Скользящие по грани (СИ) - Корнилова Веда

– Нет, преступников в моем замке не было... – вздохнул барон. – Да и Оливию, эту славную прелестную девушку, я не увидел. Помнится, она считалась первой красавицей нашей провинции, и это мнение я полностью разделяю.

– Если я правильно понял ваши слова, то эту парочку беглых каторжников вы не считаете преступниками, а Оливия ди Роминели сейчас внешне несколько изменилась?

– Считайте так, как вам заблагорассудится. Должен сказать, что не только я, но и многие из наших соседей не особо верят во всю эту историю с убийством мужа бедняжки Оливии, а знаете, почему? Это до какого же состояния нужно было довести кроткую милую девушку, раз она пошла на подобное?!

Вообще-то у меня сложилось впечатление, будто наш хозяин пытается выведать у незваного гостя как можно больше сведений, только вот не знаю, поведется ли стряпчий на слова барона: господин Солан достаточно умный и проницательный человек, и уже наверняка отметил про себя, что в ответе его собеседника есть некая подоплека.

– Вот как?.. – господин Солан предпочел не обращать внимания на слова барона. – Тогда не подскажете ли мне, с кем это вы толковали пару дней назад в поселковом трактире? Как мне сказали, тогда вашими собеседниками были как раз мужчина и женщина. Кстати, по приметам эти двое весьма напоминают тех самых беглецов, которых все ищут...

А ведь не зря барону сообщили, что какие-то излишне любопытствующие люди еще вчера появились в поселке, и едва ли не приставали ко всем жителям с расспросами. Наверняка незнакомцы предлагали всем по нескольку монет за интересующие их сведения, а крестьяне – народ практичный, и потому некоторые из здешних обитателей, увидев деньги, могли проговориться. Как ни досадно это признать, но, похоже, кое-что пришлые людишки все же сумели накопать...

– Совершенно верно... – подал голос барон. – В тот день мне удалось побеседовать с молодой парой – это проезжающие, люди нездешние.

– Вот как?.. – хмыкнул стряпчий.

– Да, так... – барон сделал вид, что не обратил внимания на недоверчивый тон своего собеседника. – Муж с женой направлялась по своим делам, и ненадолго остановились в нашем трактире, чтоб передохнуть и пообедать. Кстати, эти молодые люди оказались на редкость интересными собеседниками, и наш разговор доставил мне немало приятных минут.

– Кто они такие? Как их имена?

– Я не собираюсь говорить вам об этом, потому как не стоит вмешивать посторонних в наши дела.

– Предположим... Кто был тот человек, что ночевал в вашем рыбацком домике?

– Что?!

– Как, вы не в курсе, что там видели мужчину? Говорят, он вел себя так, словно находился в собственном доме.

– В том рыбацком домике я не был уже седмицу... – с досадой произнес барон. – Вполне может статься, что кто-то и забрался туда, тем более что домик не охраняется, да и особо брать там нечего – лишь старая мебель да самая простая посуда. Вообще-то здешние крестьяне туда не сунутся, а, значит, этим незнакомцем вполне мог оказаться кто-либо из проезжих – к сожалению, всегда найдутся любители ночевать под крышей без разрешения, особенно если у них в кармане пусто! Сегодня же пошлю туда слугу, или же сам загляну в рыбацкий домик.

– А еще мне сказали, что у вас на сеновале примято сено – такое впечатление, будто там кто-то ночевал. Как-то странно для рачительного хозяина... Или вы так не считаете?

– Сено, говорите, примято?.. – усмехнулся барон. – Ох уж мне эти влюбленные парочки!.. Надо признать, что я довольно-таки снисходительный человек, и потому крестьяне в моем имении чувствуют себя несколько более вольготно, чем допустимо, и результат, как говорится, налицо. Как их не гоняешь, как ни грозишь всеми возможными карами, а молодежь все одно при первой же возможности пробирается в укромные уголки вроде того сеновала! Что тут скажешь: все мы когда-то были молодыми и глупыми!

– Какое добросердечие!

– Я считаю иначе: к некоторым вещам надо относиться терпимо, особенно если смотреть на них с высоты моего возраста.

– На вашей конюшне все стойла заняты...

– Разумеется, заняты! Не могу понять, что вам кажется странным? Разумеется, у вас есть свое мнение насчет того, что должен иметь у себя рачительный хозяин, а я считаю, что лишних лошадей не бывает, особенно в нашей тихой провинции, где основой доход мы получаем как раз от работ на земле...

– Я имел в виду нечто иное. Говорят, что у вас на конюшне только что появились две новые лошади. Странное совпадение, не находите?

– Не две новые лошади, а три... – поправил его барон. – Кстати, не уточните, чем вызван ваш столь пристальный интерес к чужому имуществу? В этом есть некая бестактность, или вы так не считаете? Что касается новых лошадей, то они приобретены для хозяйства, то есть не очень дорогие, но крепкие – в самый раз для хозяйственных дел. Не удержусь, чтоб не похвастаться: эти лошади обошлись мне совсем недорого. Скажу больше: в самое ближайшее время я намерен купить еще одного жеребца – уже есть на примете подходящий, глаз от него не оторвать, и этот красавец, как вы понимаете, будет приобретен не для работы, а лично для меня... Возможно, придется взять на работу еще одного конюха... Надеюсь, мне не надо просить у вас на это разрешения? Ну и прекрасно! Кстати, рекомендую вам пересчитать еще и все те седла, что находятся в моем замке. Чтоб вы знали: у меня отыщется пара-тройка лишней упряжи, ведь когда к тебе в дом приезжают гости, и у них при себе не оказывается лошадей – а случается и такое, то я всегда готов предоставить им и упряжь, и седла, и лошадей.

– Должен сказать: до конца вы меня не убедили, но, тем не менее, я готов принять ваши объяснения... – вновь раздался голос стряпчего. – А еще я попрошу вас не забывать, с кем разговариваете – все же я представляю человека, от которого в вашей судьбе зависит многое, если не все.

– Помню... – тяжело уронил барон. – У вас ко мне есть еще какие-то вопросы?

– Вопросы пока что оставим в стороне. У меня есть для вас задание. Вернее, поручение.

– Что?!

– Вам, барон, в самое ближайшее время надо будет собраться и покинуть ваше имение на пару-тройку седмиц... – стряпчий сделал вид, что не замечает возмущения в голосе хозяина замка. – Вполне может статься, что вы будете отсутствовать менее этого срока, а возможно, задержитесь несколько дольше. Куда именно вам предстоит отправиться, и когда именно – об этом я сообщу чуть позже.

– Что-что?.. – теперь в голосе барона было слышно и неприкрытое удивление. – Вы меня ни с кем не перепутали, господин стряпчий? Или вы считаете, что имеете право приказывать мне, что я должен делать и как поступать?

– Я просто передаю вам просьбу господина Лудо Мадора ди Роминели, и, думаю, вы ему не откажете. Вернее, не сможете отказать. На подобную глупость у вас нет ни права, ни возможности. Точнее, вы обязаны выполнить все, о чем вас попросит мой доверитель, а иначе горько об этом пожалеете.

– Пошел вон... – голос барона был спокойным. – И передай своему хозяину, что если он пришлет ко мне еще какого-то хама вроде тебя, то за последствия пусть отвечает сам.

– А мне кажется, вы забываете о некой бумаге, которую подписали несколько лет тому назад. Господин ди Роминели настолько благороден, что до сей поры не давал ход этому документу, но сейчас я с горечью должен констатировать тот неприятный факт, что вы не цените хорошего к себе отношения со стороны семейства ди Роминели...

Тут барон Бонте перебил стряпчего, и в довольно емких и образных выражениях объяснил ему, какие манипуляции господа ди Роминели могут проделать с той бумагой, на существование которой ему намекает приехавший наглец. Слушая барона, я только что не качала головой от его хлестких фраз: конечно, для великосветского приема такая хм... цветистая речь совсем не годится, а вот для нынешнего разговора подходит в самый раз. Жесткий тон барона не оставлял сомнений в том, что он говорит серьезно, но стряпчий, похоже, отступать не собирался, и, если можно так выразиться, решил сменить тактику.