Геном бессмертия - Говда Олег Иосифович

— Спасибо, утешил… Дьявол… И как быть?

— А что, собственно, такого неожиданного произошло, Коля? — вполне рассудительно заметил ефрейтор Семеняк. — Разве ж мы, когда к немцам выбирались, планировали обратно по воздуху возвращаться?

— Слышь, командир, а ведь твой Степаныч, как всегда прав, — усмехнулся Малышев. — Спасибо Игорь Степанович, прочистил мозги, а то этот самолет совсем меня с панталыку сбил. Так и поступим… Ты, командир, забирай груз, девчонок и дуй к нашим. А мы — следом… Тихонько, на пузе, как и положено бойцам диверсионно-разведывательного подразделения.

— Не понял тебя, Андрей. Это ты теперь вместо меня решения принимать будешь? — насупил брови Корнеев.

— Я ж говорю: ум за разум зашел… — дружески приобнял командира за плечи Малышев. — Просто, как гора с плеч. Слышь, летун, а две тонны с хвостиком поднимешь? Иначе, хоть сам выпрыгивай.

— Трудно, но возможно… — почесал затылок Колесников. — Только придется из самолета все не нужное выбросить. Вплоть до парашютов… Килограмм туда-сюда, конечно, глупость, но как раз из них лишние центнеры и складываются. А это уже проблема…

— Добро, — вынужденно согласился Корнеев. — Ну, насчет этого, ты сам решай, а мы, пока, посовещаемся…

— Да нечего тут долго рассусоливать, майор, — поддержал Малышева Пивоваренко. — Мы же знали куда идем и чем рискуем. Ты, главное, груз доставь, чтоб не зря… А то ведь начальство только победителей ценит. Так что наши добрые имена и награды в твоих руках. Не подведи, пожалуйста. А мы, уж как-нибудь…

— Да выберемся мы, Николай, тьфу-тьфу-тьфу… Чай, не впервой… — веско прогудел старшина Телегин. — Девчонок только…

— Вообще-то, товарищ старшина я тоже разговаривать умею, — чуть дрожащим от возмущения голосом произнесла младший сержант Гордеева, ставя на землю радиостанцию. Девушка только что подошла к самолету вместе с Мамедовой, но суть спора уловила сразу. — И никуда лететь не собираюсь… Если моя группа остается в тылу, ей понадобиться связь. А я — радистка…

— Прекратить колхоз! — едва сдерживаясь и бледнея от бешенства, рявкнул Корнеев. — Распустили, вашу… С этой минуты и до момента окончания погрузки, запрещаю любые разговоры! А полетит или останется тот, кому я прикажу! Вопросы есть? Вопросов нет. Выполнять…

— Товарищ командир, — подошел к присевшему на подножку грузовика Корнееву Малышев. — Погрузка завершена. Какие будут приказания?

— Дай закурить, Андрей…

— Коля, ты же не куришь… — Малышев даже не сделал попытки достать сигареты. — Не стоит нарушать традиции, командир. Даша этого не одобрила бы. И вообще, Корнеев, что-то я тебя не узнаю. Где тот отчаянный капитан, которому всегда любые трудности были по…, - Андрей бросил взгляд на стоявших неподалеку радисток и поправился влет. — По плечу были… Неужели большая звездочка так на плечи жмет?

— Устал, наверно… Войне конец… скоро. Жить хочется. А главное: если сам это понимаешь, то как другим приказывать умирать? Товарищам своим…

— Ну ты загнул, командир… — видя, что общение принимает неформальный характер, к разговору присоединился ординарец. — Никто здесь умирать не собирается. И потом, тьфу-тьфу-тьфу, но это еще надвое бабка гадала, как безопаснее линию фронта пересекать: на виду у всех — по небу, или незаметно — на пузе? Вон, Колесников даже парашюты повыбрасывал… Так что я не удивляюсь Оленьке, что вместе с вами в пузо "юнкерса" полезать не хочет.

— Умеешь ты, Степаныч, подобрать слова и утешить человека… — неуверенно выдавил из себя короткий смешок Корнеев. — Это, типа, не я вас во вражеском тылу оставляю, а вы меня на подвиг провожаете.

— А то… — вполне серьезно подтвердил ефрейтор Семеняк. — Ты сам спроси у ребят напрямик: сколько из них хотело бы лететь, — и сразу поймешь, кто рискует больше…

Корнеев окинул внимательным взглядом выстроившихся перед ним разведчиков и удивленно спросил:

— Что, в самом деле?

Кто кивнул, кто плечами пожал, но в целом диверсионная группа "Призрак" подтверждала свою приверженность к пешему передвижению.

— Олег, — обратился к Пивоваренко Корнеев. — Ладно, этих сухопутных я еще могу понять, но ты же десантник?

Капитан непроизвольно покосился на горку лежащих у шасси парашютов и пожал плечами.

— Да чего там объяснять, я как все. А самолету облегчение… Я же один почти центнер вешу.

Разговор прервал грохот взрывов, донесшийся с юго-западного направления. Сильно ослабленный расстоянием и лесом, но все еще хорошо слышимый.

— Наша авиация работает… — убежденно произнес Малышев. — Ну что, командир, похоже, пора и честь знать? Коль уж фрицам наши "банки" привезли… То "огурцам" определенно пора ноги делать.

— Пора…

За это время Корнеев принял окончательное решение. Он встал, поправил обмундирование. Глядя на командира, разведчики тоже привели себя в порядок. Ждали…

— Товарищи, первую часть задания, которое поставило перед нами командование фронта, мы выполнили с честью. Теперь, даже если с самолетом что и случиться, "тяжелая вода" фрицам не достанется, и они не смогут создать больше сверхбомб. А это значит, что десятки тысяч людей смогут жить дальше. Поскольку вторая часть задания, а именно: доставка захваченного груза, теперь зависит только от мастерства капитана Колесникова, я разрешаю остальным членам группы самостоятельно избрать маршрут и способ возвращения. Кто желает сопровождать спецгруз вместе со мной, шаг вперед.

Из строя вышла младший лейтенант Мамедова. Остальная шеренга даже не шелохнулась.

— Что ж, — кивнул Корнеев. — Наставить не буду. Каждый сам решил за себя. Давайте прощаться, что ли?

— Подожди, командир! Нужен еще один человек, желательно хорошо знакомый с устройством МГ-15. Ребята правы, что опасаются. Фронт хоть и рядом, но до него еще долететь надо. И отправляться в полет без заднего бортстрелка форменное самоубийство.

— Вопрос ясен? — повторил Корнеев. — Кто знает МГ-15, летит с нами. Это приказ!

Вперед шагнул Ованесян.

— Ты, — удивился майор, который подсознательно ждал выхода из строя Пивоваренко. — Где изучал данный тип оружия?

— Я после училища был направлен в БАО. Там и насмотрелся на всякую машинерию. Призовым стрелком себя не считаю, но хвостовое оперение не отстрелю точно…

— Добро. Улетающих прошу занять места, согласно купленным билетам. Граждан провожающих, просьба отойти в сторону. Сергей, заводи шарманку!

Прощались быстро, старательно пряча друг от друга увлажненные глаза и произнося скороговоркой какие-то шутливые глупости, всем видом демонстрируя, что никто не собирается расставаться надолго. И что буквально завтра, все вновь соберутся в командной палатке отдельной разведывательно-диверсионной роты при штабе фронта. Где будет витать аромат свежесмолотого кофе и поджаренного хлеба, а Степаныч станет клятвенно уверять, что это самый последний запас и больше нет ни зернышка… А они будут, прихлебывая, пить из одного котелка горячий кофе и добродушно подшучивать над прижимистым ефрейтором.

Самолет поднимался грузно, раздраженно пофыркивая моторами, словно приученная к одному седоку лошадь. Он даже приноровился задеть неубирающимся шасси мягкую верхушку сосны, взгромоздившейся на опушке, но траектории не сменил, а продолжал набирать высоту. Пока не почувствовал устойчивости и не лег на разворот.

Глядя вниз, из окна бокового бортстрелка Корнеев заметил, приближающуюся по дороге к лесному аэродрому колонну мотоциклистов и довольно отметил, что товарищи не стали задерживаться. Только одиноко стоящий грузовик указывал на некие события, произошедшие у лесной сторожки. А в следующее мгновение майор увидел, как, возвышающаяся над поселком, древняя сторожевая башня неуклюже подпрыгнула вверх, словно стартующая ракета. Зависла на одно бесконечное мгновение, а потом ухнула вся вниз, наподобие перископа, в огромную и глубокую яму. Образовавшуюся, стараниями диверсантов саперов, на месте доселе надежного столетнего фундамента.