Юконский ворон - Марков Сергей Николаевич

? Это я, Загоскин! Не узнал, что ли?

? Шляются всякие по ночам, ? сквозь зубы произнес мещанин. С горящей хворостиной в руках он подошел к футштоку. ? Без пальца шесть, ? раздраженно добавил он, обмакнул руку в воду и поднял ее над головой. ? Ветер с канавы!

Мещанин вытер руку полой рубахи, подошел к костру и взял в руки балалайку.

? «Я по сенюшкам гуляла!» ? запел он хрипло и протяжно, делая вид, что не замечает присутствия Загоскина.

? Ты как себя ведешь? ? не вытерпел Загоскин. ? Оставь балалайку, раз с тобой говорят. На вахте находишься, а не на вечеринке. Совсем забылся, братец! Скажи, чтоб открыли ворота, да разбуди Егорыча.

? Как бы не так, ? дерзко ответил мещанин и ударил по струнам. ? Много вас таких. Спит управитель, и все добрые люди спят, а если вас по ночам носит, то я здесь ни при чем…

? Ты пьян, негодяй!

? Разопьешься тут много, держи карман шире. «Пьян, пьян», ? передразнил мещанин, ? поили вы меня? Никакого Егорыча не будет, нечего здесь шуметь.

? Да ведь нам ночевать где-то надо!

? А по мне что? Здесь не нумера. Вон идите в казарму к алеутам и ночуйте на здоровье. А в крепость войдете, как сигнал подадут, ? утром. Вот и весь сказ.

Кузьма угрожающе придвинулся к мещанину, но Загоскин сжал руку индейца.

? Мы с тобой еще поговорим, голубчик, ? сказал Загоскин мещанину. ? Пойдем, Кузьма, к алеутам. А ты изволь Егорычу доложить о том, что я прибыл, сразу как только тебя сменят… Да гляди за нашим грузом и лодкой.

? Слушаю, да не исполняю, ? проворчал «метеоролог». ? Кто с кем поговорит ? это еще поглядим. Вот ужо с вами поговорят на корабле. Раскричались здесь! Хорошего человека разыскивать не будут. Велено вас сыскать и представить к господину правителю. ? Слово «представить» мещанин произнес с каким-то особым наслаждением. Хлюпая сапогами, он побежал к футштоку. Темносеребряная пелена прилива колыхалась на помосте. ? Семь с пальцем! ? выкрикнул мещанин, взглянув на свою мерку.

Кузьма и Загоскин побрели в жилище алеутов, напоминавшее смрадное логово.

Наутро Загоскин отправился разыскивать Егорыча.

Печорский мещанин сидел на крыльце дома Егорыча и играл в шашки с приказчиком. Приказчик даже не поднял головы по появлении гостя, а мещанин, вскочив, загородил дорогу.

? Вам куда-с? Управитель заняты и принять вас сейчас не могут. Они книгу заполняют. Как почивали? ? с наглостью спросил мещанин.

? Пусти, дурак! ? Загоскин отстранил мещанина и распахнул двери в избу. ?Слушай, Егорыч, что у тебя творится здесь? Как ты людей своих распустил! Ну, здравствуй!

Егорыч как бы не видел протянутой руки. Он сидел за столом и безразлично глядел на икону, висевшую в углу.

? Очень хорошо, что прибыли, ? сказал Егорыч после долгого молчания. ? Эдак-то лучше. ? Он взял перо, придвинул книгу и спросил строго: ? В какое время вчера к берегу пристали? В десять вечера?.. ? Записав, он с видимым удовольствием прочел: ? «Разыскиваемый Загоскин сам явился в Михайловский редут…»

? Слушай, управитель, хоть ты мне объясни, что все это значит? Ведь я жизнью рисковал, а со мной так обращаются… Что я ? украл, убил кого-нибудь?

? Может, и убили, хоть и не своей рукой, ? спокойно и глухо сказал Егорыч. ? Да что нам с вами говорить? Все это без толку. Поезжайте в Ново-Архангельск, господин главный правитель там все и объяснят. Мы же вам ничего сказать не можем. Пожалуйте на корабль! Прикажу дать сигнал, оттуда шлюпку за вами пошлют…

? Глазунову и Лукину помочь надо, Егорыч, ? промолвил тихо Загоскин. ? Голодуют там люди. Лукин коренья ест, и у Глазунова все припасы вышли.

? Знаю, ? отрезал Егорыч. ? Меня учить не надо. Сам знаю, да взять негде. Прощевайте, Лаврентий Алексеич, да не обижайтесь. Я службу справляю.

? Погоди-ка, управитель. Я сейчас еду на бриг. Ты мне вот только скажи, где ты взял эти святцы? ? Загоскин вытащил из кармана книжечку в малиновом переплете.

? Креол Савватий, покойник, оставил, ? нехотя ответил управитель. ? О прошлом годе был здесь, да и забыл. ? Лицо Егорыча вдруг оживилось, и глаза его потеплели. ? Подумать только, как раз на Зосиму и Савватия, в сентябре месяце, и свой день у меня справил, потом еще пожил малость и до первого снега поехал к себе. А теперь греха много из-за смерти его, ох, много греха, ? сказал Егорыч, понизив голос, но, как бы спохватившись, добавил уже суровей: ? Вам на бриг пора!

Загоскин вышел на крыльцо, где его ожидал Кузьма. Они пошли к крепостным воротам. Печорский мещанин насмешливо смотрел им вслед.

? Видал Бову-королевича? Из благородных, ? сказал громко мещанин приказчику, ? связался с индейской девкой, делов всяких натворил, а мы тут его разыскивай. Да и девка всех переполошила… ? Что еще говорил мещанин, Загоскин не расслышал. Выйдя за ворота, он вспомнил о замерзшем индейце и невольно поглядел на лиственничные стволы, к которым было когда-то подвешено тело, завернутое в лосиный плащ. Останки индейца все еще покоились в дощатой колыбели; вороны клевали их, стуча клювами и когтями о доску.

Но вот на башне редута взвился сигнальный флаг, с брига ответили сигналом: «Ясно вижу». Вскоре от корабля отделилась лодка. Матросы молча помогли Загоскину и Кузьме перетащить имущество в шлюпку и взялись за весла…

? Заждались мы вас, ? сказал старший офицер. ? Скоро поднимаем паруса. Пакет получили? На берегу ничего не оставили? ? Он держался с Загоскиным равнодушно вежливо, с каким-то брезгливым оттенком. В глазах офицера можно было прочесть сдержанную тревогу. Его, человека, привыкшего к размеренной жизни, беспокоило присутствие нового лица. Но офицер обязан был заботиться о Загоскине. Он предложил гостю пройти в отведенную ему каюту, где уже был накрыт стол для обеда. Загоскин попросил второй прибор. Старший офицер удивленно поднял брови, услышав, что гость хотел бы обедать вместе с индейцем Кузьмой, но ничего не сказал в ответ и исполнил его желание. Но почему Загоскин не был приглашен в кают-компанию, где обедали офицеры брига и откуда доносился звон ножей и вилок?

Старший офицер предупредительно отвечал на вопросы, но не заговаривал первым.

? А вы не знаете причины моего вызова? Ищут, торопят, как на пожар. В чем дело? ? Не могу знать. Получил приказ разыскать вас и вручить пакет. Разрешите распорядиться, чтобы вам принесли чаю? Ваш индеец его тоже пьет? ? И еще как! Благодарю вас.

Когда старший офицер вышел, Кузьма и Загоскин, как по уговору, переглянулись. Их глаза блестели от обильной и вкусной пищи.

? Слава святому Николе, ? сказал Кузьма, ? наш путь окончен! Как мы живы остались! В жизни мне не раз приходилось плохо. Когда я был в теплой стране, то, чтобы не умереть с голоду, я ел улиток и шишки с толстых деревьев с резными листьями; когда я ходил к людям Зимней Ночи, мне однажды пришлось съесть запасные сапоги из шкуры нерпы… Но в этом походе нам было куда тяжелее, видит бог. Когда приедем в Ситху, ты будешь много есть и долго спать. Белый Горностай, брось хоть на сегодня свои пишущие палки!

После обеда они пили горячий, крепкий чай. Чаю принесли очень много, и Кузьма поглощал один стакан за другим, поглядывая на чайник ? много ли еще в нем осталось. Загоскин, опоражнивая постепенно свои карманы, выкладывал на стол клочки бумаг, записки на узких бумажных лентах, маленькие памятные книжки. Он хотел собрать все, что было записано урывками, привести в порядок и переписать в дневник. Наконец очередь дошла до нагрудного кармана, где лежали наиболее нужные бумаги; там же оказались и святцы в малиновом переплете.

Загоскин раскрыл их и внезапно заметил то, что раньше не бросалось ему ни разу в глаза, ? в книжке не было заглавного листа. Лист этот не был вырван, его просто кто-то наглухо приклеил к обложке святцев; точно так же было сделано и с последним листом книжки. Загоскин взял нож и попробовал отклеить лист от обложки. Из этого ничего не получилось. Тогда он снял крышку с чайника, из которого шел густой пар, и прикрыл чайник раскрытой книжкой. Скоро края размякшего листа стали загибаться и отходить от обложки. Загоскин нетерпеливо раскрыл теплую, пропитанную паром страницу и увидел ровную, сделанную старательным почерком надпись. Она занимала весь заклеенный лист.