Необитаемый Остров (СИ) - Извольский Сергей

Реальность, знакомая Нике, отличалась от ожиданий так, как отличается неумелые любительские ню-фото от профессиональных - еще и обработанных в графическом редакторе. В жизни фотошопа не было – вот один из уроков, усвоенных Никой за последний год. Но сейчас….

Сейчас, кроме всего прочего, во взгляде Ники было много удивления – ведь ее мать, женщина за тридцать – настоящее вторсырье, по мнению пятнадцатилетней девушки, сейчас мало того, что занималась любовью с истово-развратной страстью, но и кроме этого, они в паре с Женей выглядели точь-в-точь как сошедшая с телеэкрана картинка: сплетенные бронзовые тела любовников двигались плавно и даже кинематографично, так что Ника просто не могла оторвать взгляд. И щеки девушки запылали еще сильнее, когда ее мать испустила из себя громкий крик, обмякнув. Женя тут же подхватил ее, обессиленную на руки и, развернувшись, понес ее по воде к пляжу. Анна, издав еще один длинный стон, положила ему голову на плечо, закидывая руки на шею.

Продолжения Ника не видела – она поспешно прянула назад, полностью скрывшись за кустом и тревожно вслушиваясь – готовясь переместиться, если Женя понесет ее мать вверх, к хижине. Но к дому они не пошли – судя по звукам, остались на пляже.

Ника, выждав немного, осторожно выглянула, стелясь по самой земле. Любовники лежали на полотенце - нагие - причем голова парня находилась на животе ее матери, и он легко, будто невзначай то и дело ласкал ей грудь. Вероника быстро спряталась и собралась было потихоньку скрыться, но осмотревшись, выругалась про себя: слева от нее заросли были такими густыми, что бесшумно пробраться по ним точно не получится, а склон позади был достаточно крутым, и открытым – как и тропинка справа. То есть незаметно ретироваться у нее вряд ли удастся.

Обдумав ситуацию, несколько секунд Ника боролась с желанием просто выйти и извиниться, что помешала – даже порывалась сделать первый шаг. Остановило в последний момент ее не осознание неловкости грядущего появления, а мысль о том, что мать узнает - Ника видела, как ей может быть хорошо. Девушке вовсе не хотелось этого – она сама себе не могла признаться, но главенствующими чувством по отношению к матери у нее до сих пор была обида на то, что та больше не выполняет все ее прихоти и желания, как прежде. И нынешние их отношения – холодные, отстраненные, по мнению Ники должны были приносить матери страдания - а она вместо того, чтобы пережевать, имеет наглость получать наслаждение от жизни! Да еще как!

Возмущенная Ника дернулась – непроизвольно сжав кулаки, так что костяшки пальцев хрустнули. Вздрогнув, она вновь выглянула из укрытия – Анна с Женей по-прежнему лежали на пляже, переговариваясь. От нечего делать Ника начала прислушиваться.

«Мне так хорошо с тобой», - глумливо передразнила она услышанные слова матери и скривилась: - «С-сука!» Нику даже встряхнуло от злости - но прислушиваться ей приходилось – все время выглядывать из укрытия было рискованно – вдруг заметят. Но и пропустить момент, когда любовники соберутся подняться и направиться к своему жилищу, пропустить нельзя – если они ее обнаружат здесь, скрюченной за кустом, это будет унизительно.

Эти двое между тем обсуждали какие-то глупые темы -судя по тону, понимая друг друга. Вот ведь браться по разуму - скривилась Ника. Прислушивалась она теперь, не вникая в смысл, погрузившись в свои мысли. Момент, когда голоса стихли, она уловила не сразу, а поняв, вздрогнула от неожиданной тишины. Ника напряглась – ведь если парочка просто замолчала – ничего страшного, но если они встали и направляются к тропинке наверх, это плохо – ведь у Ники, чтобы остаться незамеченной, был вариант только двигаться одновременно с ними – огибая куст и оставаясь вне поля зрения. Затаив дыхание, она снова приникла к земле и осторожно выглянула. И вновь замерла, не в силах оторваться – ее мать лежала, выгнувшись дугой – так что четко выделялась полоска ребер и тугие полушария груди. Вцепившись тонкими пальцами раскинутых рук в песок мать ритмично двигала тазом, а между бедер у нее виднелась голова Жени.

Вероника вновь довольно долго смотрела на происходящее со смешанными чувствами – и в этот раз происходящее не вызывало неловкости неуклюжестью зрелища – его не надо было скрывать темнотой или закрытыми глазами. Но когда Анна всхлипнула, и дернулась, заметавшись, то подаваясь ближе к ласкающему ее Жене, то сжимая ему ногами голову, Вероника отпрянула.

Несколько секунд подумав, девушка поднялась на ноги - и в полный рост направилась к тропинке. Разумнее, конечно, было бы пригнуться, но ей не позволила гордость - пусть так меньше вероятность, что ее заметят, но унижение гарантировано. А если ее заметят сейчас, когда она просто уходит, спокойно и не желая мешать, пусть смущаются они…

Не заметили – Ника спокойно поднялась по тропинке вверх, и уже устроившись наверху склона, досмотрела действо до конца. После, вернувшись на полянку с хижиной, она великодушно подождала пару минут.

- Эгей! Есть кто дома!? – сложив ладони рупором, выкрикнула она в сторону пляжа. И выждав пару секунд, наслаждаясь осознанием того, как дергаются и наверняка торопливо одеваются любовники, повторила крик: - Эге-гей! Есть кто?!

Анна с Женей появились через пару минут – взъерошенные, раскрасневшиеся и смущенные. Вероника сухо поздоровалась и быстро рассказала о произошедшем с Георгием. Анна после этого быстро и по-деловому собралась – переоделась, взяла с собой небольшую сумку с лекарствами и была готова выходить. Женя переодеваться не стал – остался в своих бело-голубых шортах, только кроссовки надел и пояс с ножом. Еще он взял с собой поесть – парень не завтракал и сейчас слегка проголодался.

Ника тоже не завтракала и с удовольствием перекусила на ходу прихваченными с собой Женей бананами – по пути они съели две связки, и парень расстроился, что не взял больше. Но в основном шли молча – причем Ника с неудовольствием заметила, что ее мать держится ближе к Жене, иногда перекидываясь с ним такими взглядами… не то чтобы с сексуальным подтекстом, нет, скорее… доверительными, открытыми – сформулировала про себя ощущения Ника. И вдруг почувствовала жгучую обиду – как ее мать может так смотреть на левого парня - пусть он хоть три раза ее трахает, а свою дочь воспринимать с полным безразличием? Злясь и возмущаясь, Ника даже не думала о том, что послужило причиной подобного отношения - совершенно не вспоминая, как отказалась сказать матери хоть пару ободряющих слов после ссоры той с Георгием, демонстративно отвернувшись.

Глава 36. Антон

Когда троица пришла в лагерь, в состоянии рыжего здоровяка улучшений заметно не было. Со слов Ольги - обрадовавшейся приходу Анны, на некоторое время ему становилось легче, но после того, как он около получала пролежал в полубеспамятстве, боли вернулись - и кроме них, сейчас Георгий то и дело жаловался на онемение в руках и ногах.

Женя сухо поздоровался с Георгием – на что тот ответил легким кивком, тут же застонав и закрыв глаза, под которыми уже были видны темные круги. После Женя, не видя в чем может быть полезен, чуть отошел и занялся сигнальным костром – сегодня была очередь местных его поддерживать - но происшествие наложило корректировки на их планы.

Анна с Ольгой негромко совещались около Георгия и наконец, решили дать ему еще обезболивающего. Приподняв пострадавшего, они вложили ему в рот таблетку и протянули воды запить, но стоило Георгию сделать первый глоток, как вдруг его правая щека будто зажила самостоятельной жизнью, конвульсивно задергавшись - а после судороги скрутили и плечи. Захрипев, Георгий плюнул водой. Анна с Ольгой, а также подоспевший Женя попытались его уложить и успокоить. Ника же наоборот попятилась назад – ее било дрожью от неприятного зрелища – как будто кто-то прикрепил невидимые ниточки под кожу Георгию и сейчас их с силой дергал, заставляя его лицо искривляться в уродливых гримасах судорог.

Через несколько минут конвульсии прекратились и страдающего Георгия, чей бок еще сильнее раздулся красной опухолью, уложили на спину – периодически он постанывал и дергался, не в силах убежать от приступов терзающей его боли.