. В ответ на их удивление, что ресторан не готов покормить туристов, хозяин сказал, что здесь это частенько бывает.
– Так вам не впервой спасать голодных скитальцев? – засмеялся Александр.
Индеец назвал им до смешного низкую цену за ужин. Саша настоял на том, чтобы дать больше. Хозяин долго отнекивался, а потом долго благодарил. Тепло простившись с гостеприимными лакандонами, спасшими их от голодного обморока, они наконец добрались до своего номера.
– Интернет? – вдруг вспомнила Марина.
– Я спрашивал у нашего «Тома Сойера». Ежу понятно, что здесь нет никакого вай-фая.
– Я так и подумала. Значит, Гуров не получит мой потрясающий материал про Тонину, а я не получу от него взамен информацию про убийство Ветрова, – сокрушалась Томина.
Беловежский признал, что их расследование откладывается на сутки.
– А ведь мы уже посещаем те места, где бывал Ветров, и где он вполне мог припрятать вазу.
– Саша, здесь еще вряд ли. Исходя из рассказа Гарсии, он долго не хотел верить, что его преследуют.
– Да и я думаю, что, скорее всего, он припрятал ее ближе к Юкатану: все же именно там он должен был встретиться с учеными.
– Слушай, не мог ли он вообще передать сосуд этому своему другу… как его… Быстрову? – вдруг осенило Марину.
– Вряд ли. Тогда сосуд не был бы потерян.
– Но Николай мог не обнародовать местонахождение сосуда, потому что из-за этой вещицы убили его друга.
– Загадок много, – задумчиво проговорил Александр.
Томина подошла к своей кровати и резко повернулась к Беловежскому:
– Саш! Молния на моем чемодане застегнута не так, как я обычно это делаю. Я застегнула чемодан по-своему и убрала под кровать, когда мы уходили.
– Да брось ты, на что ты намекаешь?
– Ни на что. Проникнуть сюда ничего не стоит. – И она кивнула на стеклянную дверь, ведущую в джунгли.
– Приходил ягуар, – попытался пошутить Саша, но поперхнулся: – Да уж.
Он подошел к этой странной двери. Ее верх представлял собой стеклянные жалюзи. Ровно на уровне замка одна стеклянная планка отсутствовала.
– Так было?
– Было. Я еще после Мигеля подходила и обозревала вязкую темноту сквозь этот «портал» злых духов.
– Не нагнетай!
– Это была попытка пошутить. – Марина смущенно улыбнулась.
– Ладно! Проверяй, все ли на месте. Наверняка, все ценное мы носим на себе.
– Это уж точно, – согласилась Марина, перебирая вещи в чемодане, и с облегчением признала: – Ничего не пропало.
– Вообще, я думаю, ты просто забыла: возможно, впопыхах застегнула иначе, – предположил Саша. – Нам надо отдохнуть. Давай, Мариночка, ко сну.
Он назвал ее так впервые и произнес это с какой-то особой нежностью. Марина невольно откликнулась ответным «да, Сашенька!». Она испытала наконец умиротворение. Человек, который сопровождал ее в этой поездке и с которым она волею судеб или своей собственной две ночи провела в одной комнате и одну даже в одной постели, человек этот сейчас казался ей очень надежным. С ним было не страшно. С ним было легко. Его юмор и ирония, пусть иногда направленные острием на нее самое, упрощали сложное, проясняли запутанное, облегчали тяжелое. С этими мыслями она вошла в ванную комнату и от неожиданности громко вскрикнула. Беловежский немедленно прибежал на крик, но предварительно постучал. В углублении душевого отсека на белом кафеле чернел огромный паук с пушистыми тонкими лапками.
– М-да! Этого еще не хватало. Сначала крыса. Теперь этот. Убить? – с готовностью спросил Саша.
– Тарантул? – в свою очередь задала вопрос Марина.
– Скорее детеныш тарантула. Хотя я что-то подзабыл арахнологию [53], особенно виды пауков, – ухмыльнулся Саша. – Так какие решительные действия предпринимаем?
– Никаких. Жалко. Он же не придет к нам в комнату?
– Не думаю, да нет, конечно, – как-то слишком рьяно заверил Саша.
– Может, он сам уйдет?
– Может. Ты душ-то сможешь принять?
– Он мне не мешает.
– Ну, смотри, друг всего живого. Ни крысами тебя не запугать, ни пауками. Дай пожму твою мужественную лапу. – И Беловежский протянул руку для рукопожатия.
Марина с готовностью подала ему свою. Он бережно взял ее за пальцы, слегка склонился и поцеловал ей руку.
– Пожалуй, я готов идти с тобой в разведку, – добавил он.
Марина улыбнулась:
– Я польщена.
* * *
– Тата!
– Слушаю.
– Мы их потеряли.
– Mierda! [54] Как?
– Вели их от Агуа-Асуль до Паленке. Последний раз видели на заправке.
– Ну?
– Проехали чуть вперед, чтобы не светиться. Но русские в Паленке не въехали.
– Куда они могли деться?
– Там развилка. На Бонампак.
– Есть свои люди в Бонампаке?
– Думаю, да.
– Действуйте. Ищите. А эти эхекуторы пусть ждут их в Паленке.
– Вас понял.
Глава двадцать пятая
Бонампак
– Нас постигла тяжелая и невосполнимая утрата, – траурным голосом заявил Беловежский, выйдя из ванной и тряся влажной головой, как отряхивается мокрый пес.
– Что еще случилось? – мрачно спросила Томина.
– Наш черный приятель с волосатыми ногами почил в бозе, угас во цвете лет.
– Паук? – догадалась Марина. – Ты шутишь?
– Вовсе нет. Он либо спит в неудобной позе, либо случилось непоправимое.
– Не могу сказать, что я очень жажду увидеть его еще раз, но все же трудно поверить, и пойду посмотрю…
Она вернулась через минуту:
– Похоже, он утонул или захлебнулся. Не в добрый час заглянул он к нам в ванну на огонек.
– Думаю, о нем позаботятся, и организация похорон пройдет без нашего участия.
– Тьфу на тебя! – грустно засмеялась Марина. – Не нравятся мне эти шуточки с утра пораньше.
– Жизнь продолжается. Вперед, на встречу с завтраком! – подбодрил Александр.
– Надеюсь, нас покормят наконец.
К счастью, несмотря на раннее утро, ресторан был готов предложить им завтрак.
– За ночь куры нанесли яиц, поросенок предоставил бока для бекона, наросла фасоль и поспела кукуруза, – усмехнулся Саша, когда им подали неизменную в качестве традиционного мексиканского завтрака яичницу с беконом и темной фасолью с горячими тортильями.
– Ура, даже кофе дают! Это важно, – обрадовалась Марина.
За обещанные 70 песо с носа на такси им удалось проникнуть на предусмотрительно перекрытую шлагбаумом лесную каменистую дорогу, отделявшую несколькими километрами поселок от археологического памятника.
