Удивительные донумы - Темкин Григорий Евгеньевич

Путешествие на восток

Между турецкой и иракской границами в Восточной Сирии лежит одна из древнейших колыбелей народов и цивилизаций — долина среднего Евфрата.

Вдоль могучей реки и ее притоков цепочкой вытянулись города. Живые, которые люди не покидали, несмотря на войны и катаклизмы, и мертвые, погребенные под курганами-теллями и открыто стоящие горделивыми ветшающими руинами в пустыне. Заглянем в некоторые из них.

«В трехстах стадиях на север от переправы, на царской дороге из Эфеса в Сузу, в сосновых рощах на священных холмах лежит Гиераполь с древними храмами Афродиты Милитис. Ты передашь главной жрице этот серебряный ларец с печатью Александра, и они примут тебя как посланницу бога!

— Кто не слыхал о гиерапольском святилище! Благодарю и завтра же тронусь в путь!» [48]

Такой диалог состоялся в историческом романе И. А. Ефремова между полководцем Птолемеем и гетерой Тайс. И знаменитый Гиераполь — не что иное, как теперешний Мембидж — маленький сирийский городок километрах в восьмидесяти от Халеба, на дороге Халеб — Джераблус.

На тихих зеленых улочках Мембиджа лишь несколько древнегреческих стел да обломки колонн говорят о былом величии города. О бурном его прошлом не знает теперь никто, кроме специалистов. Когда-то Гиераполь был центром поклонения богине любви и плодородия Атаргатис, и в храмовых оргиях там сливались в религиозном экстазе одержимые жрицы и паломники — и две, и три, и четыре тысячи лет назад… Странные обряды настолько поразили пришедших в эти места греков, что даже в Грецию вместе с легендами проник культ Атаргатис, о котором писали многие древние авторы, в том числе и сириец по происхождению Лукиан Самосатский.

Гиераполь играл немалую роль и в римскую эпоху, и вплоть до правления императора Юстиниана в городе велось строительство укреплений. Но торговые центры и трассы сместились, и город постепенно утратил свое значение. Языческие храмы и римские укрепления превратились в развалины, а развалины прагматичными потомками гиерапольцев были разобраны на камни — сегодня от старинных руин в Мембидже почти ничего не сохранилось.

Приблизительно в 30 километрах от молодого города Ас-С. аура, на шоссе Халеб — Ракка, проходящем по правому берегу Евфрата, стоит едва приметный, ободранный ветрами указатель: «Ресафа». Узкая, но заасфальтированная дорога, продолжая стрелку указателя, бежит еще километров двадцать среди ландшафта, унылей которого трудно вообразить: ржавая, в редких серых колючках пустыня, и время от времени — бедуинские деревни из трех-четырех глиняных мазанок. На два-три таких хутора один колодец, из которого воду достают с помощью горизонтального колеса-ворота, а также осла, который ходит по кругу с завязанными глазами и кажется таким же унылым, как и окружающий его однообразный ландшафт.

Тем неожиданней и эффектней появление величественных каменных стен, которые словно выплывают навстречу из пустыни. Это и есть Ресафа — удивительный мертвый город, сохранившийся до наших дней в том старинном облике, который и подразумевало в древности слово «город»: поселение, окруженное крепостными стенами, без пригородов и посадов.

Стены, окружающие Ресафу, образуют прямоугольник — 300 метров в ширину и 500 метров в длину. С каждой из четырех сторон в город ведут ворота, но парадные и наиболее красивые из них — Северные. Пять арок, составляющих свод Северных ворот и покрытых строгим, торжественным орнаментом, покоятся на колоннах с изящными, создающими впечатление легкости коринфскими капителями, которое усиливается благодаря необычному камню, из которого построена большая часть Ресафы. Эта порода бледно-розового с серебристым отливом цвета словно впитывает свет, прежде чем отразить его тысячами блесток, и оттого на солнце стены и здания Ресафы приобретают фантастическую, светящуюся изнутри глубину.

Город упоминается еще в ассирийских текстах как Расапа, однако всемирную — и это не такое уж преуве-личение — известность он приобрел в IV веке н. э. благодаря одному из солдат стоявшего там римского отряда. Солдата звали Сергий, и так случилось, что он сделался одним из самых ярых приверженцев новой, жестоко преследовавшейся императором Диоклетианом христианской веры. В 305 году Сергий был предан в Ресафе суровой казни, а христианский мир приобрел нового великомученика — святого Сергия. Со второй половины IV века Ресафа становится местом паломничества и получает новое имя: Сергиополь. Над могилой Сергия два столетия спустя после его смерти была воздвигнута базилика: ее пол, стены, колонны сделаны из того же лучистого камня. Увы, красота материала не делает его более прочным — песчаные бури, дожди и палящее солнце на протяжении полутора тысяч лет превратили значительную часть сооружений Ресафы в развалины. А то, что еще не рухнуло, без реставрации может обвалиться в любое время.

В сотне метров на восток от усыпальницы святого Сергия стоят развалины церкви, посвященной мученику. Она представляет собой укрупненную копию базилики и в свое время считалась одной из крупнейших церквей византийского периода.

К северной стене церкви примыкает большой прямоугольный зал с колоннами и двумя нишами, покрытыми византийскими и арабскими письменами. Это мечеть, свидетельство тех времен, когда рядом уживались и христианство, и ислам.

Рядом с большой церковью на возвышении стоял дворец омейядского халифа Хишама. Но Аббасиды, придя к власти, уничтожили резиденцию предшественника, роскошь которой, по описаниям современников, превосходила роскошь дворцов в Багдаде. Аббасиды были, впрочем, не первыми, кто разорял Ресафу. С городом воевал еще в VII веке сасанидский царь Хосров I, но так и не добился победы; а Хосров II в 616 году довел начатую кампанию до конца, захватил Ресафу и разграбил ее.

Ресафа задала исследователям и несколько загадок, разрешить которые до конца пока не удалось. Во-первых, откуда и как доставлялся в город лучистый розовый камень? Ближайшие залежи такого минерала находятся километрах в сорока от Ресафы и по левую сторону Евфрата, а мостов через реку, насколько известно, не было ни выше, ни ниже по течению на многие десятки километров. Во-вторых, как немалое население Ресафы, лежащей в 30 километрах от Евфрата, удовлетворяло свои потребности в воде? Ведь в отличие от таких пустынных городов, как Пальмира, Ресафа не оазис, и уровень грунтовых вод расположен в ней очень глубоко. Может быть, влагу с помощью специальных приспособлений конденсировали из воздуха и хранили в четырех колодцах сорокаметровой глубины, обнаруженных в западной стороне города? Колодцы эти и впрямь изумляют своими размерами, геометрической правильностью сводов, рифлеными стенами, покрытыми водоупорным составом, пересохшим, но не осыпавшимся. Возможно, колодцев не четыре, а больше; и все же трудно поверить, что в засушливой степи их заполняли конденсат и дожди.

Впрочем, не исключено, что к обеим тайнам существует одна разгадка и спрятана она не так уж далеко. В 1972 году, накануне затопления котлована искусственного озера Аль-Асад при сооружении Евфратской ГЭС, на правом берегу реки советские и сирийские строители обнаружили два отверстия диаметром более трех метров, которые через несколько десятков метров сходились в один тоннель. Дальше исследовать тоннель без специального оборудования не удалось, а снаряжать экспедицию не хватало времени — жесткий график пуска гидростанции не оставлял «окон» для перерывов. Строители загерметизировали входные отверстия бетонными пробками, и вскоре входы в тоннель оказались под 35-метровой толщей воды. Однако направление тоннеля зафиксировано: он проходит в известняке приблизительно на глубине 50 метров в сторону… Ресафы! Если будущие исследования подтвердят, что Ресафу с берегом Евфрата связывал 30-километровый тоннель, многие загадки истории получат наконец объяснение.

Жизнь в Ресафе продолжалась до XIII века, пока султан Бейбарс, объявивший войну шиитской секте исмаилитов, не приказал жителям Ресафы — большей частью исмаилитам — навсегда покинуть город.