Что такое Израиль - Шамир Исраэль

Возле поселения Кедар свернем на юг, проедем мимо шатров бедуинов, вокруг которых бегают светло-желтые собаки, и окажемся на перекрестке проселочных дорог. Двинемся прямо на восток, мимо траншей, вырытых австралийскими солдатами в 1918 году и израильскими искателями нефти в 1970-х годах.

Перед нами – пологий, плавный подъем на гору, кончающийся страшным обрывом. Сюда храмовые священники приводили черного козла и жертвовали его Азазелю – сбрасывали с обрыва. Козел летел вниз, расшибаясь о скалы. Священники подавали сигнал, который принимали на Масличной горе и передавали на Храмовую гору, и празднества в Иерусалиме шли еще пуще.

Храмовый культ был анахронизмом даже тогда. Духовные или образованные люди того времени с неудовольствием взирали на ежедневную гекатомбу. Эпоха кровавых жертвоприношений уже миновала в цивилизованном эллинском мире. Противники храмового культа повторяли слова пророков: «Мне нужен не тук ваших жертв, кровь ваших агнцев, но молитва и сокрушенное сердце». Людям эпохи Ирода, Юлия Цезаря, Катулла, Гиллеля и Иисуса Христа идея кровавых жертв казалась бесконечно устаревшей. Религиозный поиск пошел другими путями: молитвы, мистерий, постижения сакральных текстов, поиска откровения. Вера в Яхве и Азазеля была исчерпана. Царь Ирод, человек римской цивилизации, не понял душу своих подданных, иначе не стал бы воротить груды камней на прекраснейшей из гор Иерусалима. Поэтому храм Ирода был разрушен в душах людей, прежде чем низвергнут физически.

От самого храма Ирода не осталось ничего. Мы не знаем точно, где он находился. Принято считать, что он стоял на месте нынешнего Золотого купола. В Средние века христиане и евреи полагали, что Золотой купол и есть храм Ирода, храм Соломона. Некоторые, вслед за доктором Кауфманом, пришли к убеждению, что храм располагался к северу от Золотого купола, а в центре его был плоский камень, сейчас видимый под маленьким куполом Куббет ар-Руха (Купола Духов, или Ветров, или Скрижалей). Другая теория утверждает, что храм Ирода размещался ниже, рядом с нынешней Стеной Плача. Третья ставит храм на площадь между Эль-Аксой и Золотым куполом.

После изгнания крестоносцев в 1244 году евреи стали молиться у нынешней Стены Плача. Стена Плача – часть огромной иродианской кладки стены, окружающей Храмовую гору со всех сторон и поддерживающей арки подземных опорных конструкций. Она была избрана для поклонения в основном потому, что находилась внутри города, рядом с Еврейским кварталом и Храмовой горой. С веками возникла путаница, и к этой стене стали относить слова Талмуда: «Западная стена Храма не рухнула, но осталась стоять и по сей день». На самом деле «Западная стена Храма», о которой говорится в Талмуде, исчезла давно, видимо еще в III веке, хотя и пережила разрушения, учиненные римлянами.

Вплоть до 1967 года Стена производила большое впечатление. Перед ней было небольшое пространство, улица, и поэтому она казалась гигантской, возносящейся до небес. За спиной молящихся лежал густонаселенный квартал Муграбин, основанный в раннем Средневековье паломниками из Северной Африки. В 1967 году израильтяне завоевали Старый Иерусалим и немедленно бульдозерами и динамитом стерли с лица земли этот квартал. В спешке и азарте израильские саперы погребли заживо некоторых жителей Муграбина. Так возникла нынешняя площадь перед Стеной Плача. Изменился угол зрения, и Стена стала казаться меньше при взгляде с широкой площади.

За века храм видел много крови, и не только крови жертвенных животных. На его дворе, между алтарем и святилищем, был убит пророк и первосвященник Захария, призывавший народ покаяться. Иисус напоминал своим гонителям об этом преступлении, а Талмуд рассказывает, что пролитая кровь Захарии кипела, не находя себе покоя, и ничто не могло ее смыть или успокоить. Военачальник Навузардан, разрушитель храма, пытался смыть кипящую кровь потоком крови жрецов храма и книжников, но и их кровь не остановила кипения. Он зарезал множество детей, но кровь продолжала бурлить, пока Навузардан не воскликнул: «Захария! Неужели ты хочешь, чтобы я убил всех?» Лишь тогда кипение прекратилось. Захария похоронен к востоку от храма, в долине Кедрона.

Сотни, если не тысячи, погибли во дворе храма, когда его штурмовали римляне, а через тысячу лет – при взятии горы крестоносцами. Последнее кровопролитие, в сентябре 2000 года, когда на гору поднялся генерал Ариэль Шарон, вызвав демонстрацию протеста, а израильские солдаты открыли огонь по толпе, привело к восстанию – Второй палестинской интифаде (интифаде Эль-Аксы). Окровавленные одежды павших в этой бойне находятся в музее Эль-Аксы, вместе с другими реликвиями.

Строительство Иродова храма продолжалось до самой смерти царя, и после этого святилище простояло всего около 70 лет. Ирод умер у источников Каллироэ на восточном берегу Мертвого моря – только в этих горячих минеральных водах находил он отдых от страшных болей. Хотя у нас нет внешних свидетельств тому, что он велел казнить всех младенцев Вифлеема, чтобы наверняка убить Христа, нет и оснований сомневаться. Он убил трех родных сыновей, мог убить и сотню чужих. Да и логика его знакома: через две тысячи лет его преемник, правитель Израиля, сказал, что искать террористов в палестинских городах – все равно что искать соломину в стоге сена и проще всего сжечь весь стог. Ирод не стыдился своей кровавой репутации. Но пытался упрочить ее и перед смертью. Вот эта история в сочном пересказе Рабле:

Этот план сорвался: после смерти тирана узников выпустили. Кортеж с телом Ирода последовал глубокой ночью из Каллироэ к месту погребения. По дороге убивали всех встречных, чтобы сохранить тайну. Предположительно кортеж шел по долине Букеа (Ахор), у подножия Гиркании, где на маленьком отроге напротив главной вершины видны следы кладки и где указывают на место погребения казненного Иродом сына Антипатра. Оттуда носилки с телом проследовали к Иродиону, где царь и был похоронен. (Его предположительная гробница была найдена археологами в 2009 году, но останков там не обнаружено.)

Последние годы царствования Ирода были временем катарсиса веры. Свитая воедино из разных оснований, соединившая древние израильские мотивы с вавилонским абсолютом, объединившая эмигрантов и обращенных Маккавеями местных жителей, миллионы рассеянных по всему свету иудеев-горожан и деревенских, провинциальных жителей Святой земли, книжников и священников, вера разрывалась между полюсами партикуляризма и универсализма. Одна сила тянула к Богу, другая подменяла Бога Израилем; одна ненавидела «чужих», другая считала, что «нет чужих под цветами», как сказал через века японский поэт.