Взлетная полоса - Беляев Александр Павлович

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102

— Я вам не советую ждать, когда вас вызовут в Москву, — сказал Бочкарев Сергею. — Позвоните сами завтра же. Конечно, обо всем могу сказать ему и я. И сегодня же. Но поверьте, будет не тот эффект. Надо знать нашего Главного.

— Но ведь он может отреагировать на все по-своему, — заметил Сергей. — Потребует провести еще какие-нибудь испытания. Дополнительные. Или повторные.

— Может, — согласился Бочкарев. — Но, в общем-то, это все ерунда. Не нужны ни те ни другие. Картина ясна.

— И у меня отпуск по графику, — напомнил Владимир. — Сколько же мне еще тут из-за вас загорать?

— Еще один повод быть настойчивей, — согласился Бочкарев. — Так что добивайтесь.

«В конце концов, какую-то помощь окажет и Юля. С ее мнением тоже считаются. И важно, чтобы работа ей понравилась», — подумал Сергей и взглянул на часы. Время прошло удивительно незаметно. И было уже половина третьего. И вот-вот уже должна была прийти машина, но почему-то она не появлялась. Сергей смотрел теперь не только на часы, но и на стоянку возле инженерного дома. Он был уверен — машина подойдет именно туда. И она подъехала с опозданием на час. Но Сергей на какой-то момент отвлекся от своего наблюдения, и машину первым увидел Бочкарев. Увидел и объявил:

— Ну, вот и карета подана. А вот и наша Ирочка.

Сергей не поверил своим ушам. А Бочкарев и почти все присутствующие выбежали на балкон и дружно закричали:

— Ирочка! Давай сюда. Мы все тут!

Ирина оглянулась на крик, приветливо помахала всем каким-то пакетом и быстрым шагом направилась к гостинице.

— Хорошо живете, — сказала она, когда через несколько минут вошла в номер.

— А ты почему опоздала?

— Почему ехала так долго? — посыпались на нее нарекания.

— Я вообще приехала случайно. Юля должна была ехать. А она в самый последний момент решила пойти на просмотр польской моды, — оправдывалась Ирина.

И опять Сергей не мог поверить тому, что слышал. Ведь Юля же обещала! И он ждал ее. Очень ждал. Она была ему необходима как воздух!

Его мысли будто прочел Заруба. Добродушно улыбаясь и почему-то поглядывая на Сергея, он заметил:

— Наша Юля, как всегда, верна себе: Тем более польские моды!

Он сказал это тепло, и все, выслушав эти слова, тоже заулыбались, потому что, в общем-то, к Юле относились очень хорошо и охотно многое ей прощали, как прощают шалости детям.

— Вы, кажется, что-то нам привезли? — спросил Бочкарев Ирину.

— Да. Снимки, — ответила Ирина и передала ему пакет.

— Прекрасно, — сказал Бочкарев и в свою очередь передал пакет Сергею. — Прекрасно. Присаживайтесь к столу, закусывайте — и поехали.

— Я остаюсь, — сказала Ирина.

— Как? — удивился Бочкарев.

— Шеф нашел для меня еще одно дело. Я останусь тут до утра, а утром за мной придет машина, — объяснила Ирина.

— А… тогда другой разговор. Тогда занимайте мой номер и будьте здесь полноправной хозяйкой. Телевизор работает исправно, приемник тоже. Располагайтесь и отдыхайте, — гостеприимно предложил Ирине Бочкарев.

Через полчаса, предупредив администрацию гостиницы, что номер остается за сотрудником КБ Ирины Власовой, Бочкарев стал прощаться. Все поднялись проводить его до машины. Но он попросил:

— Оставайтесь, товарищи, отдыхайте. Тем более сейчас начнется передача со стадиона. Меня проводит Сергей Дмитриевич.

— Конечно, конечно, — подтвердил Сергей. — Давайте чемодан.

Странное это было прощание. Бочкарев проработал в коллективе многие годы. С сегодняшнего дня их пути расходились. А не было, почти не было сказано друг другу никаких напутственных слов, никаких пожеланий. А ведь к Бочкареву все относились с большой симпатией, его уважали и как начальника, и как доброго, отзывчивого человека. Сергей чувствовал: происходит что-то не так, проявившаяся неожиданно сдержанность не случайна. Но чем она была вызвана, понять не мог. Ему доводилось и раньше наблюдать скупые на проявления чувств сцены расставания однополчан. Офицеры уходили на повышение, уезжали к новому месту службы, на учебу. И всегда он был склонен относить это на счет некоторой суровости, присущей вообще всему укладу воинской жизни. Но в данной ситуации дело было, пожалуй, в другом. Бочкарев сам вдруг высказал ему по данному поводу свои соображения.

— Чувствую я, обиделись на меня наши товарищи, — сказал он, когда они вышли из гостиницы. — Поняли все так, что я вас бросил в самый ответственный момент.

— Об этом никто не говорил ни слова! — категорически возразил Сергей.

— Неважно. Думают так. И ошибаются. Не под тем углом смотреть на все надо. Ну да ладно. Пойду, — с грустью проговорил Бочкарев и взял Сергея под руку. Они остановились. — Давайте закурим, — предложил Бочкарев. Долго и старательно разминал потом сигарету, прикурил, глубоко затянулся несколько раз. — Очень мне было приятно с вами работать, Сергей Дмитриевич. Смотрел я на вас и радовался, — проникновенно продолжал он. — Ум у вас светлый. Душа чистая. Характер легкий, общительный. Одна беда и для вас и для дела: защищенности маловато. Скромны вы очень. Почти застенчивы, как девица. Не обижайтесь, что я вам это говорю. Я искренне. Для вашего же блага. По-отцовски. Я думал, как вам укрепить свои позиции. И пришел к выводу: обретайте общественный вес. Обрастайте им. Вы слишком увлечены своим делом и как-то самоустранились от общественной жизни. Это неправильно. Вас должны знать. Вы должны быть на виду. Выступайте. Пишите:

— Когда? — неожиданно даже для самого себя прервал его Сергей.

— Не знаю, — откровенно ответил Бочкарев. — Знаю только — непременно надо. Непременно. У вас много друзей. А будет еще больше. В сто раз больше. И в сто раз вы будете сильней. И тогда: тогда загородить вам дорогу, заставить вас свернуть с выбранного пути будет очень, очень трудно. Если только вообще будет возможно.

Сергей сердечно за все поблагодарил Бочкарева.

— Мне будет очень не хватать и вас и вашего опыта, — откровенно сказал он.

— Не огорчайтесь. Опыт придет. Это дело наживное, — подбодрил его Бочкарев.

Они еще поговорили немного, и Бочкарев, крепко пожав Сергею руку, уехал.

Проводив машину взглядом, Сергей вернулся в гостиницу. Эта маленькая, последняя часть их прощания разволновала его больше, чем вся предыдущая. Он даже о Юле на какое-то время забыл. В коридоре он встретил Владимира и Жердева.

— Куда спешите? — остановил их Сергей.

Владимир не ответил ничего. Но и так было ясно, что он не доспал, не отдохнул как следует и думает сейчас только об одном: поскорее домой — и в постель. А Жердев, справедливо посчитав свою задачу выполненной, откровенно ответил:

— Так ведь работы полно. Да и ваши тоже уже делом занялись:.

Сергей не стал настаивать, чтобы они вернулись.

— Ладно, — примирительно проговорил он и зашел в номер.

К его удивлению, большой стол, за которым только что сидела вся компания и который сплошь был уставлен тарелками и блюдцами, оказался уже пустым. И снова покрыт скатертью. А на ней лежала кипа фотоснимков, которые внимательно разглядывали Заруба и Окунев.

— Вот так да! Быстро, однако, вы закруглились, — недовольно сказал Сергей.

— Закруглились? Шутите, парниша, — не отрываясь от снимков, ответил Остап и указал взглядом куда-то в угол комнаты.

Сергей посмотрел туда же и только сейчас заметил, что все оставшиеся закуски были перенесены на маленький журнальный столик, стоявший в углу.

— О, виноват! — извинился он, подошел к столику, наполнил вином четыре фужера и позвал всех. — Давайте выпьем. Все же чертовски жалко, что Бочкарев осуществил-таки свою задумку.

Ирина, Остап и Олег подошли к столу, подняли фужеры, но никто из них не ответил Сергею. Даже Ирина промолчала, никак не высказав своего отношения к этому событию.

«Значит, точно обиделись», — подумал Сергей и на сдержался, сказал снова то, о чем думал:

— Жалко. Очень жалко. И вы еще все почувствуете, как нам будет его не хватать. Ну что снимки?

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102