Помимо Джеффри и Сильвии Теннант, на обеде присутствовала еще дюжина гостей, и сэр Оливер взял Ройан под руку и повел ее вдоль сидящих, представляя всем. Николас тащился следом, смирившись с тем, какое впечатление его подруга производит на большинство мужчин.
— Позвольте представить вам генерала Обейда, комиссара полиции, — проговорил сэр Оливер.
Глава полиции Эфиопии был высок и темен лицом, очень учтив и элегантно смотрелся в синей форме. Он склонился к руке Ройан:
— Насколько мне известно, завтра у нас назначена встреча. Я буду ждать ее с нетерпением.
Она вопросительно посмотрела на сэра Оливера. Ей ничего не говорили об этом.
— Генерал Обейд хотел бы услышать от вас и сэра Николаса побольше о произошедшем в ущелье Аббая, — пояснил посол ее величества. — И я позволил себе вольность приказать моему секретарю назначить эту встречу.
— Разумеется, мы сделаем все возможное, чтобы помочь, — вежливо сказал Николас. — Когда мы должны приехать к вам?
— Насколько я помню, в одиннадцать, если это удобно.
— Очень подходящее время, — согласился Николас.
— Мой водитель заедет за вами в десять тридцать и отвезет в центральное управление полиции, — пообещал сэр Оливер.
За обедом Ройан усадили между сэром Оливером и генералом Обейдом. Она была само очарование, и оба мужчины проявляли к ней повышенный интерес. Николас осознал, что ему пора привыкнуть делить ее общество с другими людьми, он слишком долго общался с ней один на один.
Со своей стороны Николас находил общество леди Брэдфорд на другом конце стола не слишком приятным. Она была второй женой посла, на тридцать лет моложе мужа, с сильным лондонским выговором и еще более заметными дурными манерами. Леди обладала гривой крашеных светлых волос и огромным бюстом, норовящим выпасть из декольте. Стариковская причуда, сделал вывод Николас. Оказалось, что леди Брэдфорд является настоящим экспертом по генеалогии английской аристократии, иными словами — сущим снобом. Она подробно расспросила Харпера о предках на несколько поколений назад.
После продолжительного разговора леди Брэдфорд сообщила супругу:
— Сэру Николасу принадлежит «Куэнтон-Парк». Ты знал это, милый? — И снова обернулась к гостю: — Мой муж неплохой стрелок.
На сэра Оливера произвели впечатление слова жены.
— Так, значит, «Куэнтон-Парк»? Я только недавно читал статью в «Шутинг тайме». У вас есть гон, который называется «Высокие буки». Верно?
— «Высокие лиственницы», — поправил его Николас.
— Лучшие птицы во всей Британии, вот как о нем говорят! — пришел в восторг сэр Оливер.
— Не знаю как насчет лучших, — скромно сказал гость, — но мы и правда ими гордимся. Приезжайте пострелять в следующий раз, когда будете дома — разумеется, как мой гость.
С этого момента отношение сэра Оливера к Николасу совершенно изменилось. Посол стал приветливым и предупредительным. Он даже дошел до того, что послал дворецкого за бутылкой лафита 1954 года.
— Ты произвел хорошее впечатление, — прошептал Джеффри. — Его превосходительство не тратит вино 1954 года ни на кого, кроме избранных.
Николасу удалось сбежать от гостеприимной хозяйки и лишить сэра Оливера и генерала Обейда общества Ройан только после полуночи. Он взял ее под руку, и, не обращая внимания на понимающий и лукавый взгляд Джеффри Теннанта, они двинулись прочь, пока не одолели первый пролет лестницы.
— Ну, ты была настоящей звездой вечера, — сказал Харпер.
— Леди Брэдфорд мурлыкала словно кошка, — высказалась в ответ Ройан, и Николас с радостью услышал в ее голосе нотки ревности. Значит, он не один такой.
У своей двери Ройан решила все моральные проблемы баронета, подставив щеку для поцелуя.
— Эта грудь! — прошептала молодая женщина. — Надеюсь, она не привидится тебе в кошмарах. — И с этими словами Ройан закрыла дверь.
Николас бодро направился в свою комнату, но стоило открыть дверь, как он увидел лежащий на полу конверт. Видимо, во время обеда один из слуг подсунул его под дверь. Англичанин быстро разорвал обертку и вытащил лежащие внутри листы. Прочитав их, он изменился в лице, вышел из спальни и вновь постучал в дверь Ройан.
Та приоткрыла щелочку и выглянула наружу. Николас прочел в ее глазах удивление и поспешил усыпить подозрения:
— Ответ на мой факс. — Он взмахнул листами бумаги. — Ты прилично одета?
— Минуточку. — Ройан закрыла дверь и открыла только через несколько секунд. — Входи.
Она указала на графин, стоящий в горке:
— Хочешь выпить?
— Думаю, мне не помешает. Итак, теперь мы знаем, кто управляет «Пегасом».
— Говори, — приказала Ройан, но Харпер принялся не торопясь наливать скотч, а потом улыбнулся:
— Ты будешь содовую?
— Черт тебя подери, Николас Куэнтон-Харпер! — Она топнула ногой. — Не смей мучить меня. Кто это?
— Когда я познакомился с тобой, ты была послушной арабской девушкой, хорошо понимавшей превосходство мужского пола над женским. А теперь только поглядите… Да, боюсь, я тебя совсем испортил.
— А я боюсь, что ты играешь с огнем! — Ройан попыталась подавить улыбку. — Ну скажи мне, Ники…
— Садись, — велел он, опускаясь в кресло напротив собеседницы, неторопливо разворачивая факс и поднимая голову. — Миссис Стрит быстро работает. В своем факсе я предложил ей позвонить моему биржевому маклеру. Мы находимся в другом часовом поясе, поэтому она, должно быть, застала его прежде, чем он ушел из офиса. Как бы то ни было, миссис Стрит получила всю информацию, которую я запросил.
— Перестань, Ники. А то я разорву одежду на груди, закричу и устрою скандал. Говори.
Харпер пошуршал страницами и принялся читать:
— «Пегас иксплорэйшн» зарегистрирован на Сиднейской фондовой бирже в Австралии со стартовым капиталом двадцать миллионов…
— Не надо подробностей, — взмолилась Ройан. — Назови имя.
— Шестьдесят пять процентов акций «Пегаса» принадлежат «Вальхалла майнинг», — спокойно продолжал он, — а оставшиеся тридцать пять — «Анаконда металз оф Австрия».
Она перестала просить Николаса сократить речь и наклонилась вперед в кресле, не сводя с него взгляда.
