Тёмный маг. Книга 9. Извилистый путь - Ангел Илья

– Так, давай всё сначала, – выдохнул начальник СБ, выпрямляясь и внимательно глядя на меня. – Ты же в курсе, что целый отдел, работающий над этим делом, не продвинулся в нём ни на шаг, и сейчас ты мне говоришь, что девчонка без опыта, с подплавленными мозгами, смогла без помощи СБ распутать это дело, находясь на больничном?

– Она просто зашла с другой стороны, – немного подумав, проговорил я. – Мы все исходной точкой брали непосредственно теракт. Ванда же так ненавидела Ромку, что решила разобраться в том, почему его в детском доме всё-таки не пристрелили.

– Мне кажется, это всё-таки болезнь, – пробормотал Егор, прикрывая тут же изменившие цвет глаза. – Вот зря мы её ещё в четырнадцать не попытались вылечить, когда всё было не так запущено.

– Теперь у нас есть Рерих, и мы можем её попросить ещё немного с Вандой поработать, – вздохнул я. – Хотя Рома с этим вряд ли согласится. В общем, Ванда приступила к расследованию от общего к частному. Она пишет, что Полянский, конечно, кретин, но лично не стал бы врываться в здание, где полно вооруженных отморозков, с тремя напарниками и одним Гараниным. Здесь явно шёл приказ свыше, и в этом я с ней абсолютно согласен.

– Как мы уже сказали, – снова перебил меня Егор, наскоро просмотревший записи и мгновенно врубившийся в ситуацию, – это был скорее приказ, отданный впопыхах, как единственный шанс вообще доставить Ромку в здание к террористам. Жест отчаяния, я бы сказал. Как могли, так и сделали, потому что все заготовленные схемы уже полетели коту под хвост. Изначально-то предполагалось, что вторая Гильдия уже зайдёт внутрь, поэтому-то они так долго тянули с требованиями. Похоже, никто их изначально и не хотел предъявлять. А этого придурка, к которому ты, Дима, как на работу летал на рудники, вспомнили и приплели уже потом. Что-то надо же было говорить.

– Да, похоже, так оно и было. Начальник московской полиции был всегда рядом со мной, поэтому он точно не мог влезть в это дело. Остается тот, кто находится выше, – я снова вернулся к концу записей, разглядывая три фамилии, напротив которых стояли вопросы.

– Таких людей немного, – протянул Громов, хватая со стола ручку и начиная крутить её в руке. – Полянский на допросе отрицал, что действовал не по собственной инициативе.

– Но делали вы это без помощи менталиста, – Егор начал массировать виски, а его глаза никак не приобретали естественный голубой цвет, оставаясь напоминать два озерца расплавленной ртути. – Почему, кстати?

– Его адвокат сослался на личную неприязнь между Дмитрием и его подзащитным, и у нас были связаны руки, – поморщился Андрей Николаевич. – Тем более что идиотизм и неопытность мы никоим образом не смогли привязать к государственной измене.

– Это все только догадки, фактами не подтверждено, – я вновь вернулся к докладу. – Но это послужило отправной точкой для расследования Вишневецкой. Ванда начала при помощи всё того же неизвестного Тима пробивать каждого члена нашего правительства, откапывая очень интересные схемы мошенничества. К делу это относится мало, но вот список, с которым можно поработать, – я протянул Громову несколько листов. – Тогда же она вспомнила о конфликте между Ромкой и Юдиным, когда обнаружила странные переводы, и смогла откопать часть переписки между бывшим министром финансов и его секретарём. Тут коротко, но суть ясна. Юдин сказал, что станет спонсором акции при условии, что там пристрелят главу второй Гильдии. Его помощник сообщил, что всё устроит.

– Почему она ничего мне не доложила? – пробормотал Громов, глядя на меня так пристально, будто я смог бы ответить ему на этот вопрос.

– Она в некоторых моментах действовала не совсем законно, – уклончиво ответил я, протягивая ему тоненькую папку. – Например, вот в этом.

– Я не отдавал распоряжения на установление слежки и прослушки на этих людей! – тут же взвился Андрей Николаевич, когда понял, что за бумаги я ему подсунул. – И это не моя подпись.

– Да, возможно, но слежка за министром внутренних дел Кляйном, секретарём президента Кирьяновым и министром транспорта Смирновым установлена и длится уже не полных два месяца. И её никто до сих пор не снял, – сообщал я Громову почти радостно.

– Ладно, первые два понятно, а чем ей Смирнов то не угодил? – пробормотал Громов, вставая со стула и подходя к столику возле входа, где стоял стакан и кувшин с водой. – Теперь я понимаю, почему ты решил поговорить со мной лично. После всего этого я должен не только уволить Ванду, но и арестовать по делу о государственной измене.

– Но вы это не сделаете, – я смотрел на то, как жадно Громов глубокими глотками пьёт налитую в стакан воду.

– Может, лечить её было плохой идеей? – наконец он повернулся ко мне. – При помощи какого-то непонятного Тима и своих странных заключений, она вышла на первого подозреваемого в деле о нападении на детский дом.

– Не думаю, что это смогло бы сделать её хорошим работником. В этом деле ей помогла зацикленность на Ромке, и не факт, что это сработало бы в других делах, – я покачал головой. – И я до сих пор не пойму, причём здесь министр транспорта. Ванда не все свои действия могла объяснить и на самом деле мало что описывала. Единственное, что могу сказать точно, в день её исчезновения у неё была запланирована встреча с Кирьяновым. А после она планировала встретиться с вами. – Закрыв папку, я бездумно уставился в стену перед собой. До меня только сейчас начало доходить всё, что происходит, и начала формироваться мысль, почему с нами до сих пор никто не связался.

– Это не было похищением с целью выкупа, – пробормотал я, прикладывая ладонь ко лбу.

– Девяносто процентов, что у неё хотят получить информацию по её расследованию, – подтвердил мои опасения Егор. – И это полное гадство. В таком случае найти её живой будет практически невозможно.

– Единственное, что нам известно: за нападением на детский дом стоит несколько высокопоставленных чиновников, – мягко произнёс Громов, возвращаясь к своему месту за столом. – Но об этом мы бы и сами в конечном счёте догадались. Мы знаем, что с наёмниками каким-то образом контактировал Юдин. Где он, кстати?

– В Мексике, выращивает кенгуру, – ответил я, стараясь вернуться к обсуждению нашего дела и оставить в стороне личные мотивы и совсем уже пессимистичные мысли. – Если точнее, он попросил политического убежища у местного правительства, и ему его с радостью предоставили. Я проверил эту информацию ещё до того, как пришёл сюда.

– То есть, вернуть его на родину нам будет проблематично? – спросил Егор, закрывая глаза.

– Ну, почему же? – я скривился. – Сейчас я расскажу, как всё будет, даже не будучи эрилем. Андрей Николаевич свяжется с мексиканской службой безопасности и опишет ситуацию, требуя немедленной депортации Юдина в Российскую Республику. Те, разумеется, откажут, и тогда на помощь придут Гомельский, Наумов и Первый Имперский Банк. У меня в этом деле есть личные мотивы: он моего кровного родственника хотел убить без заключения контракта с любой сторонней Гильдией. Местное правительство немного покривляется и подпишет все необходимые бумаги. Мир ещё помнит фиаско Фландрии, когда они пытались перейти мне дорогу, давя на этого же самого родственника. Я весьма щепетильно отношусь ко всему, что касается дел Семьи. О перестановках во фландрийском правительстве и в их Службе Безопасности до сих пор в газетах пишут, – злобно проговорил я, вновь фокусируя взгляд на той жуткой картине, что висела в кабинете Громова. – И пока идут эти никому ненужные в итоге формальности, я отправлю за господином Юдиным личный самолёт с представителями спецподразделения «Волки» и лично Гомельским. Оттуда, правда, они переместятся сюда при помощи портала. Я не готов ждать двое суток, пока наш бывший министр финансов налетается.

– Ты так в этом уверен? – поинтересовался Громов, вытаскивая телефон из кармана.

– Да. Это Мексика. Они не станут рисковать, чтобы спасти продажного российского чиновника, – резко ответил я. – Гомельскому даже напрягаться не нужно будет, чтобы устроить им экономический кризис, и они не Фландрия, чтобы быстро оправиться от свалившихся на них потрясений.