Записки непрофессионала. - Наконев Владимир

К моему счастью, я проскакиваю страну без многочасовых ожиданий и довольно скоро оказываюсь в хате моего давнишнего знакомого, который уже несколько лет, как перестал отзываться на письма и звонки. Встреча производит на меня огромнейшее впечатление, если так можно сказать, без упоминания матерных слов.

Бывший директор нескольких фирм. В том числе и довольно известных. Уже давно потерял бизнес, находится под судом, от нервных проблем - совсем оглохший. В доме - холодина, потому что не работает отопление. В добавок ко всему, сгнило деревянное крыльцо на входе, ставя под угрозу целостность ног входящих. Про его отношения с женой гораздо лучше может сказать скрипка в руках не умеющего играть человека.

Первым делом, я простужаюсь и заболеваю. Хорошо хоть не мексиканский грипп, но воспаление лёгких, усугубленное двухсторонним гайморитом, на несколько дней опрокидывает меня в постель. Потом, под моим давлением, ремонтируется котёл и в доме появляется горячая вода. Отопление работает в меньшей половине дома, потому что несколько лет назад кореш проткнул дрелью трубу в стене и категорически отказывается её ремонтировать, потому что так экономнее.

Супруга кореша выделяет деньги на ремонт террасы и крыльца. Ещё пару дней я провожу в работе, занимаясь плотницкими и другими сопутствующими делами.

Родственник кореша - медик и специализируется на позвоночнике. Я прошу организовать мне консультацию. Друг предлагает мне отдать мои рентгеновские снимки. Подумав, я отдаю только СД, оставив себе оригиналы. Опасения оправдались: сидюк не доходит до адресата и не возвращается мне обратно. И я тоже не попадаю на консультацию к доктору.

Крыша у кореша продырявилась окончательно и я решаю оставить его дом. Возможно, навсегда. Мне будет печально увидеть бывшего миллионера в ещё более гадкой ситуации. Хотя я и обещаю его детям новую встречу. Интересная страна, где так запросто мужики с ума сходят!

Зато этот сдвиг по фазе не мешает ему рассуждать о превосходстве своей национальности над другими. Где же проходит граница сумасшедствия? Наверное, правы были советские офицеры, оравшие по пьяни в ночной Восточной Германии "Дойчлан юбер аллес!". Но мой кореш - не немец, совсем не советский офицер и пьяным я его уже лет десять как не видел.

Незалеченное воспаление прицепившееся ко мне по дороге и перенесённое на ногах, меня будет сопровождать в течении следующих полутора месяцев. Но сдохнуть и в этот раз не удалось.

68. Закон сохранения.

Соревноваться я люблю. В моей жизни было много соревнований. От дворовых, до всесоюзных. Которые, впрочем, от дворовых отличались в худшую сторону склоками, подлянками, нарушениями правил. Но теперь я решил освоить парапланерные соревнования. Новое дело, новое место, только пилоты все старые, в смысле знакомые. Это и успокаивало и настраивало на безмятежный лад.

Но, как в известном анекдоте - расслабляться опасно, а то...

Полёт на дальность, с финишем. Т.е. если хочешь, то после взятия финишного пункта, можешь дальше лететь на улучшение собственных рекордов. В списках участников не только начинающие компетиторы, но и зрелые, которые и на международных соревнованиях участвуют. Они-то и стали портить всех остальных.

Старт. Это действо происходит тогда, когда кого-то, оказавшегося в воздухе возле старта, начинает поднимать. Тогда, толкаясь локтями, касками и крыльями в воздух без всяких очередей и без особой осмотрительности спрыгивают со склона все самые хитрые. И умные. Подумав, я решил не претендовать на эти две категории и улетаю в окошко между такими столпотворениями. На мою беду, сразу же после отрыва от склона меня начинает поднмать вверх. Несколько десятков секунд и вокруг меня сформировалось облако из разноцветных крыльев. Ни повернуть, ни вздохнуть. В окружающих меня пилотах я, к своему ужасу, обнаруживаю много чайников, которые только-только начали летать самостоятельно. Воображение нарисовало комок разноцветных тряпок, летящий вниз.

Найдя окошко в этой толчее, я жму на акселератор и вылетаю в сторону. Один! Прижимаюсь к прогреваемому склону и снова начинаю подниматься. Вся оставленная ранее мной банда разворачивается и прёт в лобовую атаку на меня. Мне два раза повторять не надо и я, воспользовавшись тем, что нахожусь выше, опять жму на акселератор, проскакиваю над атакующими и продолжаю набирать на том месте, где они только что были. Самые глазастые тут же пристраиваются ко мне, даже не завершив первый вояж. Глядя на них, начинают поворачивать и остальные. У доброй половины более летучие, чем у меня, крылья и скоро мы уравниваемся по высоте.

Внутренний голос сообщил мне, что пора завязывать с гонками на открытом пространстве и лучше поехать в сторону финиша. Может по дороге чего доберу. И я поехал. Пусть не долечу, но зато и не завяжусь ни с кем из новопилотов. Но по дороге азарт берёт своё и, провалившись в очередной раз, я скребусь возле склона на высоте не более 10 метров, пытаясь зацепиться хоть за какой-то поток. Через некоторое время вокруг меня темнеет от крыльев. Народ, прилетевший в зону нисходняка выше, чем я, тоже занялся выживанием, не глядя особо на соседей. Каждый считает, что именно он и должен первым ухватить восхоящий поток, потому что он - исключительный. На опасность полёта над скальником никто не смотрит, включая и меня.

На тех соревнованиях я так и не долетел до финиша, потому что наплевал по дороге на все мои амбиции и понял, что две ноги - это не роскошь, а средство передвижения, которые надо сохранять как можно дольше неполоманными.

В точно таких же условиях я поучаствовал в ещё одних соревнованиях и дал себе слово, что никогда больше я не запишусь ни на одни соревнования по параплану.

69. Валенки.

На одном форуме я вдруг увидел объявление: продам валенки, любых размеров, в любых количествах. Намучавшись с полировочными дисками из тряпок, я вдруг почти физически ощутил удобность работы на войлочном диске, который я сделаю из валенка. Списался с товарищем (пардон! господином) и получил заверения, что будет мне пара валенок новеньких и самого большого размера. Ждём-с. Вместо валенок по нормальной почте получаю письмо по электронной. Далее – почти дословно:

«Прихожу с валенками на почту (в Москве), спрашиваю:

- Валенки можно отправить?

- Конечно. Куда вы их будете отправлять?

- В Испанию.

Глубокая и глубокомысленная пауза с жужжанием мух на оконном стекле. На дворе – июнь. Но тётка знает, что делает.

- Ээээ... У вас есть сертификат-разрешение от ветнадзора?

На следующий день захожу в кабинет ветврача. Тот, узнав зачем я пришёл, веселился до самого последнего момента, когда я с его справкой скрылся за дверью.

Снова захожу на почту. К молодым и не очень работницам почты добавился не совсем молодой мужик со стеклянным пронизывающим взглядом. Подаю справку и валенки.

Наблюдаю, как их осматривают, обнюхивают, чуть ли не пробуют на язык, засовывают по очереди руки в каждый валенок, но увы: драгметаллов, бриллиантов, алмазных россыпей в них не обнаруживается. Уносят, сказав, что посмотрят для них подходящий ящик. Приносят обратно и продолжают осмотр. Пытаются просмотреть на просвет (валенки!).

Наконец, отчаявшись, выкладывают мне их обратно на стойку и заявляют, что валенки в Испанию отправить нельзя, потому что они отсутствуют в списке разрешённых предметов. Список под рукой у них не оказался и мне осталось только поверить им на слово».

Прочитав письмо я понял, что эта страна нас всех переживёт. Но диск для полировки мне всё ещё хотелось заполучить. И я рассказываю этот случай своему знакомому в Крыму. Тот, не долго думая, идёт на почту и отправляет мне пару валенок, которые из Крыма в Испанию, наверное, посылаются настолько регулярно, что служащие на украинской почте совершенно не обратили на это внимания. (Спасибо, Серёга!).