Весь Карл Май в одном томе (СИ) - Май Карл Фридрих

— В Германию? Разве ваш отец собирается на родину?

— Да, с тех пор, как миссия превратилась в казарму для всех желающих. Но мы бедны, а отец слишком стар, чтобы заработать на обратный путь, и потому-

— И потому?..

— И потому он полагает, что помочь осуществлению его мечты мог бы богатый зять.

Эдуард помолчал немного. Затем спросил:

— И ваш отец отдал бы вашу руку этому доктору?

— Да. Но я сама терпеть его не могу, и моя мать — тоже!

— А меня, меня вы можете терпеть?

Она кивнула с легкой улыбкой на губах. Тогда он сжал и другую ее руку и сказал:

— У меня всегда было такое чувство, что мы созданы друг для друга. Ты так добра, так чиста, и я хочу всегда, всегда быть рядом с тобой. Можно я скажу об этом твоей матери, которая терпеть не может того врача?

— Да.

— И твоему отцу тоже?

— Да.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

— Тогда пошли!

Он поднялся с земли, и она последовала за ним. Они прошли ворота и зашагали через двор к двери, ведущей в квартиру Вернера. В прихожей они услышали резкий, сухой голос, доносившийся из гостиной.

— Это доктор! — тихо сказала Анита.

— Пошли! Мы зайдем в кухню и дождемся, пока он уйдет!

Они так и сделали и теперь отчетливо слышали каждое слово разговора Уайта с родителями Аниты.

— Черт побери, сеньор Карлос, разве я какой-нибудь скряга? Медицина стоит большего, чем лучшая золотая жила там, на приисках. И как только я соберу достаточно средств, мы уедем отсюда в Нью-Йорк или Филадельфию, а оттуда — куда пожелаете! Вас это устроит?

— Меня-то, конечно, устроит, если бы только знать, что вы сдержите слово!

— Дьявол! Вы что же, считаете меня лжецом?

— Нет, для этого вы пока что не давали мне повода. Однако старая Калифорния в последнее время заставляет быть недоверчивым или, по крайней мере, осторожным.

— В таком случае я добавлю вам уверенности! В одиночку мне труднее продолжать мое дело. А у вашей дочки такое милое личико. Отдайте мне ее в жены, и я обещаю вам, что сделаю ее моим бухгалтером и даже передам в ее распоряжение мою кассу. Этого вам достаточно?

— Хм, пожалуй, да. Но разве вы уже говорили об этом с ней самой?

— Нет, да и вряд ли в этом есть необходимость. По-моему, доктор Уайт вполне способен заполучить девицу в жены, если он этого хочет. А вашу волю она нарушить не посмеет.

— Это, пожалуй, верно, только я думаю, что в таком важном деле должна присутствовать и ее собственная воля, и сколько бы я ни говорил «да», если она против, то ничего из этого не выйдет. Так что сначала поговорите с ней, доктор, а потом приходите ко мне!

— Сделаю это сейчас же; у меня не слишком много времени для подобных дел, меня дожидаются два десятка пациентов, с которыми у меня немало хлопот. Где она сейчас?

— Не знаю, может быть, за воротами.

— Отлично. В таком случае я ее немедленно разыщу!

Он направился к двери, но тут же в изумлении остановился, увидев прямо перед собой Аниту и Эдуарда, которые в этот самый момент вышли из кухни.

— Вот та, кого вы ищете, господин доктор, — сказал молодой человек. — И вопрос, который вы собираетесь с ней обсудить, не займет много времени.

— Почему? Что вы имеете в виду, сеньор Эдуардо? — спросил Уайт, прекрасно знавший своего соперника, поскольку почти ежедневно встречал его у родителей Аниты.

— А то, что вы опоздали, потому что мы с Анитой только что обо всем договорились. И у нее нет ни малейшего желания становится докторшей!

— Это правда, Анита? — спросил Карл Вернер, поднявшись со стула и от неожиданности выронив из пальцев недокуренную сигарету.

— Да, отец. Или тебе это не по душе?

— Мне-то по душе, ведь я и сам люблю Эдуардо, как родного. Но вы-то что станете делать с этой любовью в стране, где без денег шагу нельзя ступить? Сеньор Эдуардо еще очень молод и сможет кое-чего достичь в жизни, если не свяжет себя преждевременной женитьбой. А доктор давно знает собственные возможности — вот в чем разница, Анита. Он хочет поехать вместе с нами в Германию и…

— Эдуард тоже поедет с нами, — перебила девушка, — он хочет…

— Но может ли? Ведь для этого нужно нечто большее, чем просто желание.

— Сеньор Карлос, — вмешался Эдуард, — сейчас не самый подходящий момент для обстоятельный беседы. Но ответьте мне откровенно: вы отдали бы за меня Аниту, будь я не так беден, как теперь?

— Да.

— И сколько я должен иметь?

— Хм, трудно сказать! Чем больше, тем лучше; во всяком случае, столько, чтобы можно было доехать до Германии и купить там небольшое именьице или что-нибудь в этом роде.

— А вы дадите мне время заработать столько?

— Время? И сколько же времени вам понадобится?

— Шесть месяцев!

— Хм, это не так уж и много. Что скажете на это, доктор?

— Черт побери, это похоже на трезвую коммерческую сделку. Позвольте и мне войти в долю!

— Сделайте одолжение!

— В таком случае, хочу сделать вам одно предложение, сеньор Карлос.

— Какое же?

— Вы ведь намерены отправиться на прииски, сеньор Эдуардо? — спросил он насмешливо, обращаясь к молодому человеку.

— Именно туда.

— Отлично, сэр! Мы даем вам шесть месяцев. Если к этому сроку вы вернетесь с тремя тысячами долларов в кармане, то мисс Анита ваша, и я не скажу и слова против. Если же вы опоздаете или вернетесь с меньшей суммой, то она — моя. Вы согласны, сеньор Карлос?

— Абсолютно. При условии, что ваше собственное материальное положение именно таково, как вы мне его описывали!

— Именно таково! Значит, мы договорились. А теперь прощайте, я должен спешить к моим больным…

Прошли месяцы, и снова к миссии со стороны города приблизился молодой человек и, остановившись у зарослей бизоньей травы, залюбовался пейзажем. Но это был не Эдуард, хотя до истечения назначенного срока оставалось лишь несколько дней.

Вдоволь наглядевшись на живописную панораму окрестностей, он вошел в ворота и, пройдя через двор, столкнулся у входа во флигель с Анитой. Он спросил ее:

— Не скажете ли, сеньорита, где я могу найти доктора Уайта?

— Да, он живет здесь. Поднимайтесь наверх, под самую крышу — тогда вы попадете в его госпиталь, где наверняка встретите его самого!

Поднявшись, как ему посоветовали, на чердак, он увидел там два ряда кроватей, между которыми маячила фигура доктора. Помещение вообще было не из самых светлых, к тому же на улице уже темнело, так что разглядеть что-либо более отчетливо было довольно трудно.

Уайт заметил незнакомца и подошел к нему.

— Что вам угодно, сеньор? — спросил он.

Услышав его голос, незнакомец внутренне напрягся и произнес:

— Вы ведь доктор Уайт, сэр?

— Да.

— Я фармацевт. Пытался добыть свое счастье в калифорнийской земле, но ничего не нашел и обратился в посредническую контору в поисках работы. Мне сказали, что вам нужен санитар, вот я и пришел сюда, чтобы убедиться, что место еще не занято.

— Да, оно еще свободно. В каком городе и в какой аптеке вы работали?

— Значит, так, — не спеша начал незнакомец и, упомянув как бы вскользь несколько названий, намеренно сделал заметный акцент на последнем из них. — В Нью-Йорке, Питтсбурге, Цинциннати и, наконец, в Норфолке, Северная Каролина, у мистера Кливленда.

— В Норфолке? У мистера Клив…

Уайт подошел ближе, чтобы разглядеть лицо незнакомца, и тотчас в испуге отпрянул назад.

— Проклятый нем… то есть, я говорю, мистер Громан, который одновременно со мной… так давайте же спустимся в мою квартиру, сэр! Я бесконечно рад… это так неожиданно — встретить коллегу, с которым когда-то вместе работал!

В темноте он не мог видеть скептическую улыбку на лице собеседника и, спустившись впереди него по лестнице, провел его в небольшое помещение, объединяющее в себе одновременно жилую комнату и спальню.

— Прошу вас, присаживайтесь — или нет, чтобы вспомнить прошлое, присаживайся! Ну, что там было в Норфолке после моего отъезда? Я тогда немного повздорил с хозяином и с досады так и уехал, не попрощавшись. Надеюсь, дела у старика Кливленда по-прежнему идут неплохо?