Туманный город (СИ) - Шульман Марина

– Да, – кивнула Кайя, – скрытный человек. Только его гостиница – единственная в городе. Даже не знаю, где бы вы ещё могли разместиться.

– Большое спасибо тебе, – уставшая, я из последних сил поблагодарила её. – Если бы не ты, не знаю, как бы завершилась для меня эта ночь. Приходи завтра вечером на наше представление. Я попрошу пропустить тебя бесплатно – лишь назови моё имя на входе.

– Ой, так здорово, – девочка обрадовалась и подпрыгнула на месте. – Обязательно приду!

Мы помахали друг другу на прощание, и она отправилась домой. Но в момент, когда я собиралась закрывать за собой входную дверь, Кайя обернулась и крикнула мне:

– Изабелла, будь осторожна и больше не гуляй ночью одна по Туманному городу!

Глава 3

Порою кажется – судьба

Жестока с нами и груба:

Кому-то всё она даёт,

А наш черед не настаёт.

И зависть отравляет нас

Своею желчью каждый час.

Поэтому не жди чудес

И сам влияй на свой прогресс!

Я – жаворонок и обычно просыпаюсь довольно рано. Так было и в это утро. Ребекка ещё спала, и чтобы её не будить, я тихо оделась и выскочила из комнаты. Накануне я сильно перенервничала и совсем забыла принять ванну. К счастью, сейчас она оказалась свободна, и я быстро привела себя в порядок.

Спустившись вниз, я заметила, что на кухне уже завтракали дядя Октавиус, Анна с Леопольдом и Эмилио с семейством. В доме появилась Маркела – старушка в мешковатом старомодном платье, которая помогала Фридриху. Ростом она вышла ещё меньше меня, но прибирала в гостиной с большой подвижностью - похоже, у них давно не было одновременно так много постояльцев. Несмотря на немоту, Маркела жестами умудрялась объяснить нам что-либо. По её информации рядом находилась ферма, где можно купить различную еду. Но так как мы не успели сходить туда и что-то приобрести, пока приходилось довольствоваться старыми запасами. Женщины разложили на столе вяленое мясо, овощи, купленный вчера в придорожном трактире хлеб. В старой чаше над огнём в печи грелась вода для чая.

Поздоровавшись со всеми и было уже усевшись завтракать, я заметила, что дядя как раз вставал из-за стола, вытаскивая из-под воротника салфетку. Судя по его хлопотливым движениям, он куда-то торопился.

– Ты идёшь в мэрию договариваться о представлениях? – догадалась я.

– Да, – подтвердил дядя, нахлобучивая шляпу и надевая пальто, висевшее на спинке его стула.

– Можно с тобой? – попросилась я.

– Вот ещё. Только будешь мешаться под ногами, проку от тебя никакого, – начал ворчать он.

Однако я уже прекрасно поняла, что дядя ни капельки не возражает. Поэтому быстро налила и выпила стакан чая, конечно, обжёгши язык, схватила булочку и, жуя на ходу, быстро взбежала на второй этаж за накидкой и также стремительно спустилась, чтобы не заставлять его ждать. Мне нравилось быть в эпицентре событий, знакомиться с новыми людьми. К тому же я чувствовала себя незаменимой дядиной помощницей.

Так как, по указаниям Маркелы мэрия располагалась недалеко, мы отправились в путь пешком. В этот утренний час воздух был чист и прозрачен. Тумана не наблюдалось и в помине. Какой контраст с атмосферой моей ночной прогулки! При дневном свете город больше не выглядел мрачным и пугающим. Где все страшные дома с чудовищами, увиденные мной накануне? Неужели они мне лишь померещились?

Туманный город выглядел таким же заурядным местом, как и десятки других. Прохожие спешили по своим делам. Торговцы молоком вовсю бренчали ободами колёс по булыжнику. Старьёвщики начали обход домов, выпрашивая у служанок хлам и забирая всё, что им дают. Даже шарманщик с попугаем, вытаскивающим предсказания, уже занял место на центральной площади. Из булочных разносился аромат свежего хлеба, из мастерской слышался токарный станок, а проходя мимо открытых ставен начальной школы, мы слышали, как дети читали вслух по слогам.

Как я им завидовала! Каждый день они приходили на занятия к разным учителям, делали упражнения, их познания расширялись. Моё образование было отрывочным – в основном, со мной занимались родители или иногда другие родственники, вместе с ними я проходила все необходимые учебники по верхам.

К тому же, обычно подобное обучение экстренно проводилось весной, после чего мы отправлялись в школу любого подвернувшегося города, чтобы я могла сдать переводной экзамен. Моя форма занятий называлась «домашнее обучение», хотя никакого дома у меня и в помине не было. Аттестация сводилась к формальности. Иногда мне кажется, я бы прошла её даже в том случае, если бы прочитала учебник лишь один раз.

Мне нравилось читать разные книги, узнавать что-то новое. Они были относительно дорогими, а в общественную библиотеку я редко когда могла попасть. То тут, то там я ухватывала книжку и старалась быстрее прочитать её, пока находился часик перерыва между концертами. Дядя Октавиус серьёзно относился к вопросу просвещения и когда мы ставили пьесы или посещали спектакли наших конкурентов, он частенько собирал меня и Ребекку для обсуждения – что за проблемы в них представлены, почему они возникли, к чему могут привести. Таким образом он с детства погружал нас в театральную среду.

Несмотря на скомканное обучение, я надеялась, что не слишком много уступаю своим городским сверстникам. Однако для поступления в колледж этих знаний точно не хватило бы, что являлось одной из моих проблем.

Центр местной власти находился в одноэтажном каменном здании, выкрашенным в коричневый цвет. Поначалу охранник-гвардеец не хотел пускать нас внутрь, и дяде пришлось применить всё своё красноречие, дабы убедить того в безотлагательности нашего дела. Внутри мы очутились в лабиринте коридоров, кабинетов без табличек, снующих туда-сюда посетителей и чиновников с папками, так что найти приёмную получилось непросто.

Градоначальника ещё не было на месте. Узнав, с каким вопросом мы пришли, невзрачный человек лет сорока пяти, оказавшийся секретарём, провёл к его заместителю – господину Фернану. Несмотря на самое начало дня, тот оказался занят, и поэтому нам пришлось полчаса топтаться в томительном ожидании.

Но наконец-то нас пустили в длинный узкий кабинет, основную часть которого занимал дубовый стол в окружении стульев с изогнутыми спинками. В его главе, окружённый стопками бумаг, сидел высокий худощавый шестидесятилетний мужчина. Густые чёрные волосы, зачёсанные назад и собранные в короткий хвостик, острый нос и пронзительный взгляд делали его похожим на сокола. Изящный деловой костюм тёмно-синего цвета сидел на нём столь идеально, что лучше и придумать нельзя. Я даже на какой-то момент опешила, так как не ожидала увидеть чиновника отдалённого городка в такой элегантной одежде.

Впрочем, его настрой по отношению к нам оказался не очень благодушным. Наверное, потому, что мы отвлекли мужчину от каких-то важных дел.

– Бродячие артисты? – он нахмурил лицо, словно к нему пришли попрошайки за милостыней.

Фернан не предложил нам сесть, и мы робко стояли на небольшом расстоянии от него. Я спряталась за спину дяди, так как в таком положении чувствовала себя неуютно.

– Точнее, передвижной театр, милорд, – откашлявшись, поправил дядюшка Октавиус и передал хозяину кабинета бумаги. – Ему уже сорок лет. Мы выступаем во всех крупных городах королевства, и везде публика принимает нас с восторгом. В программе есть танцевальные номера, сценки, арии…

– Какой у вас вокальный репертуар? Что за певцы? – жёстким голосом перебил его Фернан, который, не поднимая глаз, с молниеносной скоростью просматривал наши документы.

Деятельность театров, особенно передвижных, регулировалась столичным департаментом культуры. Ежегодно мы предоставляли туда сведения о составе труппы, маршрутах передвижения, а новые номера предварительно показывали специальному эксперту. Только после этого коллектив мог получить лицензию на выступления.