Похитители бриллиантов - Буссенар Луи Анри

— И это все?

— Все, месье Александр. Вот разве только еще одна мелочь. Я не могу нахвалиться нашими неграми, но что касается белых… Дело было дня за три

— четыре до моего прибытия в Алмазный край. Я страшно устал и еле волочил ноги.

— А зебра где была?

— Зебра околела еще за тридцать шесть часов до этого. Она перестала есть, бедняжка. Затем рана в носу стала у нее гноиться. Это было после того, как мы целую ночь проскакали по степному пожару.

— Вы попали в огонь?

— Но я себе даже усов не обжег. Моя лошадка неслась среди антилоп, львов, обезьян и страусов. Уйма была всякого зверя. Вроде хопо. Наконец зебра свалилась. От голода, или от смерти, или, быть может, по другой причине. Я продолжал дорогу пешком и повстречал огромный фургон, запряженный быками. Я хотел купить поесть и предложил фунт стерлингов золотом… Из тех денег, которые вы мне поручили нести… Они были при мне… А тот чудак, который правил быками, грубо послал меня ко всем чертям и швырнул мне мои золотой прямо в лицо!.. Карай! Не был бы я так утомлен, я бы с ним расправился не хуже, чем с сегодняшним американцем… Но тут из-за фургона показался какой-то верховой, и я задрожал от радости, увидев его. Я закричал: «Месье Александр! Это вы?» Но тот посмотрел на меня как на сумасшедшего и говорит: «Вы ошиблись». Увы, я уже и сам догадался. По голосу. И еще у него был резкий английский акцент… А то вы бы и сами могли ошибиться. И он меня спрашивает: «Что вам надо?» Я говорю: «Поесть. Конечно, за деньги. И затем укажите мне дорогу на водопад Виктория». — «Вот, ешьте! — говорит он и подаст мне порядочный кусок дичи.

— А что касается дороги на водопад, — следуйте за мной. Мы прибудем через три дня». Я набросился на еду, а этот смотрит на меня и улыбается с видом человека, который счастлив, что оказал услугу ближнему. Покончив с едой, я его спрашиваю: «Сколько я вам должен, месье?» А он отвечает: «Потом сочтемся. Когда прибудем на место». Он сказал несколько слов тому негостеприимному мужлану, который правил быками, и мы поехали. Должен признать, он оказался прекрасным товарищем. Он заботился обо мне, как родной брат, кормил меня, дал мне коня… Я прямо-таки не знал, как его благодарить. Наконец мы увидели вдали, приблизительно в одной миле, белые палатки, и он мне говорит: «Здесь мы расстанемся. Так что надо рассчитаться». — «К вашим услугам, — говорю я очень вежливо. — Сколько я вам должен, месье? Верьте, что, сколько бы я ни заплатил, я все равно останусь вашим должником и вы вправо рассчитывать на мою благодарность». Тогда он говорит этак небрежно: «Двадцать тысяч франков». Вы сами понимаете, я подскочил! «Мосье, — я говорю, — вы шутите». А он отвечает: «Я никогда не шучу, когда дело касается денег. И поторапливайтесь, знаете!

— спокойно говорит он и заряжает карабин. — Мне бы, — говорит, — очень не хотелось лишить вас жизни, которую я помог вам сохранить. Однако, если вы будете сопротивляться, я окажусь в печальной необходимости именно так и поступить. Мне, — он говорит, — уже не раз случалось убивать из-за меньшей суммы». А я был безоружен, так что пришлось подчиниться.

— А твой карабин? — спросил Альбер.

— Карабин украли мулаты. Они хотели, чтобы я тоже занялся работорговлей. Вместе с ними. Они говорили, что моя белая кожа была бы для всего предприятия лучшей гарантией честности.

— И после этого вы говорите, что у вас не было никаких приключений! — смеясь, воскликнул Александр.

— Можете смеяться сколько угодно, месье Александр. Мне пришлось подчиниться. Я обошелся вам в двадцать тысяч франков. Это чертовски дорого.

— Оставьте. По-моему, это даром. Да, наконец, мы еще посчитаемся с Сэмом Смитом.

7

Любопытная находка. — Что было написано кровью на чистой страничке библии. — Бандит взволнован. — Сэм Смит разыгрывает Дон-Кихота. — Вслед за фургоном. — Монолог Клааса. — Неудачи белого дикаря. — Героиня. — Сила слабых. — Клаас признается, что ему страшно. — Лошадь Корнелиса. — «Смерть грабителю!» — Ошибка.

— Черт меня возьми, да ведь это книга! В таком месте! Чернокожие неграмотны, а здешние белые не тратят времени на чтение. Странная находка! Ни чернокожие, ни люди с припека не могли бы оставить ее здесь, под деревом. Надо посмотреть. Может быть, она пригодится для пыжей?..

Одинокий всадник, который рассуждал таким образом, легко соскочил на землю и поднял книгу.

— Ишь ты! — сказал он насмешливо. — Библия! Не иначе, как здесь проходил какой-нибудь миссионер. Возможно, святой человек сидел как раз в том фургоне, следы которого я только что видел… В таком случае, я даром теряю время. Миссионеры обычно бедны, как пророк Иов, и, если я нападу на его фургон, мне ничего не достанется, кроме душеспасительной проповеди! И это была бы вторая за три дня! А я предпочел бы несколько унций золота, даже если бы за него пришлось отдать немного свинца в виде круглых или цилиндрических пуль.

Раздосадованный, он снова вскочил на своего огромного коня, который нетерпеливо грыз покрытые белой попоной удила.

— Ничего не поделаешь! Ничего не поделаешь! — бормотал незнакомец, машинально листая книгу.

— Ах, позвольте! — воскликнул он внезапно. — Тут на первой странице что-то написано… Какие-то каракули. Как будто рука дрожала… К тому же и чернила красные… Или розоватые… Все это имеет довольно зловещий вид. Уж не кровь ли это?.. Кровь! Никаких сомнений!..

Заинтригованный, он медленно прочитал:

«Кто бы вы ни были, но, если вы нашли эту книгу, пожалейте двух несчастных женщин, которых держит в плену бандит. У вас есть мать, или сестра, или невеста…»

— Не знаю, не знаю, — сказал путник в сторону. — Что касается кормилицы, то я помню только Тода Брауна, который был шкипером у нас на «Атланте», когда я служил юнгой в британском флоте. Помню, как здорово он выбивал из меня пыль линьком… Жены у меня нет, я закоренелый холостяк. А что касается невесты — это другое дело. Невеста у меня есть: добрая пеньковая веревка. Раньше или позже, а мы с ней соединимся… Однако посмотрим, что там написано дальше.

«…или невеста. Во имя чувств, которые вас к ним привязывают, снизойдите к жестоким и незаслуженным страданиям. Придите на помощь двум женщинам, которые не могут найти убежища даже в смерти.

Графиня Анна де Вильрож».

— А мне-то какое дело до всего этого? — грубо сказал незнакомец, захлопывая книгу. — Какая-то графиня шатается по просторам Южной Африки! А я тут при чем? Искательница приключений… Но путешествие-то у нее, видимо, не из приятных, если судить по этим строкам! Э, да что это, уж не расчувствовался ли я? Как глупо! Я слыхал о некоем Дон-Кихоте, который воевал с ветряными мельницами. О нем рассказывал у нас на фрегате француз кок. Ну и смеялись наши ребята! Не будем разыгрывать Дон-Кихота… А все-таки книга, брошенная так вот среди пустыни, чем-то напоминает бутылку, брошенную в море. Она несется по бушующим волнам, а в ней записка, а в записке — быть может, последняя воля моряка, потерпевшего крушение. Священная вещь — такая записка. Не был ли я и сам спасен благодаря такой бутылке? Правда, моими спасителями оказались отъявленные негодяи и я прошел у них школу и сам стал не лучше… Но что из того? Раньше чем стать бандитом, я все-таки был честным моряком… Конечно, бывают дни, когда разница между добром и злом не так ощутима… А по-моему, эта записка написана француженкой. Сама подпись говорит об этом. Французы не раз оказывали мне услуги в жизни, за которые я их не поблагодарил… Только потому, что случая не было… Ибо хоть я и совершил в жизни кое-какие злодейства, но неблагодарным я никогда не был. А вот и благоприятный случай… Тем более, что в делах сейчас застой и в настоящее время я не больше занят, чем адмирал в отставке… Итак, жребий брошен. Я пускаюсь на поиски этих двух женщин. Никто никогда, впрочем, не узнает, что Сэм Смит разыграл Дон-Кихота. Вот следы фургона, из которого было выброшено это послание, полное отчаяния… Вперед!..