Индия. Записки белого человека - Володин Михаил Яковлевич
Одинокие планеты
Москва
Через две недели после возвращения в Москву LP тихо сложила вещи и уехала жить к себе. В тот момент я еще не знал, что за несколько месяцев до поездки в Индию у нее возник приятель, который накормил ее экстази[7] — «порошком любви», и LP показалось, что она полюбила. Почувствовав, что теряю подругу, я запаниковал и всеми правдами и неправдами попытался вернуть ее. Но было поздно: демон Равана был молод, хорош собой, и к тому же обладал несколькими мешками свежего магического порошка. Я же в противоположность сопернику не обладал ничем — ни волшебными средствами, ни даже простой обезьяной (что уж говорить об обезьяньем царе!), которая могла бы помочь вернуть мою Ситу! Мне хватило гордости отказаться от предложенной дружбы и не надоедать LP звонками. Наши тени наконец разорвали объятия и стремительно полетели в пропасть. Только теперь у нас даже пропасти были разные!
Весь год меня крутило так, как только и может крутить пятидесятилетнего мужчину, когда его бросило юное создание. Индия была укрытием, куда память меня уводила зализывать раны. Она была миражом, обещавшим избавление от боли и восстановление внутреннего равновесия.
К декабрю я решил, что отправлюсь в новое путешествие. Заказал путеводитель и, когда он пришел, грустно усмехнулся: «Надо же, снова в Индию и опять с LP!» На ярко-синей обложке, словно желая подразнить, красовалось английское название «Lonely Planet»[8].
Готовясь к поездке, я просматривал отснятые видеопленки. На экране компьютера мелькали уже слегка подзабытые события минувшего марта. Мы с LP снова мчались на моторикше в пещеры Эйлоры, ходили по ткацким мастерским в Аурангабаде, садились в «амбассадор» к обманщику Саиду, обгоняли свадебный кортеж по дороге в Манду, ночевали в «Кингс-отеле»… Я смотрел с обрыва в пропасть, куда бросилась прекрасная Рани Рупамати. А дальше — стык в стык — LP, устроившись под развалинами античных колонн в Санчи, разговаривала с доктором Шталлем, прямо под большой ступой императора Ашоки грызла какой-то — не разобрать какой — фрукт, одиноко бродила среди окаменевших страстей Кхаджурахо…
Так незаметно я добрался до кадров Бандавгарха. Впереди змеился ухабистый проселок, и джип, подпрыгивая, повторял его изгибы. Рядом кричали обезьяны, и шофер Шарма дразнил их, добавляя свой голос в разноголосый хор.
Все повторилось: и беседка посреди поляны, и лес, весь в солнечных пятнах, и речка с такой прозрачной водой, что захотелось прижаться к монитору щекой… Джип подъезжал все ближе к месту, где мы увидели тигра. Меня вдруг охватило забытое счастливое ожидание: что-то должно случиться — за этим поворотом, после этого вот ухаба, когда я чуть не выронил камеру! Вот сейчас! Изображение и в самом деле дернулось, и между деревьями мелькнул силуэт недостижимого форта. А следом экран заполнило лицо LP. Она смеялась, и по ее лбу и щекам скользили тени тропического леса. От этого казалось, что это не она движется в пространстве, а пространство омывает ее, течет мимо, чтобы сомкнуться за спиной, слиться в единый поток и в конце концов исчезнуть.
Я не отводил камеру — пять секунд, семь, десять… Это была игра «в гляделки» с объективом! И как всегда в таких случаях, тот, кого снимают, проигрывал: LP перестала смеяться, еще мгновение на ее губах блуждала улыбка, а потом взгляд затуманился, стал беззащитным и одновременно ребячливым. Она как бы говорила: дай мне передышку, не смотри на меня!
И вдруг, глядя на экран, я понял то, чего не понимал раньше: эта дымка в глазах, и приподнятые брови, и обиженно оттопыренная нижняя губа — все было маской! За беззащитностью и ребячливостью LP старалась скрыть что-то, чего мне в тот момент не следовало знать и что наверняка само собой открылось бы позже. Так птица, притворяясь раненой, уводит охотника от гнезда с птенцами, чтобы потом взмахнуть крыльями и улететь навсегда. Сейчас, по прошествии многих месяцев, когда я успел привыкнуть к своему одиночеству, это «позже» и наступило. Вглядываясь в глаза LP, я увидел не ребячливость, а страх и боль. Ей было страшно сказать мне о том, что с нами будет после Индии, и она заранее болела моей болью. LP словно посылала мне сигнал в будущее, в то время, когда я смогу понять ее и простить. И в этом одиноком ее несении моего грядущего горя была удивительная, прежде неведомая нежность.
Часть II
По восточному берегу
Москва
Дели
Пури
Висахапатнам
Пондичерри
Глава 2
Чисто мужская компания
Москва — Дели
В Дели, возле главного базара, мы с Гошкой наняли старика-велорикшу до храма Лакшми-Нарайан. Километра через три наш возница начал задыхаться. Поэтому на подъемах мы выходили и поначалу шли рядом, а потом, видя, как трудно ему приходится, принимались толкать тележку. Я в детстве и на пони-то из жалости не ездил, а тут старый человек! В храм мы так и не попали. Вместо этого добрались до Красного форта, который как назло оказался закрыт. Тут же нас заарканил местный «экскурсовод». Завел в джайнистский храм, показал дом, в котором когда-то размещался первый английский банк, предложил купить по бриллианту на полупустом блошином рынке и в результате попросил за свои услуги двести рупий, которые тут же попытался обменять на Гошкин «мобильник». Так толком в Дели ничего не увидели. Назавтра сбежали на поезде в Пури, где я немедленно разбил фотоаппарат. Еще через день позвонила LP насчет «Азербайджанских авиалиний». Вот такое многообещающее начало путешествия.
С Гошкой в Индию мы отправились вдвоем, чисто мужской компанией. До поездки я считал его приличным человеком, а он… В минуты особенно глубокой обиды я мысленно припоминал Гошке, что взял его, безъязыкого, с собой в Индию и нянчился как с ребенком: показывал самые интересные места, дословно переводил рассказы экскурсоводов, ходил за билетами на поезда и автобусы. Он меня отблагодарил за все!
То, что Гошка храпит, я обнаружил еще в Дели, в гостинице, где мы провели ночь перед поездкой на восток. Потом в поезде, на пути в штат Орисса, то ли из-за стука колес, то ли из-за того, что в вагоне храпели еще несколько человек, Гошкины рулады показались мне заурядными и не выходящими за рамки приличий. А может быть, ему хватило лицемерия какое-то время сдерживать свои звериные инстинкты. Ведь что есть храп, как не атавизм или рудимент? Ложь, что тигр, раздирая добычу, рычит — он храпит. А рычит он перед тем, как напасть! Так вот, Гошка, кроме того что храпел, еще и рычал как тигр. Когда я намекнул ему на то, что он храпит, в первый раз, он смутился и попытался все отрицать. На второй раз насупился. А на третий издал такой рык, что мне стало не по себе. Тем более, что я был слаб после совершенно бессонной ночи. Гошка кричал, что никто ни при каких обстоятельствах не жаловался на его храп. Что у него было три официальных жены, и все его очень любили. Что, кроме них, у него было много других женщин. И ни одна никогда даже в шутку не говорила ему, что он храпит. В общем, Гошка негодовал. Впрочем, события развивались постепенно.
После приезда в Пури и первой совместной ночи в небольшой гостинице в ста метрах от океана я перешел в отдельный номер, и наши добрые отношения сразу же начали восстанавливаться. Правда, вечерами, когда я выходил погулять по узкой улочке курортного поселка, рядом пристраивалась моя «жаба». И вовсе она меня не душила! Просто на ходу доставала калькулятор и наскоро прикидывала, сколько мы теряем из-за Гошкиного храпа. Затем искоса смотрела на меня — как я отреагировал — и после паузы сообщала, что впереди еще пара месяцев совместного путешествия. А значит, сумму потерь следует умножить на шестьдесят. Я старался не обращать внимания на провокации, но сумма впечатляла.
Кто знает, как развивались бы события, если бы Индия открылась нам не с благословенной Ориссы. В Пури мы провели пять дней, и лупоглазый индийский бог Джаганнатх, хозяин городка, неизменно благоволил нам: днями он смирял океанские волны, ночами изгонял из гостиницы комаров и, кроме того, дарил нам приподнятое настроение вкупе с отменным аппетитом. Мы разгуливали по безлюдным пляжам, раскинувшимся по обе стороны от городка на десятки километров, и с регулярностью экскаваторного ковша погружали тела в парную воду. Джаганнатх даже сгореть по-настоящему нам не позволил! Хотя пару раз мы все же мазали друг друга райтой[9]. Конечно, я предпочел бы Гошке какую-нибудь хорошенькую блондинку, но если уж быть до конца откровенным, Гошка требовал к себе куда меньше внимания, чем та, что могла бы к вящему моему удовольствию его заменить. Вот мы и бродили вдоль океана или ездили то в город тысячи святилищ Бхубанешвар, то в разрушенный храм Солнца в Конарке. А порой просто сидели в дешевом ресторанчике и поедали какой-нибудь «сифуд-под-кари» с жемчужным орисским рисом. И жизнь казалось такой прекрасной, что хотелось петь хором. Или хотя бы дуэтом.
Похожие книги на "Индия. Записки белого человека", Володин Михаил Яковлевич
Володин Михаил Яковлевич читать все книги автора по порядку
Володин Михаил Яковлевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.