83
рисовая каша с мясом в заключение. Как только наелись досыта —
половину усталости как рукой сняло! Тут же решили идти на охоту.
Часов в пять вышли с рюкзаками. Идем по прошлогодней тропе.
Вот поворот к Бивачному. Открывается пик Коммунизма во всей мощи.
Самая трудная часть — обход над ледниковым озером: тропа почти
целиком съехала. Дальше хорошая дорога по береговым моренам.
Условились: Михаил Васильевич садится в засаду на гребешке с
обзором левой долины и небольшого ледничка, а мы значительно далее, в
моренных столбах. Разошлись.
Уже стало темнеть, когда мы подошли к нашим местам. Я начал
подъем к первым столбам, условившись насчет мест и сигнализации. Увы,
от первых столбов засады не видно, да, к тому же самый столб принял
форму гриба и ночевать под шляпкой что-то не хочется. Полез к следую-
щей колоннаде. Ни одного сколько-нибудь подходящего места! Лишь на
третьей колоннаде нашел гребешок, ножеобразный, меж двумя столбами.
Потрудился здорово, пока гребень превратился в узенький мостик, на
который д удалось положить спальный мешок.
Луна ярко освещает противоположные вершины. Вылез на
вышестоящие столбы и увидел всю панораму. Изумительная картина!
Правда, в мягком свете луны пик Коммунизма терял свою грандиозность,
перспектива пропадала.
Укладываюсь с величайшей осторожностью. От всякого движения
каскады камней с грохотом сыплются вниз. Винтовку девать некуда. Кладу
с собой в спальный мешок, сплю чутко. Тепло.
5 июля. На рассвете несколько раз просыпаюсь. Сонным глазом
обвожу склоны — никого. И вновь засыпаю. Солнце уже здорово
пригрело. Спросонок слышу — рядом камни валятся, а затем голос:
«Женя! Выше стадо. Идем!» Балансируя, оделся.
Подходим с двух сторон. Еще до бугорка заметил мирно
84
пасущегося козла. Пригнувшись, крадусь. Не замечает. Шагах в двухстах
лег, взял па прицел, но решил, что нужно ближе подползти. Совсем почти
на бугор выполз, но лишь успел залечь — выстрел, за ним второй.
Встрепенулся козел — и наутек влево в ложбинку. А из зеленой ямки
рядом со мной — целое стадо, штук шесть! Еще выстрел, стадо
врассыпную. Один киик — прямо вниз, совсем мимо меня. Щелкнул
затвором — не выходит патрон! Еще и еще — все без толку, выдернул
шомпол и тогда лишь выбил. Киик тем временем скрылся.
Вдогонку стаду, пересекающему осыпь, веду беглый огонь. Пули
ложатся рядом, лишь кийки не ложатся. Вижу в скалах поднялась
подозрительная пыль, затем выбежал козел и резко подался вниз. Огонь по
нему, но далеко уже. Все скрылись. Охотнички возвращаются домой.
Вносится предложение — пойти посмотреть места, где паслись кийки.
Смотрим — кровь. Значит ранили. Дальше по кровавым следам.
Неожиданно впереди в ущелье облаком поднялась пыль. Что есть духу
кинулись по осыпи. На ходу загоняю патрон прямо в ствол. С края
увидали: козел скатился с обрыва и лежит на дне. С винтовками наготове
спустились, но в них уже нет нужды — мертв. Рана в живот и все кишки
смотаны на рога.
Освободили рога и поволокли козла вниз по ущелью. Иногда он
легко катился сам, стукаясь о камни. На остатках лавины в узком ущельи
мы его оставили. Место пометили туром. Поздравили себя с удачей,
распределив каждому по полкозла.
За полтора часа дошли до «Гроба». Михаила Васильевича нет. Ну,
видимо, решил не отступать. Наши рассказы об охоте привели
Абдурахмана в страшный восторг.
Уже около четырех, а Миши нет. Беспокоимся. Не свалился ли со
скал, а может быть, барс задрал? Масса предположений о конце жизни
славного завхоза. Мы опять идем на поиски, отказавшись от помощи
85
красноармейцев.
На пути вдруг вынырнул маленький человек.
— Миша! а мы уже твой труп искать пошли.
— Ну, я живучий!
Оказалось, что мы разошлись. Оп, Заслышав нашу пальбу, пошел
навстречу, а мы тем временем, видимо, оперировали с козлом в ущелье.
Нас он искал с полдня, а затем, не спеша, пошел дорогой, расставляя туры.
Договорились: он сходит в лагерь, вернется, а мы тем временем
вскроем козлу брюхо (я взял Мишину финку), и у ручья сойдемся, а затем
пойдем в засаду к перевальчику.
Оставив рюкзаки и винтовки у ручья, налегке пошли по осыпям к
лавинным сбросам. Немного не дойдя до ущелья опешили, глаза
протираем: по сбросам на переломленных ногах ковыляет козел: то
свалится, то вспрыгнет, перевернется, опять свалится. Воскрес из мертвых.
Без кишек бегает. Что делать? Ножом бить — рука не поднимается.
Камнем тоже. Глаза огромные, печальные и умные. Решили моим ремнем
ноги связать. Козел свалился и не встает. Побежали за винтовкой вниз, а я
полез вверх, чтобы окончательно убедиться тот или не тот киик. На
полпути обнаружил — нет ножа (выронил, когда снимал ремень).
Вот тур. Приподнимаюсь над обрывчиком и вижу рог. Здесь!
Поддавшись волнению, рванулся вперед и... опрокинул на себя огромный
камень. Он свалился на кисть. Боль зверская. Пробую согнуть — гнется и
пальцы тоже: костя, видимо, целы. Опираясь ободранными локтями, все
же влез и убедился — козел не воскрес. Значит это был второй. Здорово! С
трудом спустился. Рука опухла, как подушка. Глухая боль.
Второй козел еще больше первого и, видимо, это он первым
запылил в скалах. Через час с небольшим рассказываем в лагере
необычайную историю. Ну теперь мясо есть, пятая часть нормы нами
выполнена.
86
Ложимся, выбирая место с меньшими шансами на камнепад. Луна
залила все мягким светом.
6 июля. Утром киргизенок, Абдурахман, я и два красноармейца
двинулись вперед. Мы — спустить и выпотрошить козлов, а
красноармейцы привести в порядок Перевал пяти.
Абдурахман, как заправский хирург перед операцией, по дороге
вымыл тщательно руки и, пока мы лазали за верхним козлом, разделал
нижнего, а затем и за спущенного принялся. Ловко работает! Затем — за
рога и волоком донизу, с передышками. Козлы тяжелые, пудов по пять
каждый. Прикрыли их камнями и курткой Абдурахмана.
Подходим к перевалу и видим: красноармейцы разрабатывают
совсем не тот путь. Пришлось начинать сначала.
Наконец показался и караван, замеченный, конечно, Абдурахманом,
которого и послали сказать насчет козлов. Началась перевальная эпопея.
Первые лошади взошли еще ничего, а затем пошло! Одна перевернулась,
за ней другая, сшибли третью и четвертую. Вьюки рассыпались. Пришлось
самим взяться за переноску. Однако все осталось цело, лишь банку с
рыбой помяли, ее же и съели с аппетитом, пожалев, что пострадала только
одна. Позже я серьезно волновался за судьбу высотомера, спрятанного в
суме.
Дальше хорошая дорога на грани морен и осыпи. Погода
изумительная. Второй день ни облачка на темном небе. Ослепительно
блестят пики Калинина, Орджоникидзе и в центре — массив пика
Коммунизма.
В одном месте врезались. Гривка, на ней большой тур. Михаил
Васильевич говорит, что в прошлом году дорога шла низом. Но Аркадий
Георгиевич уверяет, что верхом. Пошли верхом, тем более, что ребята
сверху не сигнализировали, и попали в. такие развалы — ужас, все кончи-
лось обрывом. Даниил Иванович кричит: «Низом нужно». Ну где ж тут
87
возвращаться!
Пришлось наскоро делать дорогу и с большим риском проводить
лошадей. Одна все же сорвалась и чудом как-то сбежала на собственных
ногах. Часа через два по хорошей дороге добрались до Подгорного лагеря.
Начался пир. Козел, жаль один (второго лошадь не подняла), пошел
