Тэтэ (СИ) - Буров Владимир Борисович

— Икры, наверное, поели! — воскликнул я.

— Да это без проблем. Но на волю — ни икринки. Сразу переведут на другую Зону. Могут и убить сразу. Но, знаешь, икра без хлеба — это не фонтан. Хлеба-то в Стране нет! Ты об этом слышал?

— Нет. А как же кукурузные лепешки?

— Кукурузы на всех еще не хватает. Хотели сделать побольше колоний-поселений, — сказал Полковник, — тогда бы было кому работать на кукурузных плантациях. А тут Гитлер, сволочь, войну затеял. Теперь зеки пошли воевать, — сказал Полковник.

В дальнейшем где-то надо написать, что сначала Хрущев и Брежнев били отдельными людьми, только потом их сшили. В честь дня победы к ним пришьют Эстэ.

Их загребли на вокзале. Как Василий не отнекивался, его отправили вместе с Полковником и Итальянцем.

— Я буду жаловаться, — сказал Василий, — вы не имеете права.

— Жалуйся, — сказал майор.

— Я свободный человек. У меня справка есть.

— Что за справка? Покажи.

— Зачем?

— Никогда не слышал, чтобы человек имел справку, подтверждающую его право на свободу.

Василий вынул справку об освобождении и протянул майору.

Тот взял, внимательно прочитал и улыбнулся.

— Ах, такая! Ты имеешь право воевать не в штрафбате. Ты ведь кончил три курса.

— Четыре.

— Будешь у них командиром взвода.

— Я никуда не поеду, — сказал Василий. — Я не хочу служить в армии.

— Ты не хочешь служить в армии, — тихо, задумчиво проговорил майор. — Что будем с ним делать? — обратился он к капитану.

— А что с ним делать? Расстрелять к чертям собачьим, — промолвил капитан лениво и зевнул.

— А ты как думал, — сказал майор. — По законам военного времени тебя надо шлепнуть и дело с концом.

— Сейчас не военное время, — сказал Василий, — че вы мне мозги-то пудрите? — И добавил жалобно: — Отпустите меня, пожалуйста, дяденьки?

— Ты нам здесь дуру не ломай, — сказал капитан.

— В общем, так, жалуйся куда хочешь, а у меня приказ о наступлении. Пойдешь в атаку на вражеские пулеметы.

Василий уже начал сомневаться. Может, и правда началась война? Но че-то вроде не похоже.

— Да не верю я, что началась война! — сказал он.

— Хорошо, — сказал майор, — ты именно тот человек, который нам нужен. Для вас мы войну найдем. По временному тоннелю забросим вас в сосредоточение немецких войск на западной границе.

Василий думал, что ослышался. Полковник и Итальянец тоже хотели, что-то доказать. Бесполезно.

Это был тот майор, который, смог выйти из Войны вслед за Ларисой, Альбиной, Крыловым и Валерой.

И так началась война

Их выбросили с парашютами темной ночью. Василий все еще не мог успокоиться и продолжал иногда ругаться. Даже генералу, который консультировал его перед вылетом, Мелехов сказал:

— Вы не имеете права. Ведь нет войны.

— У меня приказ о наступлении, — сказал генерал. — Сейчас вы обязаны выполнить приказ, а иначе я вас расстреляю. Потом можете жаловаться, сколько ходите. — Это были те же слова, которые он слышал от майора.

Майор Белоконь посмотрел вниз на три белых купола. Они были уже далеко. Майор прошелся по самолету. Раз, второй, махнул рукой и скрылся в проеме.

— Майор! — крикнул пилот, — но было поздно. В самолете уже никого не было.

Полковник, Итальянец и Мелехов подошли к блиндажу. Никто не охранял вход.

Они вошли и три автомата застучали одновременно. Немцы падали. Некоторые успевали встать. Другие валились прямо с кресел, роняя на пол рации.

— Все? — спросил Полковник.

— Кажется, все, — ответил Итальянец. И тут же пожалел, что поторопился отрапортовать. Один из раненых охранников выстрелил, и Итальянец схватился за руку. Полковник тут же сделал контрольный выстрел.

— Добей остальных, — кивнул Полковник Мелехову.

— Нет, я не убийца. Сами стреляйте.

— А ты знаешь, что я имею право пристрелить тебя на месте за невыполнение приказа?

— Нет.

— Теперь знай.

— Нет, ты не можешь меня пристрелить.

— Почему это?

— Потому что здесь я главный. Тебе не сказали?

— Ладно, — сказал Полковник, — работаем. Какая теперь разница, кто главный. Все равно мы все штрафники. И никому из нас не удастся уйти отсюда живыми.

— Ну чего? — спросил Полковник Итальянца, — три рабочие рации есть?

— Щас, щас, — Итальянец сидел в наушника и крутил ручку настройки. — Можно начинать, — сказал он.

— Ну давай, все расселись за свои рации. Ты сюда, — Полковник показал Мелехову на ближнюю рацию. И добавил, обращаясь к Итальянцу: — Поехали Доктор Зорге.

— Товарищ Эстэ, товарищ Эс! — прокричал Итальянец. — Немцы начнут наступление утром Двадцать Второго.

— Кто гаварит? Кто ви?

Итальянец выключил связь и передразнил Эс:

— Кто Ви, кто Ви?

— Доктор Зорге.

— Шпион?

— Разведчик, товарищ Эс. Вы заставляете меня открывать конфиденциальную информацию. — Итальянец вздохнул. — Но теперь это уже не имеет значения. Японцы у меня на хвосте.

— Ви советуете, начать наступление?

— Да.

— Спасибо. Ми Вас не забудем. — Эстэ положил трубку.

— Давай теперь ты, — Полковник кивнул Мелехову.

— Нет, Вы сначала, — твердо ответил Василий.

Полковник надел наушники, покрутил ручку настройки.

— Кто Ви? — услышал он.

— Я? Ким Филби, — ответил Полковник. — Товарищ Эс мое сообщение записано раньше, чем сообщение Доктора Зорге. Я…

— Харашо. Ви будете жить, — он положил трубку.

— Товарищ Эст, — начал свое сообщение Мелехов, — немцы бомбят наши города.

— Узе?

— Узе, узе! — передразнил Эстэлина Василий. Правда, тоже с выключенным передатчиком.

— Ви?..

— Штирлиц, — товарищ Эстэ.

— Штирлиц? Неузели? Значит, это правда. Наши люди пробились в будущее? Я Вам верю. Мы сейчас же начинаем наступление. — Пауза. — Товарищ Зюкафф, Ракасевский, Варасиллафф и Бидоннафф — Ви начинаете первыми! — услышал в наушниках Василий Мелехов. — Типерь всегда будут гаварить: АНИ БИЛИ ПЕРВИМИ!

Мелехов снял наушники. Он сказал:

— Мы выполнили свою задачу. Можно уходить.

— Куда? — спросил Полковник. — У нас всего пять минут. Сейчас начнётся наступление Красной Армии. — Он не договорил, в дверь постучали.

— Немцы!

Да, это были немцы, но их было немного. Всего двое. Тем не менее, в короткой перестрелке еще раз ранили Итальянца.

Все-таки им удалось выбраться наружу. Отовсюду к доту бежали немцы. Оказалось, что был третий немец. Двоих-то они завалили, а этот третий убежал и сообщил, что радиостанции захвачены противником.

— Тащи сюда пулемет, — сказал Полковник. Василий вздохнул и пошел за пулеметом.

— Ставь сюда, — сказал Полковник. Он хотел лечь за пулемет сам, но Василий сделал это первый.

— А Ви подержите мне ленту, — ляпнул Василий Полковнику.

— Но ты же не умеешь стрелять!

— Таварищ… Абель! Займите свое место рядом с пулеметом.

— Ну ты… Ладно, — Полковник начал перебирать ленту руками. — Не дергай стволом. Плавно…

— Заткнись. — Немцев было много. В тумане они перебежками приближались к пулеметчикам. Очевидно, что у них был приказ брать шпионов живьем.

Итальянец лежал внутри и ничего не делал. Сначала он пытался себя перевязать, катался по полу, стараясь выбрать позу, чтобы удобнее было наматывать бинт на руку, потом выругался и просто лежал и смотрел в потолок.

— Я не хочу умирать, — сказал Итальянец. — Вы слышали там?!

— Нам бы еще немного продержаться, — сказал Мелехов, — через несколько минут Красная Армия начнет наступление.

Но прошло пять минут, десять, пятнадцать — наступления не было.

— Нас подставили! — крикнул из бункера Итальянец.

— Возможно. Возможно, они хотят, чтобы нас сначала уничтожили, потом начнется наступление. Это обычная практика.